Как жилось в городе, «подаренном евреям фюрером»
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В студии вас приветствуют Лорета Вашкова и Елена Патлатия. Наша программа, приуроченная к 8 мая - годовщине освобождения от нацистского ига и победы над фашизмом, посвящена Терезину.
Терезин, находящийся в 60 км от Праги, был построен в 18-м столетии императором Йозефом II как город-гарнизон в виде фортификационного укрепления в целях сопротивления прусской экспансии. После того, как в 1939 г. гитлеровская Германия захватила Чехословакию, подразделениями СС в Терезине был создан концентрационный и пересылочный лагерь для чешских евреев.
Решение о том, что перед уничтожением чешского еврейского населения на востоке его целесообразно сосредоточить в терезинском «гетто», было принято в октябре 1941г. в Праге на совещании Рейнхарда Гейдриха. Уже в ноябре 1941 г. в Терезин отправляется первый эшелон смерти, а в январе 1942 г. состоялась первая депортация на восток. Кроме чешских и моравских евреев сюда были изгнаны евреи из Германии, Австрии, Словакии, Венгрии, Голландии и Дании.
- В Терезин я попал из пражского гестапо, откуда был отправлен большой эшелон смерти. В большинстве случаев это были чехи, русские, немцы и итальянцы,
- рассказывает один из переживших терезинскoe пекло Мирослав Гертлер.
В обвинении Гертлеру стояло: «Слушание чужого радио и распространение сообщений». Короткая характеристика этого проступка определялась однозначно - «деятельность против империи». Всего три слова, означающие, как и во многих остальных случаях, конечную остановку жизни под названием «Терезин».
вспоминает Мирослав Гертлер, запись разговора с которым сохранилaсь в архиве Чешского радио.
Терезин печально прославился не только числом погибших в нем евреев, но также зловеще-гротескным подвохом, режиссером которого стал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. В 1943 г. Гиммлер в результате определенного давления, которое оказывал на него Международный Красный крест, допустил приезд международной комиссии в Терезин. Допустил, преследуя цель обелить лагерь в глазах мировой общественности. К приезду комиссии Красного Креста, в которую входило двое датчан и один швейцарец, подготовились заблаговременно.
Историк пражского еврейского музея Анна Франкова вспоминает, что попытки превратить гетто в потемкинские деревни приходятся на начало 1944 г., а может, и раньше. Месяц до приезда международной комиссии из Терезина в Освенцим были отправлены три эшелона с 7500 старых и больных заключенных. Упомянутые наблюдатели провели в гетто, целенаправленно по этому случаю переименованному на Еврейский поселок, всего шесть часов.
Членов делегации провели по маршруту, где потемкинская деревня наиболее нарочито заставляла верить в реальность школы, в которой никогда не учили, наспех возведенной детской площадки и банка, выдающего клиентам бесценные деньги. Комиссия не разминулась и со стайкой молодых девушек, весело напевающих по дороге на работу. В отличие от капитала в терезинском банке, товары в открытых по данному случаю магазинах были вполне осязаемы - зачастую это было имущество, конфискованное у заключенных. Завершить иллюзию автономного города, обитатели которого якобы жили вполне в нормальных условиях, должны были музыкальный салон, расположенный в лиственном парке, библиотека, кафе и молитвенный дом. Заключенным были распределены роли, которые должны были быть выучены назубок. Во время одной из показанных сценок командующий СС Карл Рахм раздавал детям, когда наблюдатели поравнялись с ними, банки рыбных консерв, на что ребятня реагировала зазубренной фразой: «Как же так, дядюшка Рахм, опять сардинки?».
В 1947 г. Рахм был казнен за преступления против человечности. Но еще в 1944 г. нацисты, вдохновленные «похорошением» Терезина, сняли о так называемом еврейском поселении, должном, по их утверждению, в будущем стать послевоенным еврейским государством, фильм. Снимок был назван «Город, подаренный фюрером евреям».
Комиссия Красного Креста составила заключение о том, что Терезин не является пересылочной станцией для нацистских эшелонов смерти, a евреи находятся здесь на постоянном месте жительства и живут нормальной жизнью.
- До сих пор историки не способны ответить, является ли это заключение доказательством их недaлекого ума или же свидетельством их страха и низкопоклонства, - говорит терезинский историк Эрик Полак.
Вместе со взрослыми тяготы жизни в лагере Терезин должны были переносить дети. Им пришлось рано повзрослеть. Голод, грязь, болезни и смерть перестали их удивлять, пугать. Каждый из них проводил кого-нибудь в эшелон смерти: маму или папу, тетю или дядю, брата или сестру, лучших друзей, подружек. И почти все они сами стали пассажирами эшелона, увозящего на восток, туда, откуда не возвращаются. 15 тысяч мальчишек и девчонок были узниками лагеря Терезин. Освобождения дождались всего 92.
