Даниеля Годрова: Под скорлупой действительности
Ставить оценку современным писателям - это всегда деликатный вопрос. Много популярных при жизни писателей после смерти бывают преданы забвению, и, наоборот, самыми известными в истории литературы часто становятся авторы, о которых при их жизни почти никто ничего не знал. Трудно определить, кто в далеком будущем станет классиком. Одним из чешских писателей, подающих самые большие надежды стать в будущем классиком, в настоящее время является Даниеля Годрова. Годрова именно и является писательницей не слишком знакомой широким читательским массам, однако, входящей в число современных авторов, произведения которых чаще всего переводятся на иностранные языки.
Ставить оценку современным писателям - это всегда деликатный вопрос. Много популярных при жизни писателей после смерти бывают преданы забвению, и, наоборот, самыми известными в истории литературы часто становятся авторы, о которых при их жизни почти никто ничего не знал. Трудно определить, кто в далеком будущем станет классиком. Одним из чешских писателей, подающих самые большие надежды стать в будущем классиком, в настоящее время является Даниеля Годрова. Годрова именно и является писательницей не слишком знакомой широким читательским массам, однако, входящей в число современных авторов, произведения которых чаще всего переводятся на иностранные языки. Произведения Годровой были изданы во Франции, и Испании, в Германии, Норвегии и в Швеции, и везде вызвали большой интерес.
Даниела Годрова родилась в 1946-м году в Праге, где также окончила философский факультет. До того, как опубликовать свои первые книги, она успела стать известным литературоведом. В 1989-м году вышла в свет ее студия «Поиски романа», затем научная работа «Роман осведомления». Художественную литературу она начала издавать в 1991-м году, когда опубликовала первую часть трилогии о Праге «Город я вижу...» под названием «Мучительный город». Следующие две части вышли в свет под названиями «Куколки» и «Theta».
В романе «День Перуна», изданном в 1994-м году Годрова воспользовалась фактом, что одна из улиц в пражском квартале Винограды называется улицей Перуна. Это единственная улица в Праге, названная в честь божества, к тому же языческого. Годрова создала четырех героинь - молодых подруг, проживающих вблизи данной улицы, у которых фамилии древних евангелистов - Маркова, Иоанова, Лукина и Матвеева, и ввела их в мир фантастических явлений, таинственных обрядов и снов, происходящих на фоне настоящей, будничной Праги первой половины 90-х годов. Читатель, знающий Прагу, с удивлением узнает действительно существующие места, магазины и дома, в которых происходят самые невероятные события и чудеса, известные ему из детских сказок и древних языческих мифов. Одна из героинь, Иоанова, - инвалид. Она может передвигаться лишь на коляске, однако именно ее сны и видения самые фантастические и необычайные. Одним из них роман заканчивается:
«Я, Иоанова, видела, как небо внезапно покрылось черными тучами, и на земле стало темно как ночью, несмотря на то, что не было еще четырех часов пополудни. И потом я увидела, как с темного неба протянулась рука, сжимающая зигзагообразную стрелу, какую можно видеть на таблицах с изображением высокого напряжения. Тогда в первый раз загрохотал гром, и дома сотрясались на своих фундаментах.
По улице неслись экипажи, которые волокли испуганные лошади. Некоторые из них опрокинулись и кони тащили за собой лишь их остатки с вплетенными в них частями тел, постепенно теряющих человеческий облик. И я увидела, как во второй раз высунулась рука с молнией, и гром снова загрохотал. Стены домов тогда покрылись трещинами. Люди выбегали на улицу, некоторые были полуголые, буря застигла их во сне, но они не стыдились своей наготы, единственным их чувством был ужас. И в этот момент, наконец, пошел дождь.
Люди подставляли дождю свои лица и ладонями ловили влагу, так как на город уже много месяцев не упало ни капли, и из водопровода уже давно вытекала лишь тоненькая струйка воды. И когда снова в землю ударила молния, теперь уже совсем близко, она попала в громадную телебашню в квартале Жижков, и многие от этого сильного удара тут-же оглохли. И люди, жаждущее дождя, заметили, что по их щекам стекает кровь, и что ладони, из которых они собирались пить, также полны крови. И снова ударила молния и убила человека в капюшоне, который на это зрелище смотрел с водонапорной башни. Он падал вниз, будто бумажный змей, на земле нашли лишь то, что от него осталось - синюю тряпку и пару кедов марки Адидас, которых огонь, как ни странно, не дотронулся.
И потом я видела, как красная масса несется по Виноградской улице, она уже достигла здания Чешского радио, промчалась мимо здания бывшего парламента, уже много недель пустого, до Вацлавской площади, и всех, кто не успели схатиться за столбы фонарей она увлекла с собой. И я видела, как красная река, наткнувшись на фундамент памятника святому Вацлаву, разделилась на два потока, и неслась вниз как двуглавый дракон. Только потом я заметила, что пьедестал пуст, святого на коне на нем не было, также покровителей Чехии вокруг него, по-видимому, унесла вода, лишь святая Людмила, бабушка Вацлава, еще не поддавалась стихии, ее облачение вдовы зацепилось за цепь, опоясывающую памятник. Кровавые волны захватывали и уносили трупы, афиши и венки по всей площади.
И я с ужасом ждала, что страшное еще произойдет, когда молния снова ударит. Она ударила уже в пятый раз, и я увидела как падают дома, словно бумажные домики макета Праги Антонина Лангвейла. Кое-где уже среди руин полыхало пламя, готовое завершить разгром. И когда молния ударила в шестой раз, я увидела, как Влтава разливается по Старом месте и по Малой Стране, лишь зеленый купол храма святого Микулаша и башни Тынского храма торчали из воды. Я с тревогой посмотрела в сторону Пражского града. Он стоял нетронутым, даже башни храма святого Вита не были повреждены. Над одним флигелем развевался флаг, но это был не флаг президента, это был какой-то чужой флаг, герб мне не удалось рассмотреть.
И потом молния ударила в седьмой, последний раз. Я заткнула уши и зажмурила глаза, так как я уже была не в силах вынести новый ужас. Однако как ни странно, никакого удара не последовало, наоборот, воцарилась полная тишина. И когда я снова открыла глаза, я увидела, что река уже вернулась в свои берега, всюду, где я сперва видела развалины, стояли снова дома и по улицам опять катили экипажи с иностранцами. Также святой Вацлав вместе с покровителями Чехии вернулся, и все снова заняли свои места на пьедестале. Лишь святая Людмила безуспешно пыталась вытащить свое облачение из цепи, никто не приходил ей на помощь, несмотря на то, что площадь была полна возбужденных людей, которые вышли освежиться после бури.
Кроме теории романа Годрова отлично разбирается в древних религиях и в языческих мифах. Ее на вид неограниченная фантазия на самом деле стоит на обдуманной и подтвержденной основе. Все магические тайны, появляющиеся в ее сюжетах, происходят из настоящих мифов и религий. Годрова утверждает, что наша эпоха пропитана скрытыми сигналами и предсказаниями, остается только научиться их воспринимать и понимать.
В этом пункте творчество Годровой похоже на романы и рассказы Михаила Булгакова, который также часто ссылался на различные, прежде всего христианские мифологии. У Годровой можно встретиться почти со всем. В ее романах можно ехать с Иисусом Христом в пражском трамвае, присутствовать при жертвоприношении языческим богам на Вацлавской площади, и всем пражанам узнать всемогущего волшебника в лице известного фокусника, глотающего огонь. Все это ведь сигналы, послания из других миров, и остается лишь научиться воспринимать их. Что конкретно они принесут нам, покажет лишь время.
