Непросто работать адвокатом в Дагестане

Премию Homo homini (Человек человеку) в этом году получила адвокат из Дагестана Сапият Магомедова. Организация «Человек в беде» присуждает эту премию смелым людям, защищающим права человека в разных странах мира. Сапият Магомедова не понаслышке знает о том, что работать адвокатом и настаивать на соблюдении всех прав обвиняемых совсем непросто.

Сапият Магомедова (Фото: ЧТК)

Вы не опсаетесь за свою личную безопасность? Все мы знаем, что случилось с Наталией Эстемировой.

- Конечно, быть правозащитником в таком сложном регионе, как северный Кавказ, рискованно. Наталия Эстемирова погибла в Чечне, выполняя свою правозащитную деятельность. Защищая интересы своих клиентов, адвокатам приходится выслушивать о себе много нелицеприятного. Часто приходится сталкиваться с сильными мира сего. Они оказывают давление, к нам поступают угрозы. На меня давят, чтобы я отказалась от какой-то работы, от защиты того или иного человека. Что еще сказать? Надо радоваться, что я не попала в список убитых адвокатов.

Вас же тоже избили полицейские… Если я не ошибаюсь, то в суде вы ничего не добились.

- В начале были только оскорбления, потом, в 2010 году произошло избиение. Самым ужасным в этой истории является тот факт, что я была избита сотрудникам полиции, которые по законам России наоборот должны были защищать мои права. Прошло уже почти 4 года, и я не могу добиться привлечения к уголовной ответственности этих полицейских. Они продолжают работать. Примечательно то, что я была избита на территории городского отделения полиции, куда я прищла по работе: защищать интересы женщины, которая была в этот день задержана. Чтобы меня к ней не допустить, первоначально я была просто-напросто вышвырнута из отделения полиции, а потом избита в самом отделении. В настоящее время жалоба рассматриваются в Европейском суде по правам человека.

Полицейские даже утверждают, что это вы на них напали.

Фото: ЧТК

- Работа женщины – адвоката очень сложная, потому что подсознательно женщины – адвокаты не воспринимаются всерьез. Порой приходится избивать работников полиции, чтобы доказать, что я не такая уж слабая, как они думают… Правоохранительные органы Дагестана повернули дело так, что якобы это я, женщина – адвокат, пришла в полицию, избила пятерых омоновцев, раскидала их по углам, причинила им телесные повреждения, и они чуть ли не в больницу не попали. Я их якобы избивала, но в результате я три месяца лежала в больнице, у меня были многочисленные кровоподтеки, ссадины, сотрясение головного мозга, ушиб грудной клетки, это все я «заработала», избивая сотрудников полиции. Уголовное преследование сотрудников полиции было перекрашено. Напомню, что в начале уголовное дело было все-таки возбуждено. Потом, на следующий день, с целью торга со мной, чтобы я забрала заявление, было возбуждено дело против меня за применение насилия в отношении сотрудников полиции и за оскорбление представителей власти. После двухгодичного расследования Следственный комитет заявил, что органы не могут установить, кто кого избивал. Я пятерых сотрудников СОГа (специальной огневой группы), или они меня.

В вашей практике были случаи, когда вам удалось добиться освобождения подзащитных? Известно ведь, что российские суды выносят менее, чем 1% оправдательных приговоров.

- В Дагестане действительно очень тяжело защищать людей. Во-первых, там очень развита клановость. Наверное, Дагестан занимает в России первое место по коррупции. Судьи должны быть объективными, беспристрастными, но этого нет. У них - чувство страха. Вы правильно заметили, что если дело доходит до суда, то на судей не приходится особо рассчитывать. Судьи не реагируют на нарушения, которые имеются в деле. Особенно это касается статей "участие в незаконном вооруженных формированиях", "изнасилование" и "педофилия". Никакие нарушения в таких делах для судей не имеют значения. Виновен человек или невиновен, им все равно. Участились случаи, когда из Москвы в Дагестан приезжают следственные группы, которые ввели правило вообще не допускать адвокатов. Жалуйся куда хочешь, хоть в Москву, хоть Путину, но они адвокатов просто не допустят и все. Пока они не вытащат из человека те показания, которые им нужны, никакой встречи с адвокатом не будет. Естественно, в таких случаях часты следы избиения.

Сапият Магомедова (Фото: ЧТК)

Если адвокат успевает зафиксировать эти следы, если они еще остались, когда они тебя допустили, то в суде на наши жалобы, заявления, даже после предоставления фотографий, видеозаписей, следуют только формальные, отписочные ответы. Даже если есть заключения экспертов, что имеются телесные повреждения, характерные для избиений, суды это не воспринимают всерьез. Особенно в последнее время участились случаи педофилии, то есть преступлений против детей. Не от того, что эти преступления совершаются, а потому, что для следственных органов это золотая жила. Люди платят любые деньги, лишь бы не сесть по этой статье и не находиться под арестом. Недавно я защищала человека, который два с половиной года находился под стражей по обвинению, что он якобы совершил преступления сексуального характера в отношении своего пасынка. Через два с половины года суд присяжных его полностью оправдал. Не только в связи с его непричастностью, а в связи с тем, что самого факта преступления не было. Сексуальных домогательств в принципе не было.

Вы не опасаетесь того, что тот факт, что получили премию за границей, привлечет к вам повышенное внимание, и полицейские скажут себе: "Вот эта Сапият надоела уже, надо с ней что-то сделать…".

- Нет. Полицейских больше всего пугает привлечение внимания к их персонам. Как только чья-то фамилия начинает звучать в СМИ, он тут же посылает к вам ходатаев, чтобы вы больше о них нигде не упоминали, и что они не будут больше ничего нарушать. Чем больше человек на виду, тем меньше риска, что они устроят против вас какую-то провокацию. Эти премии и международное внимание их будут останавливать. По крайней мере, они лучше разработают план действий против меня или против других людей, которые им мешают. Но если у них все-таки появится или назреет план навредить мне, они сделают это. Несмотря ни на что.