- Конечно, нам хотелось свободы, мы скучали по дому, мы потеряли все, что свойственно детям, а значит, мы потеряли и свое детство. Но мы не чувствовали себя все время несчастными. Мы оставались детьми, мы умели веселиться. Так что не было все только хмурым.
И взрослые помогали им. Вспоминают бывшие малолетние узники Терезина:
- Взрослые занимались нашим воспитанием. Нашу воспитательницу звали Эла Полакова, мы звали ее Тэла, - тетя Эла. Она учила нас помогать друг другу, любить друг друга. А мы все очень сильно изменились, очень рано мы повзрослели.
- Нам очень повезло, что нас учила художница Фридл Брандейсова, которая была исключительным человеком. Она была талантливой художницей и педагогом от Бога. Она была уверена, что каждый умеет рисовать, нужно только освободить в себе что-то. И что интересно, все дети рисовали очень хорошо, у всех все получалось, хотя они и не догадывались, что умеют рисовать.
- Нам запрещали учиться, и от этого нас тянуло к учебе еще больше. Вернувшись после 10-12 часов тяжелой физической работы, мы работали в сельском хозяйстве с 14 лет, мы принимались за учебу. Кто-то стоял на стреме, на случай, если пойдет контроль. Тогда мы бы делали вид, что просто рисуем. У нас не было учебников. Не хватало бумаги. Так что мы всегда стирали то, что написали перед этим, и писали опять. Каждый листок бумаги мы использовали несколько раз. У нас были отличные учителя: артисты, музыканты, писатели, художники. И они старались научить нас тому, что умели сами.
Под руководством взрослых терезинские дети издавали два журнала, в которых публиковали свои стихи, рисунки, писали хронику своей жизни в лагере. Почему в гетто не летают бабочки? Что такое добро и что такое зло? Почему Бог допускает такое насилие? И какая разница, какого цвета у тебя глаза и волосы, и какому богу ты молишься?
Стихи и рисунки терезинских детей потрясли мир.
26 сентября 1943 года в лагере Терезин состоялась премьера детской оперы «Брундибар», написанной в 1938 году композитором Гансом Красой для приюта еврейских детей. Ганс Краса сам стал узником Терезина и восстановил там партитуру оперы по памяти. Сюжет оперы таков: злая шарманка «Брундибар» отбирает деньги у Пепика и Анички, которые пением на улице заработали их для того, чтобы купить больной маме молока. Но на помощь приходят зверюшки и дети с соседней улицы, и общими усилиями побеждают Брундибара. Дети видели в «Брундибаре» Гитлера, а, исполняя финал оперы, представляли себе настоящую победу.
- Пепичка исполнял Пинтя Мильштайн. У него было необыкновенно красивое, полное сопрано. Такой прекрасный голос! Очень жаль, что он не выжил. Я думаю, что он обязательно стал бы певцом. Его сестра, Мария Мильштайнова, пела Аничку и Гретка Хофмайстрова тоже пела Аничку. Обе были великолепны. У Гретки было замечательное, такое серебристое сопрано. Она живет сегодня в Израиле, стала певицей. Мария Мильштайнова, к сожалению, не вернулась домой... У нее был очень красивый голос. Она очень искренне играла. Этим она завоевывала зрителей.
- За то время, пока мы разучивали оперу, дети, которые участвовали в спектакле, часто менялись. Их увозили эшелоны смерти, поэтому на их место приходили другие дети. Мне повезло, что я дожила до премьеры, настоящей. Эта опера была сыграна 55 раз.
Терезинские дети принимали этот мир таким, каким он был - другого у них не было. Но они знали, каким мир быть должен, или в каком мире они хотели бы жить.
- У нас были свои идеалы. Мы любили представлять, кем мы будем, когда вырастем, вернемся домой из Терезина. Сможем ходить в школу. У меня была подружка, Хельга Полакова. Она написала мне несколько строк на моем рисунке:
«Милая Флашка. Надеюсь, что мы встретимся в таком месте, где мы сможем свободно дышать... И мы реализуем наши идеи. Мы будем старше и умнее. А когда будет смеркаться, и небо будет темным, и на нем появятся первые звезды, которые будут отражаться в озере или в море, мы сядем на берегу и будем вспоминать о наших радостях и горестях, пережитых в Терезине несколько лет назад. Хельга. Терезин 22.10.1944». Это было накануне отправки в эшелон».
- Я вспоминаю Ленку Линтову. 15.10.1944 накануне депортации на восток она написала мне на память:
«Человек приходит в мир для того, чтобы совершать добро. Кто не делает этого, не имеет права быть человеком».
Благодаря художнице Фридл Брандейсовой, спрятавшей пять тысяч детских свидетельств - рисунков перед депортацией в Освенцим, родилась искусствотерапия, помогающая преодолевать последствия травмы при помощи творчества. Уникальное культурное явление, которое Терезин, без сомнения представлял, возникло благодаря тому, что люди и в этом аду пытались сохранять человеческое достоинство и проявлять взаимную солидарность.
