«Подозревать всех, врага видеть в каждом»: «И последние станут первыми...»
В эфире Радио Прага. У микрофона Петр Шиляев в четвертой передаче из цикла «Подозревать всех, врага видеть в каждом», подготовленного по просьбам наших радиослушателей. В минувшую субботу мы остановились на наиболее громком политическом процессе 50-х годов, - деле Рудольфа Сланского, генсека ЦК КПЧ, обвиненного в государственной измене, создании заговорщицкого центра, шпионаже, буржуазном национализме, космополитизме и прочем. Казалось бы - абсурд. Как мог руководитель партии руководить заговорщиками, замышлявшими переворот в стране, где та же партия была единственной и правящей?
Но товарищу Сталину не было дела до логики и теории абсурда, он с 1945 года добивался полного подчинения Чехословакии и КПЧ его железной тоталитарной логике и воле, требовал расширения репрессий, уничтожения оппозиции и именно этим целям служили те многочисленные спецслужбы, о которых мы рассказываем в наших передачах.
Более десяти спецслужб, около 2 тысяч лагерей, несколько десятков тысяч штатных и нештатных сотрудников - вот количественные признаки аппарата подавления демократического мышления в Чехословакии. В 1948 году был создан особый отдел для руководства деятельностью всех карательных органов и спецслужб, который возглавил Карл Шваб.
Этот недоучившийся студент московского института физкультуры после войны вернулся в Чехословакию и, осмотревшись, подключился к кампании против демократических сил. В 1948 году был замешан в провокациях против зарубежных гостей XI слета общечешского движения «Сокол», бахвалясь при этом якобы уже имевшимся у него опытом борьбы с агентами империализма и даже гестапо.
Других заслуг не имел, но этого оказалось достаточно, чтобы поступить в отдел партийного контроля ЦК КПЧ. Очевидно, что здесь не обошлось без столь популярного в той среде кумовства и протекционизма: сыграло свою роль хоть и дальнее, но все же родство с Яном Швермой - с незапамятных времен числившимся народным героем, а тогда уже маститым партфункционером, замужем за которым была сестра Карела Шваба Мария.
В общем-то, довольно невразумительный послужной список для будущего замминистра внутренних дел, но это не суть важно - такие же были у большинства его коллег. Впрочем, эта странность должно быть их и подталкивала стремиться к неограниченной власти, а в качестве одной из ступенек использовать высокие посты в силовых структурах. Интересно, что уже из секретариата партии Шваб пытался руководить некоторыми расследованиями, а основополагающим считал для себя принцип: каждый может иметь столько власти, сколько в состоянии урвать.
Приложил он руку, в прямом смысле тоже, ко многим громким политическим делам, как, например, Милады Гораковой, и вместе с такими печально известными коллегами как Богумил Доубек, Антонин Прхал и Милан Моучка составлял ударную бригаду, и в этом случае тоже в прямом и переносном смысле слова, следователей мрачного застенка - тюрьмы Рузин.
Друзья Карела Шваба шутили: если кого заподозрит, то, не задумываясь, арестует 50 человек из окружения подозреваемого, а от тех добьется-таки нужных показаний. Даже депутату Антонии Кляйнеровой, проходившей по делу Милады Гораковой, он, всего трижды побывав в ее камере, трижды разбивал лицо в кровь, приговаривая: признаетесь или нет - нам все равно, приговор для вас у нас уже имеется.
(Из зала суда. Процесс по делу Милады Гораковой)
«Госпожа обвиняемая, назовите ваше имя.
- Милада Горакова.
- Девичья фамилия?
- Кралова.
- Ваш отец еще жив?
- Да.
- Род его занятий?
- Пенсионер, торговый работник.
- Имя матери?
- Умерла и родилась как Велишкова»
(Из зала суда. Процесс с Миладой Гораковой. Говорит Милада Горакова)
«- Я была против февраля и того, как все произошло.
- Против... А говорили Вы об этом с председателем партии доктором Зенклом?
- Да.
- А Вы посещали его?
