215 лет назад в Моравии прогремели пушки Аустерлицкого сражения
Битва «трех императоров» 2 декабря 1805 года – одно из самых известных и кровопролитных сражений, когда-либо проходивших на территории сегодняшней Чешской Республики. Возле моравского городка Славков, вошедшего в историю под немецким названием Аустерлиц, армия Наполеона вступила в схватку с русско-австрийскими войсками. Сражение стало триумфом Бонапарта, позволившим ему перекроить карту Европы.
Последствия этого сражения для России хорошо известны. В судьбе же Габсбургской монархии Аустерлиц стал переломным моментом: спустя год Францу II придется отказаться от титула римского императора, 800-летняя Священная Римская империя прекратит свое существование, Австрия потеряет свои итальянские и немецкие территории, которые отойдут Франции и ее союзникам.
А жителям Моравии после сражения под Аустерлицем придется терпеть французских мародеров и насильников и хоронить тысячи трупов...
Однако в конце осени 1805 года 60-тысячная русская армия и 25-тысячная австрийская армия еще надеялись обуздать «Корсиканское чудовище». Напав на Австрию, Наполеон хотел прикрыть себе спину от Британии. Летом 1805 года Австрия и Россия заключили коалиционный договор, и Бонапарту нужно было первому нанести удар.
В конце октября французы разбили австрийцев под Ульмом. В бою при Холлабрунне 20-тысячный корпус Мюрата оттеснил семитысячный русский арьергард под командованием Багратиона. Во вторник, 19 ноября, армия Наполеона без боя заняла Брно и Иглаву. Стороны начали готовиться к решающей схватке.
«Аустерлиц» – от слова «Новоседлице»
Силы Наполеона, по разным источникам, составляли от 60 до 75 тысяч, и Бонапарту требовалось одно сражение, поскольку маневренная война на нескольких фронтах была для него стратегически невыгодна. Удобным местом французский император счел территорию на восток от Брно, рядом с замком Славков (немецкое «Аустерлиц» – искаженное чешское название деревни Новоседлице).
Александр I провел ночь перед битвой в покоях на втором этаже великолепного Славковского замка. В 7 часов 30 минут утра российский монарх выехал на поле сражения вместе с императором Францем II. Через деревню Кшеновице они проследовали на холм Стары Винограды. В свете восходящего солнца перед Александром предстали колонны солдат, готовых вступить в сражение, и царь направился к Кутузову… Наполеон в этот момент уже находился на холме Журань.
Сегодня Златы Поток – река, русло которой выпрямлено и достигает ширины трех метров, но в начале XIX века это был извилистый ручей с топкими поросшими осокой берегами. Французским саперам стоило немало усилий подготовить проход для пехоты, кавалерии и орудий.
«Французская армия была развернута от Лишне и Слатины до Хрлиц, Соколниц, Жидлоховиц, Мненина двумя шеренгами в боевом строю против русской армии. С первыми проблесками дня начала греметь орудийная канонада, которая с семи до восьми часов усилилась, а в десять стала настолько оглушительной, что и старые ветераны ничего подобного никогда не слышали», – записал в дневнике житель Брно Каетан Унтервеегер, издавший свои воспоминания под названием «Страдания, перенесенные мною в доме Трасселер в Брно, занятом французами».
Австрийцы и русские с рассветом решили атаковать южное крыло Наполеона, хотя туман мешал им видеть расположение французских войск. Для Бонапарта решающее значение играло время – успеет ли генерал Луи Даву привести свой корпус раньше, чем колонны неприятеля преодолеют расстояние до его слабого южного крыла. Корпус опаздывал и маршировал всю ночь.
«В ночь на 2 декабря мимо нас передвигалось множество военных подразделений, шедших из Иглавы в направлении Оломоуца, а часть направлялась на Черную Гору – ими командовал генерал Давуст», – сообщает Унтервеегер, искажая фамилию наполеоновского военачальника.