- Сначала мне пришлось строить камеры в женской части лагеря, потом, понадобился врач - где-то с середины декабря - и заключенные выбрали меня. Работы были много, потому что людей во время допросов избивали, а кровоподтеки воспалялись и начинали гнить. Нужно было тоже промышлять что-нибудь съестное, скажем, хлеб. Если кто-нибудь умирал, то заключенные сообщали об этом позже, чтобы получить скудный паек за умершего,
- об этом, как и о начале эпидемии дизентерии, унесшей несколько сотен жизней, говорит один из лагерных заключенных Франтишек Нейезхлеба.
Эпидемия началась на переломе 1944-45 гг. в Малой терезинской крепости. Несколько позже появляется болезнь, сопровождающаяся лихорадкой и ведущая к быстрой смерти. Врачи из рядов лагерных заключенных и немецкий полицейский врач Кренерт, который осуществлял санитарный надзор в крепости, заподозрив в новой болезни тиф, предупреждают о грозящей опасности начальника крепости Екла. На что Екл реагирует единственной мерой обеспечения безопасности: приказом выкопать огромную общую могилу. После войны из могилы были эксгумированы останки 601 человека.
Равнодушие администрации лагеря к нарастающей эпидемии, видимо, объяснялось тем, что уже в начале 1945 года на совещаниях гестапо было принято решение. Решение в случае «завершения войны», как звучал официальный термин капитуляции, истребить всех заключенных и взорвать концлагерь. Лишь быстро развивающиеся события на фронте и страх перед ответственностью помешали Еклу осуществить намеченный план ликвидации.
Архив Чешского Радио предоставил нам запись, сделанную 25 лет спустя после окончания войны. Говорит доктор Йиржи Неуманн:
- При первой возможности я, вместе с другими добровольцами, присоединился к участникам международного мероприятия по борьбе с эпидемией, охватившей Терезин. Оно было организовано Международным Красным Крестом. На первом этапе нас было немного: мой коллега Брушек, доктора Нагода и Орт, и пять медсестер - все мы приехали в малую терезинскую крепость. То, что мы увидели по приезде, было ужасающим. В Терезине еще хозяйничали немецкие надзиратели и руководство, но мы были защищены международным правом экстерриториальности.
- На 4-м дворе находились четыре тысячи заключенных, осужденных на смерть - в данном случае уже не только из-за предусмотренной казни, как тогда бывало, а потому, что здесь разгорелся очаг крупнейшей эпидемии дезинтерии, сыпного и брюшного тифа. Люди эти были затолканы по небольшим бункерам - от 40 до 60 на бункер, где стояли двух- и трехярусные постели. Это были практически живые трупы со светящимися глазами. Трупы, опухшие от голода.
На врачах лежала огромная ответственность - выбрать из тысяч ослабевших, еле передвигающихся узников наиболее вероятных кандидатов на выживание. Для них была создана временная больница прямо на 4-м дворе напротив бывших административных зданий. - Самой сложной задачей, - вспоминает доктор Йиржи Неуманн, с психологической точки зрения, оказался именно вопрос селекции.
- Хочется верить, что нам это удалось, верить, что мы сделали свою работу со всей ответственностью. Мне остается надеяться, что это было так; мы все делали это с любовью и с сознанием, что в нас нуждаются. Поражало и то, что заключенные, которые находились в этих неестественных условиях, совершенно не осознавали, что произошли изменения в политике и силовых структурах. Не осознавали этой ситуации вообще - настолько они были угнетены.
Справиться с эпидемией такого масштаба одна лишь Чешская акция помощи была не в силах. Вечером 8 мая в Терезин под командованием генерала Павла Рыбалко въезжают первые советские танки. «Медицинская газета» в 1980 г. опубликовала материал, в котором сообщает, что по просьбе чешских врачей Красная Армия 11 и 13 мая присылает лагерю помощь - 5 лазаретов с передвижными лабораториями и несколько сотен советских врачей.
Тяжелый бой со смертью, продолжающей косить в то время, когда вся Европа уже праздновала победу над фашизмом, продолжался до августа 1945 г., когда эпидемия была ликвидирована. Эпидемия, в результате которой погибли 2000 человек. 60 из них были врачи и медсестры, умершие в Терезине при добровольном исполнении обязанностей. Всего же через лагерь прошло 140 тысяч человек, большинство из них было уничтожено; 87 тысяч было депортировано в лагеря смерти. Терезинские узники восставали без оружия. Кроме немногих жизней, уцелевших в крепости Терезин, сохранились свидетельства лагерной деятельности десятков людей различного языкового и культурного происхождения. Свидетельства, подтверждающие опыт духовного сопротивления.
