"Дети Гусака"уже забыли своего отца
Я сын Густава Гусака. Правда, мне ничего не известно о том, чтобы сам президент Гусак принимал непосредственное участие в моем зачатии. Тем не менее, я родился в 1973-м году и для всех я теперь «дитя Гусака». Так теперь принято называть все поколение, которое родилось и выросло в то время, когда у руля страны стоял Густав Гусак, то есть с 1969 по 89-й год. Хотя вполне возможно, что «дети Гусака» это все чехи, которые тогда жили. На взрослых этот режим повлиял куда больше, чем на нас, детей школьного возраста. Сегодня, 17-го ноября, Чехия отмечает очередную годовщину «бархатной революции». Событие, которое поставило точку не только за правлением Густава Гусака, но и за режимом, который иногда называли «социалистический», а иногда «коммунистический». Специалистов - политологов, социологов, историков - когда речь заходит о нашей «бархатной» - не перестают мучить два вопроса: «Почему так поздно?» и «Почему так легко и просто?».
Когда ученые говорят о временах коммунистического правления в Чехии и Чехословакии, часто употребляют словосочетание «типичный чешский парадокс». Первый парадокс найдем еще в далеких послевоенных годах. Рассказывает профессор Карлова университета Милослав Петрусек.
«Мы были единственной страной, которая коммунизм добровольно выбрала. Общеизвестен факт, что в свободных выборах в 1946-м году коммунисты одержали триумфальную победу. Чехи находились под сильным впечатлением от освободительской миссии Красной Армии и воспринимали Советский Союз как дружескую страну».
Симпатии, или даже любовь к коммунистам, к Советскому Союзу, к русским, тогда были глубокими. Но сразу же пошли в ход «чешские парадоксы». Продолжает профессор Петрусек.
«Парадоксально, сталинские репрессии прошли в Чехословакии с небывалой жестокостью. Волна сталинских политических процессов прошла через всю восточную Европу, но никто не мог сравниваться с чехами по количеству смертных приговоров и числу арестованных. Конечно, кроме самого Советского Союза, там было все еще гораздо хуже».
Спрашивается, зачем были нужны массовые репрессии в лояльной стране?. После смутных 50-х пришли свободные 60-е и с ними «социализм с человеческим лицом». Это категорически не понравилось Кремлю, советские танки прекратили несанкционированный разгул свободы. Вместо социализма с человеческим лицом мы получили социализм с лицом Густава Гусака. Чехословацкое общество превратилось в детей Густава Гусака.
Как люди сейчас вспоминают об этом времени? Неужели все было так плохо? Есть что-нибудь, что вы бы хотели вернуть из тех времен?
«Наверное, от того, что тогда была «несвобода», люди, по-моему, более ...Люди более интересовались, заботились друг о друге. Сегодня все эгоисты. С другой стороны, я и не хочу вспоминать, как мы тогда, например, путешествовали. Я в свое время работала в ГДР, но я не могла даже купить там себе туфли или занавески в квартиру. Все могли отобрать на границах во время ужасных унижающих таможенных досмотров», - вспоминает певица Дагмар Кортесова.
Вы скучаете по чему-нибудь из времен социализма? «По всему!!!» - ответила телефонистка Эва Селингерова и продолжила: «Тогда никто не жил за счет другого. Тогда не было такое, что вас в 50 лет вышвырнут с работы, и другую вы уже не найдете, потому что вы для всех староват. Преступность была тогда меньше, и зэки должны были работать. Сегодня в тюрьмах устраивают концерты, и простой человек боится идти по улице. Здравоохранение было бесплатное...»
Бухгалтер Алена Бурешова тоже нашла пару хороших слов о социализме:
«Сильно отличаются отношения на рабочем месте. Причем речь не идет о распитии кофе или медленном темпе работы, как сегодня мог кто-то подумать. Хотя более медленный темп работы как раз позволял поговорить о новых книгах, новых фильма, можно было подружиться с коллегами. Было приятно находится на рабочем месте. Сейчас ничего подобного нет. Отношения прохладные, в конкурентной среде возникают интриги, чувствуется какой-то страх из завтрашнего дня, вдруг придет какая-нибудь реорганизация, увольнения».
