Чехия вспомнила годовщину вторжения советских войск
В воскресенье Чехия вспомнила уже 37-ую годовщину вторжения войск Варшавского договора. Войска тогда вошли в Чехословакию, чтобы прервать процесс демократизации в стране. Так называемая «Пражская весна» не дожила даже до конца лета. Чехословацкие вооруженные силы выполнили приказ политического руководства страны, остались в казармах, и не дали отпор оккупационным войскам. Правительство посчитало тогда бой с советской армией бессмысленным, лишним кровопролитием. Одним из немногих мест в стране, где велись настоящие бои, было здание Чехословацкого радио. Перед зданием ныне Чешского радио в воскресенье возложили венки в память о погибших.
Захватить здание радио было первоочередной задачей советских войск. Тогда, в 1968 году, радио еще являлось стратегическим средством массовой информации, роль телевидения еще не была настолько значима, как в наше время. Скажем откровенно, что радио тогда совсем не приветствовало советскую армию. На дворе стоял не 1945-ый, а 1968-ой год. И Брежнев хотел быстро заткнуть рот всем, кто о нем говорил нелестные вещи.
Тем не менее, и у здания радио не шла классическая война. У защитников радио не было ни танков, ни автоматов. На Виноградской улице, дом 12, погибло 15 человек. В их память возложили венки представители парламента, правительства, пражской мэрии, посольства Словакии.
Мэр Праги Павел Бем в своей речи вспомнил, что недавно к нему обратился один известный российский журнал с вопросом: «вы простили Россию за 68-ой?». Вот что он ответил:
«Я сказал, что нет проступка как проступка. Хотя прощение лежит в основе всех мировых религий, иногда прощать нельзя, да и не нужно. Прощение - это начало забвения. И некоторые вещи забыть нельзя. Некоторые грехи простить нельзя, потому что их размер и значение даже не может осознать один человек. Некоторые грехи слишком велики. Я считаю, что таким злодеянием была оккупация нашей страны в 1968 году. Таким же грехом было мучение людей в сталинских лагерях, таким же грехом были ссылки целых народов, таким же грехом была депортация русской белой эмиграции из послевоенной Чехословакии. Такие вещи не может прощать один человек, прощать должны поколения или народы. Однако невозможность прощения не означает ненависть. Прощение принесет время, но забыть ничего нельзя. Как сказал американский президент Рузвельт, «у кредиторов память лучше, чем у должников». Поэтому мы будем здесь, на этом месте, встречаться каждый год».
Бывшего диссидента, позже премьер-министра и ныне вице-спикера Сената Петра Питгарта мы спросили, как долго еще, по его мнению, будут печальные воспоминания о 1968 годе отягощать отношения чехов и русских.
«Я думаю, что эти воспоминания не очень портят эти отношения. Чехи достаточно умные, чтобы отличать «советское» от «русского». Но есть вещи, которые бы могла российская сторона сделать, например, полностью открыть все советские архивы, включая архивов КГБ. Пока есть секреты, есть и определенное недоверие».
Ярузельский извинился перед чехами за вторжение войск
В воскресенье в эфире Чешского телевидения перед чехами извинился за свое участие во вторжении войск бывший коммунистический президент Польши Войцех Ярузельский. Ярузельский тогда занимал должность министра обороны Польши. «Я очень жалею об этом, и до сих пор меня терзает мысль, что я в этом принимал участие. Но тогда я не мог поступить по-другому, и отказаться выполнить решение политического руководства страны. Но это было глупое решение политиков», - заявил Ярузельский. Этот польский политик, еще в должности президента Польши, принес уже в январе 1990 года свои извинения тогдашнему президенту Чехословакии Вацлаву Гавелу. Кстати, польские войска покинули Чехословакию через несколько недель, советские остались до 1991 года.
Ветераны ВОВ не одобряли ввод войск
С российской стороны никаких комментариев, и тем более извинений, в этом году поступало. Но советские ветераны, освобождавшие Прагу в 1945-ои году, не одобряли ввод советских войск в Чехословакию. Вот что рассказали Радио Прага два из них:
«Это нами, ветеранами, было отрицательно воспринято, когда потом сюда вводила войска. Я считаю, что каждый народ вправе определять свою судьбу. А то, что было здесь, это была грубейшая ошибка. Я считаю, что это было преступление против дружественного, братского нам народа Чехии» - говорит ветерана ВОВ Иван Мартынушкин.
