Свобода творчества: что можно и что нельзя?

Должна ли свобода слова иметь свои ограничения? Как найти границу, где заканчивается свобода и начинается преследуемое законов разжигание межнациональной розни или пропаганда фашизма? Чехия теперь с трудом ищет ответы на эти вопросы. Однако задачу можно еще более усложнить. Должна ли иметь свои ограничения свобода художественного творчества? Первый ответ наверняка будет «нет, не должна». Но кто сегодня может определить, что является искусством, а что нет? Против художника Авдея Тер-Оганяна было в свое время в России возбуждено уголовное дело.

Авдей Тер Оганян

Для начала, вспомним старую историю. Рассказывает Авдей Тер-Оганян, художник, которому пришлось навсегда перебраться из России в Чехии. Как все было?

- В 1998 я сделал акцию, которая называлась «Юный безбожник». Эта акция проходила в публичном пространстве, на ярмарке «Арт-Манеж». Это большая ярмарка, я был приглашен в ее некоммерческую часть — обычно на таких ярмарках бывают некоммерческие части — и делал акцию, в рамках которой разрубал православные иконы, дешевые, купленные в церковной лавке. Это имело два смысла. С одной стороны, если говорить о политическом смысле, то я настаивал на своем праве свободно говорить, высказываться о религии негативно в художественном пространстве. А если говорить о художественной стороне, то это более узкие смыслы. Этот проект был частью моей программы «Школа авангардизма», где я учил детей, собственно, современному искусству. Я показывал им посредством этой акции с уничтожением икон основной принцип авангарда - разрушение, ниспровержение мертвых святынь. Плевать на мертвые святыни. Десакрализация — это вообще основа механизма искусства. Все искусство когда-то давно вышло из церкви, отказавшись от религиозного назначения и акцентируясь на художественных смыслах. Авангардизм — это борьба с такими отжившими, умершими как бы святынями.

Не все хотели услышать объяснения Тер Оганяна. Для многих разрубание икон стало хулиганством и богохульством. Церковь и искусство столкнулись лоб ко лбу, государственная власть ввязалсь в борьбу на стороне церкви. У Тер Оганяна - своя позиция. Он не нападает на религию, церковь и верующих, он отстаивает свою свободу.

Олег Мавроматти

- И если говорить о моей акции, и о других подобных акциях, то это не я нападаю на церковь, а я всего лишь пытаюсь отстаивать свои светские права. Церковь агрессивно наступает на общество, она постоянно вмешивается в дела искусства, она пытается внедрить свои законы. И я своей акцией настаивал на моем праве. Если эти иконы продаются — то можно покупать их и делать с ними то, что я хочу. Мне говорили, что они освящены, т.е. это некий церковный обряд. А я настаиваю на том, что для меня не существует этих всех категорий — освящены или не освещяны. Я выступаю в светском пространстве, и я делаю с ними то, что я хочу. Для меня это просто вещи. Просто предметы.

От тюрьмы Тер-Оганян сбежал в Чехию, где попросил убежище. Получилось, что и чешским властям пришлось отвечать на вопрос, нужно ли считаться разрубание икон искусством, является ли преследование художника нарушением его гражданских прав, и следовательно, дать ли ем убежище или не дать. Чешским чиновникам явно не очень хотелось задаваться этими вопросами. Дело тянулось три года, и сначала Тер-Оганян получил отказ. Только после того, когда дело получило общественный резонанс и за художника заступились влиятельные люди, МВД пересмотрело дело, и Авдей Тер-Оганян стал жителем Чехии.

Аналогичная проблема, которая стояла переел чешскими властями десять лет, теперь стоит перед болгарскими чиновниками. Защиту от российского правосудия здесь ищет еще один московский художник – Олег Мавроматти. Рассказывает Авдей Тер-Оганян.

Олег Мавроматти

- В 2000 году, спустя два года после меня, Олег Мавроматти, известный художник-акционист, работающий в Москве, оказался в таком же положении. Акционизм — это одно из центральных направлений современного искусства 90-х годов в России. Из акционизма вышли такие известные художники, как Анатолий Осмоловский, Александр Бреннер, третий — собственно Олег Мавроматти. Еще, наверно, все знают Олега Кулика, но он скорей несколько декоративный акционист, хоть и более известен, попсовый персонаж, но самый известный из русских акционистов во всем мире. Но настоящим акционизмом занимались Осмоловский, Бреннер и Мавроматти. И Мавроматти до сих пор остается одной из центральных фигур этого движения.

Он в рамках своего проекта в 2000 году распял себя на кресте. Буквально гвоздями прибил руки к кресту. И на спине у него ножом была вырезана надпись «Я не сын Бога».

Весь смысл русского акционизма 90-х - противостояние московскому концептуализму, искусству интеллектуальному, можно сказать - схоластическому, очень оторванному от реальности, сложному, элитарному. А 90-е привнесли простоту, чувстсвенность, телесность. Тогда много говорили о проблеме телесности. И Мавроматти - самый яркий пример художника, который работает с человеческим телом. Это искусство,

Олег Мавроматти

которое очень непосредственно, оно не интеллектуально, он демонстрирует те вещи, которые нельзя визуализировать и вербализовать. Это боль и чувства. Их можно только чувствовать. Это такая альтернатива московскому концептуализму. С другой стороны, это, конечно, альтернатива нарождавшейся коммерции и рынку. Как раз в Перестройку, в конце 80-х, современное искусство стали покупать, оно стало стоить огромных денег. И это было одновременным противопоставлением - с одной стороны, излишнему интеллектуализму, как казалось в то время, московского концептуализма, с другой - коммерциализации.

Самораспятие Мавроматти, конечно, можно интерпретировать очень по-разному. Основной смысл, как я его вижу — это метафора страданий, жертвы художника. То есть он, собственно, уподобляет себя Христу, в боли и страдании, что, в его понимании, и есть настоящее искусство. Не что-то другое, а именно боль. Он вообще всю жизнь работает с этой темой. И раньше, и позже.

Вопрос свободы искусства и судьба конкретного человека теперь решаются в Болгарии. Как показало чешское дело Тер-Оганяна, власти в таких случаях прислушиваются к мнению общественности. Поэтому все, кто хотят помочь Мавромати, должны именно сейчас обратиться с письмом к властям в Болгарии.

Олег Мавроматти

- Я имею опыт получения тут статуса беженца. И точно знаю, что без вмешательства широкой общественности, Мавроматти не получит никакого статуса. Его и в Чехии получить было очень сложно. А Болгария вообще является воротами Европы с азиатской стороны. Туда из Турции приходит огромное количество беженцев. Там, как мне говорил Олег, статус беженцев не дают вообще никому. С 1991 года, вот такие официальные данные, ни один гражданин России не получил статуса беженца в Болгарии. Поэтому я хочу призвать широкую общественность обратить внимание на это, повлиять и помочь художнику получить этот статус. Для этого нужно прежде всего подписать письмо, которое мы составили, и отправить его по указанному адресу, конкретному чиновнику в Болгарии, отправить его почтой или факсом.

Петицию в поддержку Олега Мавромати можно найти по адресу:

www.ipetitions.com/petition/olegmavromati/