Франтишек Непил и осы

Франтишек Непил и осы

Читатели привыкли воспринимать детскую литературу как своего рода дополнение к творчеству автора. Какой известный автор бы кроме всего не писал также для детей? Тем интереснее, когда автор, прославившийся, прежде всего как детский автор, неожиданно приобретает успех у взрослой публики. Этакое случилось с чешским писателем, редактором и чтецом Франтишеком Непилом. Долгие годы его знали, прежде всего, чешские дети. В чешском радио и по телевидению звучали его сказки, начитанные им самим, они издавались на грампластинках и в детских книжках. Кукольные театры, в том числе и известнейший театр Спейбла и Гурвинека, ставили пьесы Непила для детей, и сам Непил часто гостил в различных детских садах на беседах с детьми.

Но одновременно с конца 60-х годов выходили в свет сборники юмористических и сатирических очерков, которые Непил читал сперва по радио, и которые содержали тот же ласковый, добродушный юмор, как и его сказки. Сборник «Желаю вам доброе и самое доброе утро!» вышел в свет в 1981-м году, и купить его в книжном магазине было почти невозможно. Настолько стал Непил тем временем легендой чешского юмора. В сборник входили короткие рассказы написанные для утреннего вещания чешского радио:

Ну и дожди прошли, трава растет как сумасшедшая! Когда она таким образом выросла во времена моего дедушки, дедушка наострил косу, и пошел косить к реке луг господина Редла. Рано утром, на рассвете. Чтобы успеть покосить самый большой кусок, пока еще роса. А мой дедушка с косой - вот это да! Выглядел он совсем как американский актер Джин Хаккман в известном фильме «800 миль в седле». Этот ковбойский вид придавал ему широкий просаленный поясной ремень, на котором чертовски низко качался футляр, напонимающий кобуру для нагана калибра 45, но не с наганом, а с точильным камнем. Качался он настолько низко, что моя мама его вечно уговаривала:

«Папа, подтяни же ты, в конце концов, этот свой поясь! Посмотри только, как твой пуп виднеется, что люди скажут»! Дедушка, знаете, носил свой ремень низко даже и без точильного камня, однако если без него речь шла, допустим, о «фо-па», то с точильным камнем в колчане из настоящего воловьего рога он выглядел величаво. И слушать равномерный ритм его косы, это было также очень приятно: его «свист!, да - хруп»! раздавались настолько ритмично, что в этом ритме можно играть в Royal Albert Hall Девятую симфонию Бетховена.

Это как раз то, что у меня не получается: косу я умею отбивать так, что с ней можно бриться, траву я умею скосит словно Braun Sixtantom, лишь этот прекрасный ритмичный «свист!, да хруп»!, у меня все не выходит. Под мой покос можно сыграть лишь, скажем, Хромого странника, а не Девятую симфонию. В течение покоса с дедушкой всегда случалось что-нибудь естествоведческое: то он наткнулся на гнездо трясогузки, или нашел маленьких зайчат, ежика, ласку, чибиса, ужа, и бог знает что еще. Короче говоря: если вечером послушать его повествование, можно подумать, что он был скорее где-то в сафари под горой Килиманджаро, чем на лугу Редла. Однако, что касается этих его охот без оружья, я постепенно уже догоняю его. Например, в прошлом году: я начал косить, и как только раздалось «свист!, да - хруп»!, вижу, что из земли вылезает оса. Следом за ней еще одна. И потом еще третья. Я так и подумал: «Кажется, здесь будет целое гнездо, мне, вероятно, придется нажать на педали...»

Но мой сад виден со стороны почти всей деревни, и я, конечно, уже человек в возрасте, не правда ли, и не могу носиться по саду как угорелая кошка. Поэтому я спокойно положил косу, и с достоинством стал удаляться с этого места. Но, сделав несколько шагов, я заметил, что на моей рубашке сидит ос - ну примерно пятнадцать, и что с каждым мгновением какая-нибудь из них вонзит в меня свое жало, так что я лишь охну! Поэтому я медленно, чтобы их не испугать, снял рубашку и вместе с осами положил на траву, пусть они меня в ней некоторое время ищут! Я достойно продолжаю удаляться и вдруг смотрю, на моих штанах их сидит минимум тридцать! И если бы я не носил этот свой вытянутый, раздутый спортивный костюм (сколько упреков мне из-за него пришлось выслушать!), я бы уж наверняка получил, по крайней мере, копну укусов! Поэтому я эти штаны медленно снял, отложил, и пошел не спеша дальше.

Короче, через дворик я прошел уже лишь в носках. Вы, конечно, не знаете, какой вид для всей деревни представляет собой наш дворик, но может быть вы, хотя бы на открытке, видели пражский национальный музей. Так что просто представьте себе, будто я прогуливаюсь одетый лишь в носках по рампе национального музея. Но когда я вошел в избу, моя жена не воскликнула: «Ах, дорогой мой, что случилось»? или нечто в том духе. Она подбоченилась и сказала: «Чего ты, Мишка, дуришь?» Это значило, что я непристойно веду себя на людях. В конце концов, оказалось, что я никого своим поведением не возмутил. Или просто те, кто меня видели, знали, что я пишу книжки для детей, и что, вероятно здесь речь идет о новом педагогическом методе.

Но что только не приключилось: на моих носках сидела уже единственная оса, которая после слов моей жены поднялась и в наказание вонзила ей жало в ногу. И нога на два дня распухла как дыня! Это все я вам рассказываю не со злорадства, но чтобы утолить свою жажду рассказать об этом. Я хочу, чтобы мой дедушка с небес, где он наверняка находится, (он должен быть только там, даже если бы его выгоняли, он уж умел за себя постоять), видел, как я теперь кошу траву.

Ему, бедняге так хотелось, чтобы я умел взяться за косу, или заступ, и работал в саду, но не дождался этого. Мне тогда это докучало! И поэтому я отлынивал от этого, где только мог. Но если бы он видел меня сегодня, он бы, наверняка хвастался перед остальными небесными косарями: Вот, посмотрите, яблоко же не падает далеко от дерева! Но, честно говоря, он был бы не совсем прав. Яблоко падает недалеко лишь от неудавшегося дерева. Но от доброкачественного дерева иногда закатится, да еще как далеко! Однако это уже другой вопрос, давайте, поговорим опять о чем-нибудь новом.

Когда Франтишек Непил в 1995-м году в возрасте 66 лет скончался, его воспринимали как настоящего классика литературы для детей, но также как одного из самых любимых современных юмористов. Таким он остался до наших дней.