Чехи и Катынь

Сегодня мы поговорим с историком Мечиславом Бораком, автором первой в Чехии книги, посвященной расстрелу польских военных, вышедшей еще в 1990 году. Он расскажет, как чехи узнали правду о Катыни и пострадали ли они сами во время этих печальных событий.

- Итак, как же узнали в Чехии, кто виновен в убийстве более 20 тысяч польских заключенных?

«Это парадоксально, что во время войны чехи лучше знали правду о катынском деле, чем после войны. Немецкая пропаганда давала чехам информацию о том, что обнаружили немцы во время эксгумаций в катынском лесу. Некоторые думали, что это все геббельсовская пропаганда, но, к сожалению, потом оказалось, что это не было пропагандой. Это было единственное время, когда чехи могли слышать правду, хоть и немецкими устами».

В 1943 году немцы провели собственное расследование катынских событий. Эксгумации проводились под контролем международной комиссии, состоящей из экспертов по судебной медицине и криминологии из 13 стран Европы. От Чехии в состав комиссии вошел профессор судебной медицины Карлова университета Франтишек Гайек.

«После возвращения в Прагу он и его коллеги писали о том, что видели в Катыни, что это дело рук большевиков. После войны они вынуждены были описывать все совсем по-другому. Но Советам не удалось на Нюрнбергском процессе вменить катынские события в вину немецкой армии. Потихоньку этот пункт обвинения исчез из материалов процесса. Долгое время продолжалось молчание. И только в начале 1950-х годов Конгресс США открыто позволил заявить, что это дело органов НКВД. В Чехословакии же владычествовала пропаганда СССР. Профессора Гайека, а также писателя Франтишека Кожика заставили написать в газете Rudé právo, что во время войны они не могли говорить правду о Катыни и вынуждены были поддерживать немецкую версию».

Фигура профессора Гайека была очень противоречивой. И после его смерти историки задаются вопросом – по каким причинам он менял свои показания по катынскому делу? Боялся за свою карьеру или все-таки всерьез верил советским аргументам? Писатель Кожик после падения коммунистического режима объяснил свои метания Мечиславу Бораку.

«В девяностых годах, когда Горбачев признал ответственность Советского Союза за это преступление, Гаейк уже был мертв. Но Кожик еще был жив. Я разговаривал с ним, и он сказал: «Я сам не знаю, кто это сделал. Во время войны я верил, что это были немцы. В лесу было невозможно выяснить, кто это сделал». Он поверил в советскую вину только потом, когда были обнародованы материалы из советских архивов, документы, подписанные Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и другими, и приказ о расстреле 25 тысяч поляков – врагов советского строя».

C начала 1990-х годов историк из Силезского университета в Опаве Мечислав Борак разыскивал свидетельства о катынских жертвах, имеющих отношение к Чехии.

«Мне удалось найти уже 500 человек из чешской части Силезии, Тешинской Силезии, то есть с территории сегодняшней Чешской Республики. Тех, кто родился на этой территории или к началу Второй мировой войны жил и работал здесь. Это были, прежде всего, местные поляки, которые в сентябре 1938 года отправились на фронт воевать против Гитлера. Через две недели, когда в Польшу вошли советские войска, они попали в советский плен и были интернированы в лагеря. Хотя войны между Польшей и СССР не было, им говорили, что они военнопленные. Вначале им позволяли писать письма домой, но в начале 1940 года корреспонденция прекратилась, и в марте вышел приказ Политбюро о расстреле. В апреле и мае всех их расстреляли».

В прошлом году чешский режиссер Петра Вшелихова сняла о событиях в Катыни документальный фильм под названием «Преступление по имени Катынь». Фильм, основанный на воспоминаниях родственников катынских жертв, получил множество чешских и международных наград, в частности, награду Андрея Станкевича за режиссуру. Вот как рассказывает Петра Вшелихова о моменте, когда она поняла, что снимает правильный фильм.

«Я знала обо всем этом теоретически, знала, что эти события происходили. Но понимание всего этого обрушилось на меня только тогда, когда мы приехали в Россию и увидели тысячи крестов в поле. Это было самое сильное впечатление. Именно тогда мы со съемочной группой поняли, что делаем правильное дело».

Вот как вспоминает о пребывании в лесу у Катыни Антонин Валица, побывавший на месте эксгумации в 1943 году. Это отрывок из фильма Петры Вшелиховой.

«Мы приехали на вокзал Гнездово – это первая станция за Смоленском в направлении Катыни. Оттуда мы направились прямо в лес. Неподалеку от леса находился один открытый гроб, расчищенный до мертвых тел. Они выглядели как сельди в бочке, так они были притиснуты друг к другу. Я был как будто под дурманом: тел было так много, и они лежали одно на другом. Не могу выразить своих чувств словами: ничего подобного я в жизни не видел».

Продолжает Мечислав Борак.

«Они их вывозили из лагерей в областные города, где находились учреждения НКВД, и расстреливали по 200 человек за ночь. Сохранились транспортные списки с именами и фамилиями пленных. Это доказывает, что эти людей в эти дни приехали в Тверь, Харьков и Смоленск. Так можно узнать и день их смерти, с точностью в 1-2 дня. Нам удалось сообщить всем родственникам этих расстрелянных дату расстрела и место захоронения их родных».