Несколько «лишних» тонов Вацлава Грабе
Летом молодежь любит у костра распевать под гитару популярные песни. Но уже так принято, что певцов и слушателей редко интересуют авторы этих песен. В число песен, чаще всего исполняемых летом у костров, уже несколько десятков лет входит «Вариация на тему эпохи возрождения» музыканта Владимира Мишика, слова к которой написал в первой половине 60-х годов 20-го века Вацлав Грабе.
Летом молодежь любит у костра распевать под гитару популярные песни. Но уже так принято, что певцов и слушателей редко интересуют авторы этих песен. В число песен, чаще всего исполняемых летом у костров, уже несколько десятков лет входит «Вариация на тему эпохи возрождения» музыканта Владимира Мишика, слова к которой написал в первой половине 60-х годов 20-го века Вацлав Грабе.
Вацлав Грабе, поэт и прозаик, очаровал любителей поэзии своим творчеством, но и своей судьбой, превратившей его почти в миф чешской литературы 20-го века. До 1990-го года многие молодые люди в Чехии знали наизусть стихи поэта, о котором им была известна лишь его фамилия, или чаще вообще ничего.
Вацлав Грабе родился в июне 1940-го года в центральной Чехии недалеко от города Бероун, в семье железнодорожника. С юного возраста он интересовался литературой и джазом и вскоре стал выступать в студенческом оркестре, где играл на саксофон, или на кларнет. В 1957-м году он переселился в Прагу, где поступил в педагогический институт для изучения чешского языка и истории. Одновременно он писал и в разных журналах печатал свои стихи. Эти стихи вскоре приобрели широкую популярность, и Вацлав Грабе их стал читать перед публикой на концертах джаз-бандов, с которыми он в Праге выступал. Его поэзия, таким образом стала неотъемлемой частью джаза.
После окончания института Вацлав Грабе долго искал возможность работать по своей специальности, но ему не хотелось покидать Прагу. Таким образом получилось, что пражская литературная община его начала принимать раньше, чем он успел стать учителем. В конце концов, Грабе работал в школе лишь несколько месяцев. В декабре 1962-го года он написал длинный рассказ «Лихорадка» о жизни представителей богемы его поколения. Несмотря на то, что рассказ не был опубликован в печати, много людей с ним познакомилось на авторских чтениях, или читая различные копии. Вацлав Грабе еще успел жениться, стать отцом сына, развестись, но вот наступил март 1965-го года, и поэта нашли мертвым в его пражской комнате, которую он снимал у владельца квартиры. Последней его работой, которую он еще успел довести до конца, была подготовка визита известного американского поэта Аллэна Гинсберга в Прагу в феврале 1965-го года. Причиной смерти Вацлава Грабе стала утечка газа из газовой плиты, которой Грабе привык зимой подтапливать. Полицейское расследование подтвердило, что поэт умер в результате несчастного случая.
Инфекция
Я упал со скалы поросшей арникой
И вот лежу,
Голова в траве,
Моя кожа полна ссадин, синяков
Сухих листьев и тебя.
Самый тяжелый случай заражения тетанусом в истории медицины.
Все медицинские авторитеты мира надо мной
Покачали головами и ушли
Заведующая медсестра принесла в комнату
Сигареты, апельсин и тринадцать
Репродукций Боттичелли.
Подкрепитесь,
Вечером вас будут оперировать.
У Вас отнимут сердце,
Слишком большое для того,
Чтобы вы могли с ним жить
Я чищу апельсин и вспоминаю о Праге,
Чайках и хлюпающем снеге
Ты помнишь?
Седьмого ноября была торжественная иллюминация
Моя постель, искусно смонтированная
Из хороших высказываний и намерений
Мудрых и давно известных людей
Внезапно превратилась в трамвай, идущий по направлению на Споржилов.
ДА
у меня во рту сухо
И твои волосы
Дело грустное, а может быть и смешное
Но я, очевидно, умру у них под ножом
Так как лишь у тебя группа крови, соответствующая моей.
Я должен им сказать, где они тебя найдут
Ты не пугайся, когда они к тебе придут
Я буду лежать среди блестящих
Свеже прокипяченных инструментов
Я даже не буду знать, что ты пришла.
Нет, ты не смотри на меня
Я знаю, что ты меня не любишь,
Но ты где-то глубоко под моей кожей
Растворилась
В бациллах тетануса
В дыме
И запахе арники
И в старых шлягерах,
Которые уже никто не помнит
Издать полное собрание сочинений Вацлава Грабе оказалось весьма трудным делом. Сразу после смерти поэта его друзья связали рукописи его лучших стихов и рассказа «Лихорадка», и принялись обходить с ними различные пражские книгоиздательства. Копии рукописи стали переходить из рук в руки, сперва в рамках Праги, потом в рамках всей Чехословакии, но издать их не удалось. В 1967-м году были изданы лишь избранные сочинения под названием «Стоп-тайм», и рассказ «Лихорадка» в журнале«Дикое вино», посвященном творчеству авторских театров. Избранное «Стоп-тайм» удалось издать еще раз в 1969-м году в престижном чешском книгоиздательстве «Млада фронта», однако дальнейшая публикация творчества Вацлава Грабе на долгие годы прекратилась. Молодой поэт Яромир Пелц еще в 1977-м году издал новый сборник «Блус в голубом и белом цвете», но в этот период все чаще появлялись нападки на мертвого поэта, даже со стороны его бывших друзей, которые уже успели достичь успеха в условиях нормализации после 1968-го года. Один из них, литературный критик и публицист назвал даже Вацлава Грабе «переоцениваемым самоубийцей с посредственным поэтическим талантом».
Положение изменилось в 1986-м году, когда сыну поэта Яну Мишковскому неожиданно была возвращена первоначальная рукопись стихов его отца под названием «Блус для безумной девчонки», которую все давно считали потерянной. Редакторам, таким образом, достался в руки подлинный материал, упорядоченный самим автором, исключавший наличие опечаток и неточностей, которых были все копии полны. В 1990-м году, после падения коммунистического режима этот сборник был издан большим тиражом и три года спустя был в первый раз книжно опубликован также рассказ «Лихорадка». Произведения Вацлава Грабе с тех пор издаются в новых изданиях и в новых редакциях и читают их опять, прежде всего молодые люди. Сам автор ведь предсказал реакцию на книжное издание своих произведений следующими стихами:
В эту минуту, вероятно, хотя бы некоторые господа
Серьезные, целомудренные и оседлые
(при каждом режиме и в каждое время года и дня),
вышли из своих гарантированно безотказных машин
покинули своих супруг и телевизоры,
чтобы ревущим голосом трагиков
подать жалобу на цинизм и безнравственность
самого молодого поколения Но ты спишь
(твоя правая рукая находится под моей головой, а левой ты меня обнимаешь)
как розмарин, брошенный в ручей.