Социолог Иво Можны написал, что в то время, когда на Западе вели бурные дискуссии о «потребительском обществе», в Чехословакии его спокойно построили. Какой тогда имело смысл интересоваться внешним миром и общественными делами? Вокруг ведь сплошная грязь. В относительно сытой Чехословакии можно были спрятаться в своей семье, как улитка в домике, и постараться получить максимум маленького обывательского счастья. Чехи превратились в народ дачников. Рассказывает Милослав Петрусек:
«В это время развилась специфическая черта чешской «культуры». У каждой семьи появилась помимо квартиры в городе еще и маленькая дача на природе. Всю энергию люди тратили на строительство уютного гнездышка, где можно было скрыться от политической драмы того времени. Хотя, по большому счету, никаких политических драм в это время в Чехословакии и не было. Большинство людей с режимом не воевало».
«Мы делаем вид, что работаем, и они делают вид, что нам платят» и «Кто не ворует, обворовывает семью», - говорили тогда чехи. Что может выразить лучше отношение чехов к тогдашним порядкам?
Кто не имел машину и дачу, тот не жил в Чехословакии второй половины семидесятых годов. У нашей семьи, правда, дачи не было, но нашу жизнь нельзя было представить без того, что каждую субботу мы едем на машине («Жигули» моего же года рождения) в лес... Кстати, те самые «Жигули» у моих родителей до сих пор.
Какие воспоминания у меня, одного из многочисленных сыновей самого Густава Гусака? Жили мы в достатке, все знали, что хочешь ли порадовать маму, встань добровольно в очередь за бананами или мандаринами. Хочешь ли сильно обрадовать маму, встань в очередь за прокладками или туалетной бумагой. Да, и в Чехословакии плановая экономика давала сбои. Не поверите, но самый дефицитный товар в восьмидесятые годы в Чехословакии - прокладки.
Не понимаю, как тогда родители учили детей говорить правду. Все дети ведь сразу с материнским молоком осваивали прописную истину, что дома говорим одно, а в школе совсем другое. Дома все ругают коммунистов на чем свет стоит, в школе с энтузиазмом и надрывом говорим о дедушке Ленине, папеньке Гусаке и светлом будущем в коммунизме. Из семидесятых мы плавно перешли в восьмидесятые. В Советском Союзе уже давно гласность и перестройка, а у нас тот самый Густав Гусак. «Наше время беременно», - не забуду эту чудную фразу, которую тогда говорили каждый вечер по «Радио Свободная Европа». Поляки, венгры, немцы - все уже родили, а в Чехословакии все никак.
«Следующий типичный чешский парадокс. Вацлава Гавела единогласно избрал президентом парламент, полностью состоявший из коммунистических депутатов. Но это еще не все, 80 процент чехов при этом не знало, кто такой Вацлав Гавел».
Это, по сути, мелочи. Бархатная революция и последующее развитие ситуации имели и более проблематичные черты.
«Легко доказать, что во время переворота вообще не говорилось о капитализме. Никто не сказал слово «приватизация» или «реституция»».
Тем не менее, все эти понятия уже скоро стали определяющими для жизни в Чехии. Профессор Петрусек знает, кому чехи могут быть за это благодарны. Без всякой иронии.
«Тогда сыграл положительную роль второй из наших великих Вацлавов, Вацлав Клаус. Это он откровенно сказал, что мы не будем искать какой-то третий путь, какой-то средний путь между социализмом и капитализмом. Клаус определили путь к рыночной экономике».
Но здесь возникает вопрос: может быть, люди чувствовали себя обманутыми? Они ведь вышли на площади, чтобы свергнуть Гусака и Якеша, и получили капитализм, о котором вообще не шла речь ...?
