Что помнит "профессорский"дом в пражских Дейвицах
В начале 20-х годов 20-го века после наступления коммунистического строя в России страну покинуло около 3 миллионов жителей, опасавшихся репрессий со стороны большевистского режима, не желавших отождествляться с его методами или открыто восставших против него в рядах Добровольческой армии. Чехословакия во главе с Т. Г. Масариком в рамках акции помощи российским студентам пригласило в то время бывших участников этой армии (многие из них являлись слушателями университетов или последних классов гимназии) завершить образование, которое пришлось приостановить вследствие Октябрьской революции.
Для осуществления этой широкой программы было необходимо принять - в некоторых случаях и пригласить - педагогов средних и высших учебных заведений, а также научных сотрудников из группы эмигрантов старшего поколения. Их, в отличие от молодых студентов, сопровождали семьи. Уже в первой половине 20-х годов эмигранты из России основали в Праге четыре жилищных кооператива, которые впоследствии обеспечили их жилой площадью. Три кооператива приобрели землю в районе Дейвице, где на переломе 20-х и 30-х гг. начал расти крупномасштабный комплекс общественных зданий и высших учебных учреждений Наиболее известным из них стал жилой дом на улице Бучкова (в настоящее время Рузвельта), номер 597. Его владельцем являлся Чешско-русский профессорский строительный кооператив, а автором проекта - архитектор Владимир Брандт. Брандт был и автором проекта православного храма Успения Пресвятой Богородицы на Ольшанском кладбище в Праге.
Вспоминая знаменитых жителей дома, упомянем крупного историка Г. Вернадского, сына академика Вернадского, председателя научного совета Российского зарубежного исторического архива при МИДе Чехословакии А. Фатеева, директора Балтийской судоверфи и оружейного завода в Таганроге, профессора А. Ломшакова, священника Михаила Васнецова, который был сыном художника В. Васнецова, проф. Петроградского университета И. Лапшина. Всех невозможно перечислить. В доме во время своих посещений Праги останавливался лауреат Нобелевской премии писатель Иван Бунин и многие другие.
С самого начала своего возникновения вплоть до насильственной эвакуации после 1950 г. община так называемого профессорского дома была центром культурной и общественной жизни пражской русской антибольшевистской эмиграции. В полуподвале дома был устроен общественный зал, в котором проходили различные лекции и мероприятия. Их посещали не только русские эмигранты, но и представители чешской политической и культурной сцены. Очень популярна была воскресная детская школа, в которой преподавал священник Михаил Васнецов.
После прихода Красной Армии в Чехословакию в 1945 г. многие русские эмигранты, а с ними и большинство жителей «профессорского» дома, были арестованы НКВД. Кроме нескольких отдельных лиц, вышедших на свободу из чехословацких лагерей или в соседних странах сразу же в 1945 г., остальные арестованные были осуждены за вооруженную борьбу против большевистского режима в гражданской войне 1917-1920 гг. и членство в эмигрантских кружках. Большинство погибло или пропало без вести. Лишь нескольким десяткам человек посчатливилось в середине 50-х вернуться к своим семьям в Чехословакию.
Говорит член комитета «Они были первыми», основанного в Праге в 1990г. Анастасия Копршивова:
- Мы точно не знаем, сколько людей тогда было арестовано, потому что СМЕРЖ и тогдашнее НКВД списки никому не давали, но нам удалось установить приблизительно 400 фамилий русских эмигрантов, которые «ушли». Это - не полный список, так как мы работали только по документам чехословацких источников, то есть МИДа и МВД, куда обращались жены пострадавших, писавшие свои бесконечные письма и просьбы. Этим делом мы занимаемся уже 15 лет, как только появилась возможность в Чехословакии этим заняться, и открылся официальный доступ к источникам. Первые сведения собирались на основе дружеских и семейных связей, а потом уже началась архивная работа.
- Вы писали запросы в Россию?
- Да, мы пытались: составили опросные листы на каждого, о ком было известно, что его увезли, и передали посольству - тогда еще СССР, потом РФ с просьбой, чтобы они по официальной линии обратились, куда надо. Мы отдали приблизительно 300 опросных листов, нам вернули треть. На две трети нам не ответили, а у этой трети (около 100 фамилий) дали сведения: о ком более точные, о ком - только приблизительные. Потом перестали отвечать, потому что, я думаю, пора положительного подхода к этим вопросам в России уже закончилась.
- Что вы подразумеваете под положительным подходом?
- Нас тогда приняли в посольстве очень серьезно и когда в посольство вернулись официальные листы с ответами, они нам их передавали. Потом пошла смена представителей в посольстве России и охота заниматься этими делами как-то исчезла. Мы с благодарностью вспоминаем пражского посла Лебедева, во время работы которого все это произошло,
- говорит Анастасия Копршивова из общества «Они были первыми».
Единственным сохранившимся до сих пор свидетельством драматических судеб первых жителей «профессорского» дома является более 50 лет действующая в его полуподвале православная церковь. Здесь и сейчас проходят регулярные богослужения. В домовой церкви хранится часть редкого мобилиария, первоначально используемого в храме святого Николая на пражской Старомнестской площади.
