«Вечное сияние чистого разума», или Кто препарирует живопись?
Супруги Бенони утверждают, что искусство подчиняется строгим математическим правилам и что любое произведение искусства можно оценить «с линейкой». Ульян Бенони, геометр и философ, открыл новую эллиптическую перспективу и заявил, что искусствоведение – это не наука, а набор сплетен, напичканный датами и именами. Вероника Бенони ведет художественную мастерскую в стиле мастеров Возрождения - с учениками и подмастерьями. Добро пожаловать в художественную школу Бенони.
Искусство возникло раньше науки, оно вбирало в себя все формы человеческого познания. Какую роль наука играет в современном искусстве, становится ли она первичной или наоборот? Девиз школы живописи Бенони – «Наука в искусстве». Мы выясняем сегодня у Вероники Бенони, неужели сначала была цифра?
- Наш девиз «Наука в искусстве» появился не случайно. Мы стали работать с новыми геометриями, новыми перспективами, которые никогда раньше не употреблялись в искусстве.
- Вы хотите сказать, что «эллиптическую перспективу» вообще никто не делал до вас?
- Нет, это открытие конкретно Ульяна Бенони, работа над перспективой Бенони была завершена в 1992 году. И вот эти круглые картины, которые появляются у нас в школе, полностью основаны на геометрии, которую еще никто не употреблял. Есть подобный эффект, который возникает от фотографии объективом «рыбий глаз», то есть это изображение пространства на 180 градусов. Там немного другие геометрические законы лежат в основе этих линз. Для того, чтобы придумать такое пространство, поставить там правильно персонажей и изобразить их окружение, нужно знать законы, по которым это пространство строится.
- А в чем, как говорится, «прикол» и новизна этого открытия?
- Самое главное – там можно поставить зрителя на место художника. Сделать так, что художник и зритель - одно лицо. Например, я смотрю с точки зрения Христа на людей, которых он выгонят из храма. Если точка зрения художника хорошо просчитана, то когда зритель подходит к картине, он сам становится на место Христа и видит его глазами происходящее действие. Вот это коренное отличие от перспективы, которой пользуются все остальные, так называемого «окна».
Мастерская Бенони работает по принципу мастеров Высокого Возрождения. Представьте себе, например, ателье Рафаэля: некоторые ученики заняты растиранием красок в сосудах, другие наблюдают, как пишет Маэстро. Помощники разных специальностей помогают исполнять и претворять в жизнь замысел мастера. Интересно, что не студенты платят за обучение, а студентам платят стипендию, как и в старые добрые времена.
- Школа возникла на основе того, что у нас есть, что сказать и чему научить художников. И не только молодых художников, к нам приходят часто и люди, которые немного потеряли ориентацию в творчестве и хотят найти свой путь в современном искусстве. Мы не берем никого без художественного образования, но люди, которые только начинают свой творческий путь в нашей мастерской, довольно долго привыкают к тому, что главное наше требование – это думать.
- И вы им платите стипендию?
- Пока его холсты не являются продуктом, который можно предложить к продаже в галерее, он не получает ничего, а как только он набирает определенные навыки и соответствовать нашим требованиям, мы видим, что он может зарабатывать деньги, тогда мы начинаем ему платить.
- Вы утверждаете, что русская школа рисования – одна из самых лучших...
- Я считаю, что русская реалистическая школа рисования – одна из самых продуктивных и правильных во всем мире. В искусстве творится такой хаос. Люди начинают отказываться от традиций. И поэтому современные художники совсем не умеют рисовать, а русская школа эти традиции еще удерживает. Вот эта налаженная система обучения делает хороших ремесленников, но совсем не учит думать.
-О каких традициях вы говорите?
- Традиции реалистического рисования – умение правильно нарисовать портрет, фигуру, построить правильно пейзаж, натюрморт, расположить правильно предметы на плоскости. Все это сохранилось в русской школе рисования, но почти начисто утрачено в западных. Мы стараемся прибавлять к тому, что уже есть, к реалистической школе, которая пошла еще со времен эпохи возрождения, когда родилась художественная перспектива. Мы стараемся обогащать те знания новым мышлением и новой геометрией, новым отношением к жизни.
- То есть ваша новая геометрия – это не только математика, но и новая философия?
- Это не только сухая наука – там обязательно присутствуют взаимоотношения художника и окружающей среды. Что он изображает? Зачем? Что он хочет этим сказать? Какова будет его ответственность перед зрителем? Не хочет ли он вызвать какие-нибудь низкие, пошлые чувства у зрителя. Ведь художник рожден для того, чтобы поднимать своего зрителя все выше и выше на новую духовную ступень развития. А не наоборот - оскоплять, обеднять и унижать.
- А зрителям, может, нравится, что художник им бросает вызов, тогда его сразу назовут «анфан террибль» от искусства, и это звание, в общем-то, почетное…
- Например, Книжак сделал выставку, на которой были сплошные распятия, порезанные кресты, текущая кровь. На одном холсте был наклеен автомат и написано: «Я ненавижу природу». По этому поводу критики не сказали ничего. Я считаю, что это аморально и что это вредит зрителю.
- Вы не любите критиков?
- Сегодня критики искусства говорят таким языком, который непонятен ни художнику, ни зрителю. Откройте любую рецензию на любую выставку, там написано приблизительно следующее: «Проникновение времени в пространство отражается в выставленных предметах таким образом, что мы можем почувствовать плавно текущее время, постепенно переходящее в краски на холсте художника. Художник чувствует настроение и передает его своим способом…». Говорится то, что пересказать потом невозможно. 80 процентов сегодняшней так называемой критики устроено именно так.
- Но вы фактически утверждает, что между творцом искусства и зрителем не должно быть никаких посредников…
- Нет, вообще. Большинство критиков – это неудавшиеся художники, которые завидуют тем творцам, что удались. И любого нового художника, которого зрители еще не знают, они пытаются разобрать по косточкам так, чтобы он дальше не продвинулся.
Ученики школы Бенони могут, зная те самые закономерности Бенони, например, нарисовать картину а-ля Пикассо, которая будет «пикассее» самого Пикассо. Вероника уверена, что эти законы довольно просты, и гениальным творчество Пикассо не считает. А вот искусство, так называемую «форточку в космос», повторить нельзя… Кто измерил «Венеру» Ботиччели и «Дору Маар» Пикассо, и почему одна может считаться искусством, а вторая – нет?
- Это все равно, что рассказать вам тригонометрию в двух словах. Это наука, которую нужно изучать. Живопись состоит из пространства, формы и цвета. Художники разбрелись по разным путям. Одни стали работать только с цветом, не придавая ему никакого пространства. Другие стали работать исключительно с линией, как Миро, допустим. А третьи решили пространство своим путем, и так родился сюрреализм беспредметный, вещи, у которых отсутствует смысл.
- Сюрреализм вы не считаете искусством?
- Отсюда и пошло такое отношение к искусству. Мол, совершенно необязательно 20 лет учиться, а можно просто взять в руки кисть и начинать ею размахивать. А еще лучше издали бросать краску на холст, и получится произведение искусства. Оно не получится. Время все оценит правильно. Это декоративные вещи, но картинами их назвать нельзя. Картина имеет определенные признаки, она должна отвечать определенным духовным запросам. А когда этого не происходит, то это…ну, ковер, если хотите.
