"Бархатная"революция глазами эмигранта
В январе 1989 года чех Михал Прохазка стоял у Берлинской стены. И тогда ему казалось, что она не сдвинется с места до скончания веков. Но в ноябре у себя дома, в Австралии, он включил телевизор, и увидел, как стену разносят по кусочкам. Спустя 2 года, в 1991, эмигрант Михал Прохазка впервые после 22-летнего перерыва вступил на чешскую землю. И еще спустя несколько лет, когда ушел страх, что коммунисты вернутся к власти, Прохазка возвратился в Чехию на постоянное местожительство. Сегодня мы поговорим о «бархатной» революции глазами эмигранта. Эмигранта, которому события 15-летней давности вернули родину.
В 1969 году Михал Прохазка и его жена получили заграничные паспорта и разрешение выехать на несколько дней в Вену. Они ехали налегке, чтобы не вызвать подозрений, и проходя в аэропорту Рузыне через паспортный контроль изо всех сил пытались выглядеть беззаботными. Они оставляли в Праге все: родных, друзей, квартиру, имущество, которое опять-таки нельзя было распродать, чтобы не вызвать подозрений у тайной полиции. Молодая семья Прохазковых убегала из коммунистической Чехословакии туда, где их ждала свобода, - в Австралию.
Прохазковы прижились на новом месте, у них родилось двое детей. Михал преподавал английский язык, жизнь наладилась. И хотя новости с родины слушали в семье с жадным вниманием, надежды на возвращение никто не лелеял.
«Мне и всем моим соотечественникам, живущим в Австралии, было ясно, что в Чехословакию мы не сможем вернуться, пока там правят коммунисты. Мы считали, что не вернемся никогда».
Сразу же после вторжения в Чехословакию армий стран Варшавского договора Михал понял, что в его родной стране у него нет будущего. Он утвердился в этом своем решении после случая, произошедшего с ним в горячие августовские дни 1968 года.
Сейчас Михал Прохазка не жалеет о своей эмиграции: в Австралии он смог реализоваться как личность. Но, говорит он, если бы не политические причины, я бы из Чехословакии не уехал.
«Я уезжал с тяжелым сердцем. Я знал, что покидаю семью, родителей, друзей. Это грустная история, я бы даже сказал, трагическая. За те 22 года, что я здесь не был, у меня умер отец, я так его и не увидел, умер мой брат, дядя, бабушка с дедушкой. Так что, я заплатил за свой отъезд высокую цену. И мне досадно было, что многие люди в Чехословакии на нас, так называемых эмигрантов смотрели с презрением. Они думают, что нам было просто, что мы сбежали и бросили их на произвол судьбы. И именно они настоящие герои, борцы за свободу. Это больно слышать».
- Как Вам кажется, десятилетия коммунистического правления изменили чехов?
«Да, я это заметил. Эти годы каким-то образом нарушили их способность видеть вещи такими, какие они есть. Они привыкли жить так, как в нашем плюралистическом обществе жить невозможно. Они привыкли, что за место под солнцем бороться не нужно, так и говорят: «у нас все было, работа, уверенность в завтрашнем дне». Такой подход к жизни я не приемлю. Хотя осуждать этих людей я не могу, они сами в полной мере не понимают, через что прошли. Но у них, несомненно, нарушена психика».
«Я во взглядах экстремист. И говорю, что я себя в Чехословакии чувствовал рабом, это общество меня всячески ограничивало, поэтому я сбежал. И я не понимаю, как можно возносить похвалы такому прошлому».
