Давняя Прага Игната Германна
Жизнь - это не только перемены, жизнь также постоянность. Чем больше человек переживает перемены времени, тем больше он желает поймать что-нибудь давнее из прошлых времен, что-нибудь связанное с его жизнью, то, что безвозвратно исчезло. Такое ощущение испытал чешский писатель Игнат Германн, когда 70 лет тому назад начал писать воспоминания о Праге, какой она была пятьдесят лет тому назад. В наши дни уже речь идет о свидетельстве старшем ста лет - а такое свидетельство действительно ценно.
Жизнь - это не только перемены, жизнь также постоянность. Чем больше человек переживает перемены времени, тем больше он желает поймать что-нибудь давнее из прошлых времен, что-нибудь связанное с его жизнью, то, что безвозвратно исчезло. Такое ощущение испытал чешский писатель Игнат Германн, когда 70 лет тому назад начал писать воспоминания о Праге, какой она была пятьдесят лет тому назад. В наши дни уже речь идет о свидетельстве старшем ста лет - а такое свидетельство действительно ценно.
Игнат Германн, родившийся в 1854-м году прибыл в Прагу в 70-ые годы, будучи простым купеческим подмастерьем, однако он был настолько наблюдательный и любознательм, что вскоре стал известным журналистом и самым популярным знатоком пражской жизни и пражских тайн. Германна трудно назвать писателем - за всю жизнь он написал лишь единственный, однако, весьма популярный натуралистический роман «У съеденной лавки».
Несмотря на то, что этот роман до сих пор издается в новых изданиях, и по его сюжету был снят очень успешный фильм, самыми оцениваемыми произведениями Германна стали его очерки, фельетоны и юморески, которые он писал для Национальной газеты, в редакции которой он заменил самого Яна Неруду, классика чешской литературы. Игнат Германн не добился таких успехов, как его известный предшественник, однако его очерки высоко ценил знаменитый критик Франтишек Ксавер Шалда, известный своим презрением к мелким фельетонистам. Сам Германн о себе скромно говорил, что он скорее «естественник мега полиса», чем писатель. Однако в наши дни читатели оценивают его способность в ярком сокращении вызвать духа прошлого, четко и кратко описать типичную пражскую среду, которая уже навеки исчезла: Старинные кадры Лишь на миг мы остановимся перед дворцом графа Шлика. Этот дворец, высящейся на углу Спаленой улицы не является остатком древней Праги. Это почти новый дом, он был построен около пятидесятого года 19-го века. Оружейник Ян Прейс сохранял в своей памяти воспоминание об этом доме. В 1848-м году, в году революции, все хозяева запирали свои дома на главном бульваре, никто не отважился выйти на улицу. Заперто было также у Швертасков. Однако маленький, тогда восьмилетний Прейс вылез на стремянку, и через верхнюю вырезную часть ворот наблюдал уличные сцены. Драгун ехал по Вацлавской площади, и как раз напротив дома семьи Попела под ним застрелили коня. Солдат, счастлив, что он сам выжил, приободрился, снял с коня седло и шагал с ним дальше. Но добрался он лишь до недостроенного тогда дворца Шлика. Оттуда раздался выстрел, и на этот раз пал и драгун, чтобы уже не подняться. Новостройку дворца Шлика заняли студенты, из нее они палили в «Новые аллеи», как тогда проспект назывался.
Снос старого дома и постройка нового - это бывало в Праге большим событием. Люди строили лишь тогда, когда их дом уже действительно разваливался, и потом говорили: «Вот беда! Господин Доудера получил из конторы «Бауауфтраг» - распоряжение о строительное, он обязан строить. Представьте себе лишь несчастье, постигшее хозяина, какого там владельца жилого дома, просто скромного, часто обремененного большими долгами домика в котором скончался его отец, его дед, в котором он сам родился - и внезапно он должен вместе с несколькими жильцами выселиться и строить. Лучше все это продать и до смерти горевать, как его уничтожил проклятый «Бауауфтраг». Сходить в ссудную кассу? В банк? Что вы, там бы ему на такую развалюху кредит не дали.
Сборник очерков и воспоминаний «Исчезнувшая Прага» является второй книгой, которую Германн подготовил для печати. Третьей стал его цикл анекдот и смешных коротких приключений рассудительного пражского мещанина Конделика и его семьи, также как и его будущего зятя Вейвары. Парадоксально как раз этот калейдоскоп принес Германну самую большую известность. По сюжету обеих сборников, названных «Отец Конделик и жених Вейвара» и «Тесть Конделик и зять Вейвара» был также снят успешный фильм, и для большинства чехов имя Игната Германна слилось с именем отца Конделика, символа мещанской ограниченности и так называемой чешской «кнедликовой» культуры. На самом деле Германн был проницательным наблюдателем жизни простых людей, и писателем с большим чувством реальности жизни:
Или такие случаи, когда в Праге возник пожар. Потом, естественно, трудно было строить. Первым случаем, который я помню, был пожар мелкого домика на Почтовой улице, нынешней улице Каролины Светлой, в начале 70-ых годов 19-го века. Я как раз возвращался из Смихова. Трубы пожарных зловеще вопили, гудки гудели, командир пожарных, господин Ламмер с трясущей, слегка кривой головой «поторапливался» к огню, проспект Фердинанда обезлюдел, все мчались на Почтовую улицу. Само собой разумеется, что я при таком зрелище не мог отсутствовать. Двухэтажный дом там объяло пламя, гонтовая крыша горела как свеча. Как раз напротив тогдашней Нусельской пивной, лишь несколько шагов от старинной Крестовой капеллы. По-моему тогда загорелся и соседний дом, сгорело все.
Когда Игнат Германн в 1935-м году скончался, два факта остались бесспорными: Во-первых, несмотря на то, что он сам свои фельетоны подписывал скромно буквой «игрек», предпоследней буквой чешской азбуки, чешский народ о нем не забыл, и в будущем забыть не может. Во-вторых, Игнат Германн останется навсегда писателем лишь чешским, настолько он связан с чешским народным характером и пражской средой. Но, несмотря на все, интерес читателей к культуре и жизни 19-го века постоянно повышается, и поэтому - кто знает...?