Прыжок льва в тумане
Около девяти утра, когда австро-русские силы практически заняли Праценские высоты, Наполеон предпринял контратаку, которая войдет в историю под названием «Прыжок льва». Пользуясь сгустившимся туманом, две дивизии под командованием маршала Николя Сульта совершили стремительную атаку, ударив через Працкий холм в центр войск противника, который был связан боем с правым крылом французов в Телнице и Соколнице.
На Праценских высотах завязалась ожесточенная схватка. Для французов это стало моментом истины – любой ценой им нужно было сломить превосходящего по численности противника и не дать расколоть свои силы надвое.
Около 11 часов утра стало ясно, что французы побеждают, а русские и австрийцы отступают. Праценские высоты занял маршал Сульт. «До последнего часа битвы мы не брали пленных, чтобы не рисковать. Некоторые из них ни перед чем бы не остановились, так что в нашем тылу не осталось ни одного живого противника», – напишет о жестокости сражения генерал Поль Тьебо.
Наполеон в сопровождении гвардии переместился с холма Журань к Стары Винограды. «После двенадцати часов канонада немного стихла, но в два часа вновь усилилась и продолжалась до четырех, пока не прекратилась окончательно», – сообщает Каетан Унтервеегер.
Остатки разгромленных русских и австрийских сил могли вырваться из французского котла лишь одним путем – по узкой дамбе между прудами. Однако там образовалась гора из брошенного оружия и амуниции, загородившая проход. Многие пытались пройти по льду, который в начале декабря был еще тонким и ломался под тяжестью людей и лошадей. Из этой ловушки смогло выбраться лишь 8 тысяч.
Приближенный Александра I Адам Чарторыйский хотел, чтобы в целях безопасности российский и австрийский императоры отступали вместе. Однако Франц уже строил планы мирных переговоров с Наполеоном и поспешил вперед.
Русский царь сделал остановку в Жарошице – большой деревне с паломническим костелом, окруженной виноградниками. Австрийский император был уже там, заняв здание местной управы, и Александру пришлось довольствоваться сельским домом.
«Деревня находилась в таком бедственном положении, что даже в доме священника для высоких гостей не нашлось ничего, кроме миски картошки без соли», – сообщает местная хроника.
Походная кровать Наполеона в Славковском замке
На следующий день после битвы, 3 декабря, Наполеон решил перенести свой штаб в Славковский замок. От князя Лихтенштейна он узнал, что именно там останавливались русский и австрийский монархи, и решил поселиться в той же резиденции уже в качестве победителя.
«В Славковском замке французский император занял пышные покои на втором этаже. Еще вчера утром перед битвой здесь находились австрийский император и русский царь. Французов приятно удивила роскошная обстановка, великолепный парк и богатая картинная галерея графов Кауниц. Последняя заинтересовала их настолько, что впоследствии они не преминули вывезти 82 полотна во Францию», – язвительно комментирует пребывание в замке Наполеона чешский историк, автор книги «Солнце над Славковом» Душан Углирж.
Выспавшись на своей походной кровати, Бонапарт сел к письменному столу и взял в руки перо. Именно там в своей дипломатической корреспонденции он назвал выигранное сражение «битвой под Аустерлицем», хотя этот город и лежит чуть в стороне от места событий. Там же Бонапарт повелел всем епископом империи отслужить мессу Te Deum в честь своей победы.
Аустерлицкое сражение унесло тысячи жизней. Русские потери составили 20 000 убитыми, ранеными и пленными. Австрийская армия потеряла почти 6000, французский штаб сообщил, что наполеоновские ряды потеряли 8 600 солдат и офицеров, из которых 1400 погибли.