«Несомненно, у части людей возникло ощущение обмана. Особенно у людей, которых новая ситуация коснулась очень конкретно. Например, люди, которые жили в домах, которые по реституции вернулись наследникам бывших хозяев. Ожидание, что скоро появится новый хозяин квартиры, которые поднимет аренду или вовсе выгонит людей на улицу, вызывала ужас. Я считаю очень разумным, что государство тогда регулировало этот процесс, и социальные последствия реституции были относительно небольшие. Тем более новое время компенсировало неприятные аспекты перемен некоторыми пряничками».
Что было этими пряниками? Профессор Петрусек перечисляет:
«Чехословакия открылась западным товарам. Все о чем люди мечтали при социализме, теперь было на прилавках. Людям это очень нравилось. И, во-вторых, открылись границы, и люди могли свободно путешествовать. Это был огромный козырь в руках нового демократического режима. Эти компенсационные механизмы сработали, и люди легко пережили потерю некоторых иллюзий».
Социологи в один голос утверждают, что чехи больше чем другие народы ратуют за равенство. Чехам противна мысль, что у кого-то миллиарды, и кто-то влачит жалкое существование. Откуда такое взялось? Как говорят специалисты, причины уходят еще в 17 век. Коммунисты во время своего правления, конечно, не стали разубеждать людей, наоборот.
Даже мой собеседник, профессор Карлова университета Милослав Петрусек, сначала спокойно рассуждал о том, что чехи немного перебарщивают в своих представлениях о всеобщем равенстве, но потом увлеченно добавил:
«Мне показалось неуместным, что месячный оклад председателя чешского Центробанка составляет 800 тысяч крон! Пересчитайте это на евро... Такие зарплаты мы себе не можем даже представить».
Для справки, 800 тысяч крон это 28,5 тысяч евро. Неплохая месячная зарплата.
Профессор Петрусек считает, что чехи все-таки отличаются стремлением к равенству, а не только простой человеческой завистью.
«Наши новые богатые никогда о себе не скажут, что они богатые. Когда я встречаю свою подругу и хвалю ее новую одежду, она мне скажет: это я купила в секонд-хэнде, это было очень дешево. Люди боятся, чтобы им не завидовали. Люди, например, не говорят о том, что они что-то получили по реституции. Им кажется, что это нехорошо, говорить о таких вещах», - объясняет социолог Йиржина Шиклова.
Но как можно с таким подходом строит светлое капиталистическое будущее?
«Это не выступает против капитализма. Просто о таких вещах не принято говорить. Такая же ситуация в скандинавских странах. Когда вы посмотрите на их дома, подумаете, что за странные хатки? Потом войдете, и вы поймете, что хозяева - люди не бедные, а очень даже состоятельные. У нас то же самое».
На Западе простые люди относятся к богачам более спокойно...
«Западное общество к этому давно привыкло. Билл Гейтс и его миллиарды никому не мешают. На Западе это никого не удивляет».
«Количество людей, которые живут за чертой бедности, в Чехии относительно не большое. Это 6 - 7%, это на самом деле очень мало. В Германии две трети общества живут богато, одна треть бедно. В Чехии совсем другое соотношение».
Другой чешский социолог, Иво Можны, считает, что серьезной проблемой чешского общества является дефицит доверия. Чехи - это один из самых неверующих европейских народов. Более того, чехи, как пишет Можны, даже не верят, что кто-то действительно может искренне верить в Бога. Естественно, никто не предполагает, что кто-то будет соблюдать десять заповедей. Каждая невеста понимает, что частью пакетного соглашения под названием брак является какая-нибудь там измена, и с большой долей вероятности развод. Заключая любую сделку, чехи не сомневаются в том, что их партнер их хочет обмануть. Жить можно и так, но цена за бесконечное перестрахование самого себя от других бывает высокая.
Итак, поколение Гусака уже давно похоронило и забыло своего «отца».
«Я думаю, что переходное время уже кончилось. Я не боюсь, что еще может поменяться режим. И коммунистов не боюсь, из них, коммунистов, давно стали большие капиталисты».
Всё, капитализм построили. Живем в демократии. Только песни звучат все те же. А может и хорошо?
|
