Детство среди колоколов
Атмосфера, в которой вырастал Петр Маноушек, довольно отличалась от детства его одноклассников. Его отца на некоторое время посадили в тюрьму только потому, что он когда-то владел собственной колокольной мастерской и, таким образом, являлся капиталистом. Так что, в первые годы своей жизни, Петр Маноушек о колоколах практически ничего не знал, так как отец этой профессией не мог заниматься. Только в конце 60-х годов, когда политическая ситуация на короткое время улучшилась, семья Маноушека опять начала производить колокола.
«Когда он снова начал этим заниматься в 1967 году, мне было десять лет, и в тот момент это дело меня захватило. Возникало что-то новое, начали строиться плавильные печи, что для десятилетнего мальчишки представляло неимоверный аттракцион. Никто из моих одноклассников не мог похвастаться тем, что у них дома кран и литейный цех. Я всюду заглядывал, пачкался глиной, всё меня интересовало. Всё это я прекрасно помню, и первые колокола, которые мой отец отлил. И так как я присутствовал при создании нашей мастерской, мне никогда в жизни не пришло в голову, что я мог бы заниматься чем-то другим. Для меня это было естественно, что я буду делать то, что делал мой отец».
Мама Петра Маноушека тоже принимала участие в производстве колоколов. Будучи скульптором, она занималась их украшением. Родители работали вместе, значит, и Петр, постепенно, после уроков приходил им помогать. Всё это было для него абсолютно естественно. Перелом наступил, когда у отца случилась автоавария, и он полгода пролежал в больнице. Врачи даже сомневались, что он снова будет ходить.
«В это время мне было 17 лет, и я с наглостью, соответствующей тому возрасту, решил, что буду сам продолжать дело отца. У нас в мастерской лежали недоделанные колокола, для нас это было единственное средство к существованию, и я тогда сказал: нет проблем, я всё доделаю. Я был убеждён, что уже всё научился. Это была такая наглость! Но, к счастью, первые колокола удалось успешно закончить. Может быть, если бы я в начале встретился с неудачей, то бы меня это оттолкнуло. Но всё получалось нормально, я на некоторое время оставил школу, работал в мастерской и по вечерам ездил к отцу советоваться. Только несколько лет спустя, мама мне призналась, как всё это время она боялась и всё переживала. Но я ничего не осознавал, до меня не доходило, как всё это было рискованно».
Парадоксально, проблемы наступили в тот момент, когда отец Петра вернулся из больницы.
«Негативный эффект заключался в том, что после того, как отец вернулся из больницы, у меня были уже свои методы, некоторые вещи я хотел делать по-другому, и мы начали спорить. Наконец, мы всё как-то преодолели. Но у него, к сожалению, постоянно появлялись проблемы со здоровьем, что довольно усложняло наше сотрудничество. И когда в 1994 году отец умер, я остался работать один, только с помощью мамы. Таким образом мы продолжали работать до наводнения».