- Да. Я бывала у доктора Зенкла после февраля очень часто, у него дома, поскольку уже долгое время мы поддерживаем дружеские и профессиональные отношения».
Ударная бригада «Шваб, Доубек и Прхал» оказалась настолько слаженной, что Карел Шваб не расставался с Доубеком даже после ареста: его друг и ученик Богумил вел расследование по делу своего вчерашнего шефа и учителя и подвел-таки под статью с высшей мерой наказания.
Связь проявилась чуть позже и в другом, хотя в принципе и в том же самом, - Доубек был тоже осужден. Правда не к смертной казни, а к девяти годам лишения свободы. Времена уже были не те - на дворе стоял май 1957-го, а арестовали его двумя годами раньше.
Мы уже коснулись биографий некоторых главных действующих лиц драмы чехословацкого народа, развернувшейся сразу вслед за воцарением в государстве власти КПЧ. Почти всех судьба забрасывала в предвоенные годы в СССР и там делала из них коммунистов. Рейцин, Шваб, Заводски, Веселы, Плачек влились в ряды КПЧ во время войны. Чуть отстал Пих-Тума, успел лишь побывать в комсомоле, но после 45-го обогнал многих, когда возглавил им же создававшиеся Корпуса территориальной безопасности.
В 1951 году тогда еще бывший заместителем министра иностранных дел Артур Лондон незадолго до ареста к своему удивлению выяснил, что большинство гэбистов «свежие новички, некоторые из них взяты с заводов. Прежде чем приступить к обязанностям, прошли курсы быстрого и поверхностного обучения - до недели».
Это, конечно, не могло сделать их специалистами, повысить образовательный уровень. Даже те, кто был отобран для Корпуса национальной безопасности, обучались не более 6 месяцев. При этом главным было, как замечал Артур Лондон, «повысить твердость против классового врага».
Специалистов по агентурной работе, а проще говоря, будущих разведчиков готовили на курсах, устроенных в злополучном замке Колодеи. Их набирали среди членов Отдельного революционного движения, а прежде всего, конечно, среди членов партии.
Здесь определяющими критериями были «политическая сознательность и верность делу партии». В целом в органы безопасности вербовались неквалифицированные кадры, например, из милиции, а также низшие чины партаппарата, не имевшие ни образования, ни профессии. Едва засев в своих кабинетах, они зачастую приступали к выполнению любого задания начальства, умудряясь порой обвинить подследственных в шпионских связях с Архимедом и подрывной деятельности в сговоре со Спинозой.
Однако неверно было бы говорить, что ряды гэбистов сплошь состояли из неучей с примитивным мышлением. Так, первая группа специалистов госбезопасности StB, которая стала ее основной, и, кстати, почти вся ушла из жизни неестественной насильнической смертью, прошла школу коммунизма в СССР, а кое - кто и НКВД в предвоенные годы.
Как ни прискорбно об этом говорить, но террор конца 40-х - начала 50-х годов носил не только систематический, но и системный характер, обрел широкие масштабы.
Установлено, что за время коммунистического правления в ЧССР по политическим мотивам были осуждены 217 тысяч человек. Не могу сказать включены ли в это число те, кто стряпал обвинения против невинных людей. Они сами затем оказывались под следствием, а вскоре заводились дела на тех, кто вел предыдущее следствие, а через несколько месяцев оказывались за решеткой или были повешены и эти, последние. Действительность превращалась в жестокий фарс. Как для репрессированных, так и для их преследователей. Дистанция от палача до жертвы сокращалась иногда до минимума. Воплощая замыслы Сталина так называемые страны народной демократии тем сильнее удалялись от нее, чем больше позволяли хозяйничать во всех сферах жизни всевозможным и многочисленным спецслужбам, деятельность которых была направлена не на борьбу за безопасность государства, а на преследование своих граждан.
Сегодняшняя передача завершила цикл «Подозревать всех, врага видеть в каждом». Вашим экскурсоводом в историю Чехословакии конца 40-х начала 50-х годов прошлого века был автор трилогии «Легкая ностальгия по тяжелым временам», историк, писатель и журналист Петр Шиляев.
