Полярная станция - музей несуществующего государства
Мартин Рышавы в России и особенно в Сибири и на Дальнем Востоке далеко не новичок, что видно и по ряду его полнометражных документальных фильмов, включая киноленту о попытках возрождения традиций малых северных народов «Сибирь – душа в музее». Он, например, снял фильм о жизни кочевых оленеводов с Верхоянских гор «Афонька больше не хочет пасти оленей». 16 декабря на чешские экраны вышла документальная кинокартина Рышавого «Медвежьи острова», о которой Лорета Вашкова начала рассказ в ноябре. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию продолжение беседы с автором фильма.
- Мартин, каким был процесс работы над этим фильмом, и какие неожиданности поджидали Вас на пути реализации целого проекта?
«Ой, слишком сложно, не знаю, смогу ли по-русски, но попытаюсь. За последние десять лет я снимал три полнометражных документальных фильма в Якутии и в самом городе Якутске, и там у меня уже много друзей, много сотрудников, но почему-то я всегда, когда заканчиваю работу над своим фильмом, всегда думаю, что я туда уже не вернусь, что эта тема как-то закончена вроде. Всегда у меня такие мысли, что я, наверное, туда не вернусь, или только как турист, может быть, но всегда оказывается, что это не так.
И так было и в этом случае. В 1996 году я там снимал фильм про город Якутск, и там меня нашли люди из Краеведческого музея им. Ярославского, и они сами предложили такую идею - давай поедем в Нижне-Колымский улус, там можно будет снимать фильм про белых медведей, - у нас там знакомые, местные охотники, которые способны это организовать. Я, конечно, сразу подумал, что вряд ли этот фильм будет про медведей, потому что я ведь не BBC и вряд ли смогу найти столько финансов, чтобы снимать серьезный фильм про природу, потому что если уж снимать про медведей, нужно снимать круглый год. Я знал, что если это состоится, то это будет такая экспедиция на определенный срок, на месяц, скажем, - для такого кино можно найти деньги. Так и было. Я с ними потом договорился, вернулся в Прагу, мы созванивались и потихоньку планировали».
«Оказалось, что один из этих охотников - старенький такой, чукча по национальности, он там жил лет шестьдесят тому назад, когда был маленьким пацаном. Они со своим отцом там охотились на белых медведей и на нерпы. Тогда еще не запрещено было охотиться там на белых медведей, а сейчас там заповедник и охотников практически нет. Когда я узнал, что этот человек там жил и практически шестьдесят лет спустя он возвращается в эти места, то я уже знал, что фильм будет именно про него и про полярную станцию. Они как будто встречаются шестьдесят лет спустя, эти герои, один герой – живой человек, а другой – мертвый, только здание…».
- Tо есть, он как бы незримо там присутствует?
«Да, да. Мы вот, когда монтировали этот фильм, то постарались сделать так, как будто сама эта база разговаривает со стариком, такими звуками всякими, по-своему…».
- Вы ее представляете, как нечто одушевленное?
- Живой организм?
«Живой, но когда-то живой, а сейчас - только вспоминающий или пугающий, как будто место, населенное какими-то духами из прошлого…».
- Атмосфера старых замков или крепостей?
«Да, да».
- То есть, фильм выстраивался и фокусировался вокруг воспоминаний старого чукчи и самой полярной станции, а медведи там как-то присутствуют?
«Присутствуют, потому что они туда приходили, их там много, их невозможно не встретить в этом краю. Это как раз было весной, они как раз проснулись и выходили из берлоги, так что мы там были десять или одиннадцать суток, и за это время мы успели увидеть пятерых, то есть практически каждый второй день появлялся медведь».
- Так получается, что фильм зимний - по настроению, и, возможно, чехи получат его под елочку, это будет пора Адвента в Чехии, а в Калининграде и в Москве его увидели уже раньше. Вы присутствовали на премьере?
- Какой интерес фильм вызвал у местных зрителей?
«Мне не пришлось там долго беседовать, но мне кажется, что никто зал не покинул. И, главное, люди понимали, о чем картина, потому что материал был не очень богатый, но съемки были достаточно трудными, и во время монтажа я иногда думал, будут ли зрители понимать, о чем я хочу рассказать? А оказывается, вполне понятно, о чем идет речь.
Понятно, почему полярная станция заброшенная, понятно, в чем ее трагикомичность, - можно сказать, это такой естественный музей несуществующего государства Советского Союза. И чукотский старик - из вымирающего народа, из вымирающей нации, а он оказывается в этом фильме живее того, что должно было существовать навеки. То есть, старичок такой шустрый, и вот это - все то, что должно было работать еще много лет, оно оказывается мертвым, а люди это понимают».
«Конечно, изменилось, но я не виноват. Просто раньше я свои темы сам находил и сам придумывал, а теперь …».
- А сейчас, Вы думаете, темы находят Вас?
«Да, темы и люди находят меня, и уже так получается, что кто-то звонит и пишет, предлагает какие-то возможности, хотя до этого я не думаю продолжать работу, а потом что-то начинаю читать или думать и – ладно, попробую…».
- А, может, есть задумки, которыми Вы хотели бы еще поделиться с нашими слушателями?
«Нет, я суеверный, я не хочу об этом говорить заранее, пока рано об этом».