Моравия после битвы – смерть, грабеж и насилие
«Битва окончилась, однако на рубеже Чехии и Моравии продолжаются бои. Вокруг Брно хоронят мертвых и лечат раненых. Австрийцы заключают с французами перемирие, а русские отступают в Венгрию. Однако западнее от места событий никто еще не знает о прошедшем генеральном сражении. 6 декабря у поселка Штоки под Иглавой происходит бой между баварским корпусом Наполеона и чешской группой войск», – так описывает ситуацию в Моравии историк Душан Углирж.
Однако вскоре в занятую чехами Иглаву прибыл французский парламентарий, потребовавший на основании Славковского перемирия, уже заключенного на тот момент между Францем II и Наполеоном, отодвинуть австрийские силы за демаркационную линию, отпустить пленных баварцев и вернуть военные трофеи. Бой под Штоками стал последним сражением 1805 года на территории сегодняшней Чехии.
«Французы, воспламененные победой, будто опьянели и, отбросив всякое человеколюбие и страх, начали яростно уничтожать и грабить что только возможно», – сообщает хроника поселка Кучеров. «Росинов и Вышков лишились всех запасов зерна на зиму, их обобрали до липки, исчез весь скот, сено и солома. Край был опустошен так, что мы такого и не припомним, и много лет мы не могли от этого оправиться. Французы так дурно обращались с женщинами и девушками, что мало кому из них удалось остаться неоскверненной», – пишет в своем дневнике Ян Чупик из Ольшан.
Священник Гердих из Дражовиц за два дня до этого принимавший у себя Наоплеона, вспоминал: «6 декабря французы меня ограбили, осмотрев все комнаты, подвалы и бочки. Они забрали одежду, белье, облачение, перебили птицу и ушли, погрузив все это в мою телегу. Ущерб, который был мне нанесен, составляет не менее 1000 золотых. И никакой компенсации!»
Еще хуже было в деревнях и поселках, где непосредственно шло Аустерлицкое сражение. Среди уничтоженных домов остались горы мертвых тел и множество раненых. Священник из Телнице Петр Скршидловский так описывает увиденное: «В самой деревне лежали тела убитых русских и французов, и жители их хоронили. В трактир перенесли 68 раненых русских, из которых лишь шесть выжили. На церковном поле Одмерки выкопали рвы, один из которых уже наполнен 60-тью, второй – 50-тью, а третий – примерно 30-тью телами русских и французов вместе».
Священник Франтишек Горки побывал на поле боя на следующий день после сражения: «Я до самой смерти не забуду вид ран этих несчастных, лежавших на земле и еще не перевязанных. У одного разбито плечо, у другого простреляна нога, третий лишился глаз, у кого-то проломлена голова, изуродовано лицо. У некоторых отсутствовали обе ноги, у кого-то лицо срезано и видна челюсть и язык, многие залиты кровью так, что не видно ни глаз, ни носа, головы зияют ранами, человеческие тела разодраны, у многих выпали внутренности. Конь с прострелянной задней ногой вставал и падал, а с его стремян свешивалась нижняя половина человеческого тела. Словом, куда ни кинешь взгляд – всюду отвратительная картина военного кошмара».
По свидетельству Каетана Унтервеегера, французы грабили павших, заставляя местных крестьян скидывать полуживых русских солдат в ямы вместе с убитыми. «Крестьянам было жаль людей, они отказывались», – пишет свидетель тех событий. При этом закапывать действительно мертвых было необходимо, поскольку тела могли вызывать эпидемию, и жителей окрестных деревень сгоняли работать могильщиками. Трупы грузили на подводы и отвозили к вырытым траншеям. Еще в ХХ веке на здешних полях находили человеческие кости.
Сегодня о павших напоминает возвышающийся на Працком холме мемориал «Могила мира» («Курган мира»).
А для Бонапарта сражение в Моравии на многие годы станет символом его триумфа в «битве трех императоров». «Вот солнце Аустерлица!» – воскликнет со свойственным ему пафосом Наполеон семь лет спустя, встречая рассвет на Бородинском поле под Москвой, еще не зная, что это уже его закат.