Гвардии-полковник Виктор Мангушев приезжал в Чехию в этом году на празднования 60-летия победы над фашистской Германией.
«Я вам скажу про 1968-й год. Это черное пятно в наших отношениях, но имейте в виду, мы в этом деле, мы, сюда приехавшие, не участвовали. Для нас это был такой же шок, как для чехов. Мы проснулись, и вдруг: «Танки в Праге». Мы были с танками в Праге, а тут - мирное время, и танки в Праге. У нас был шок, мы это восприняли самым отрицательным образом. Потому что, когда вспомнишь, как нас встречали - ну, это не передать словами. Конечно, полные параллели - что в 1945 году 9 мая, что сегодня - идешь по улице, останавливают, поздравляют. 1968 год стирается, потому что 1968 год - это политика, а мы - это военные. А военные и политические деятели - это разные совсем люди».
Вторжение войск в Брно
Второй по величине город Чехии Брно войска Варшавского договора заняли так. В ночь на 21 августа на местном аэродроме приземлились 2 самолета с вооруженными людьми на борту. Они мгновенно заняли аэродром и арестовали его персонал. Вслед за этим последовал прилет 75 транспортных самолетов АН, доставивших в Брно 7,5 тысяч военных. Они постепенно заняли все важнейшие городские объекты, включая крепость Шпилберк, и утром 21 августа уже контролировали весь город. Черные августовские дни вспоминает журналист Людмила Сикорова.
«В 1968 году я была редактором чехословацкого телевидения. 20 августа после обеда я снимала на правительственной даче в Брно делегацию из Воронежа. Партийные товарищи из Воронежа очень часто и с большим удовольствием посещали Брно. Еще 20 августа они уверяли нас в могучей, сердечной и неразрушимой дружбе, а ночью приехали танки. И уже утром я снимала приезд этих танков. И наши люди стали писать на стенах: «Спасибо за дружбу с танками». Насколько я знаю, в парткомитете края воронежской делегации пытались объяснить, что у нас нет контрреволюции, но все было бесполезно».
По мнению Людмилы Сикоровой, в составе делегаций, приезжавших в Брно до 1968 года, находились не только партийные деятели, но и представители тайных служб. Ей, как журналистке приходилось сопровождать эти делегации, и, как она говорит, некоторые партийцы задавали чересчур умные вопросы, показывали чересчур глубокое знание происходившего в Чехии.
Во время августовской оккупации в Брно погибло трое жителей, 14 человек получило ранения. Среди жертв - 16-летний Йозеф Жемличка, застреленный советским солдатом 21 августа. На его похороны собралось более 3 тысяч человек. Слово брату погибшего Иво Жемличке.
«Вот как все произошло. Центральную роль в этой истории играют трое парнишек 15-16 лет. Мой брат Йозеф и два его приятеля, которые отправились в тот день в Брно посмотреть на военных. Поставили мопеды у какой-то автозаправки и, присоединились к другим мальчишкам, которые наблюдали за перекрестком. Там какой-то советский солдат остановил человека на мопеде, отобрал у него ключи и заставил его идти пешком. Только тот не растерялся - прошел пару метров, вытащил из кармана запасные ключи, как настоящий чех, завел мопед и уехал. А дальше все произошло очень быстро. Солдат вытащил автомат и выстрелил в мальчишек, их там было человек семь. Брат, к несчастью, сидел на том месте, где пролетели две пули, они прострелили ему сердце и легкие».
Уже 22 августа в Брно начался сбор подписей под петициями, выражавшими протест против вторжения. Жители Брно вступали и в словесные перепалки с оккупантами.
«Я вел дискуссии с советскими солдатами, молодыми, которые мне рассказывали о своих отцах, освобождавших Чехословакию в 1945 году. И теперь вы предатели, вы навредили социализму, говорили они. Я спорил с ними до хрипоты»,
- вспоминает о событиях 37-летней давности бывший министр культуры Чехии Милан Угде.
«Это была оккупация. Никто не знал, что за задачи получили солдаты, что они будут делать. Броневики, танки на улицах, я шел в редакцию, где я работал, и посередине улицы стоял танк. И я не знал, позволят мне пройти или нет, никто не знал. Это была оккупация».
Год спустя, в августе 1969 года, в Брно была жестоко подавлена демонстрация протеста, посвященная годовщине вторжения в страну войск Варшавского договора. Против демонстрантов выступили с оружием сотни сотрудников госбезопасности, военных и милиционеров. Погибло еще 2 человека, более 20 было ранено.
