Франтишек Грубин - поэт невинности и жизненного опыта
Творчество некоторых писателей похоже на хлеб - настолько оно качественно, естественно и близко своим читателям. Как раз таким и было творчество чешского поэта, драматурга и прозаика Франтишека Грубина, который родился в Праге в 1910-м году.
Творчество некоторых писателей похоже на хлеб - настолько оно качественно, естественно и близко своим читателям. Как раз таким и было творчество чешского поэта, драматурга и прозаика Франтишека Грубина, который родился в Праге в 1910-м году. Однако уже после начала Первой мировой войны в 1914-м году, когда его отца призвали в армию, он с матерью переселился на ее родину, в деревню Лешаны в восточной Чехии. Деревенская жизнь и пейзаж вокруг реки Сазавы, протекающей рядом с деревней Лешаны, оказали на будущего поэта решающее влияние.
Ночью кто-то постучался в дверь
Нашей избы в Лешанах
Сердце у меня забилось
Я слез и на цыпочках пошел по комнате,
Что-то предупреждало меня: Не ходи туда!
И что-то манило меня, я не смог противится
Тем временем я где-то подрастал
Тем временем я где-то бродяжничал и любил,
Тем временем я где-то мечтал о счастье
Но одновременно я медленно двигался по комнате
К двери, в которую кто-то не переставал стучаться
Уже во время посещения гимназии Франтишек Грубин интересовался прежде всего поэзией, что отразилось на его школьных успехах. На одном школьном свидетельстве ему даже удалось набрать весьма редкую коллекцию одних неудовлетворительных отметок, и экзамен на аттестат зрелости он сдал в возрасте двадцати двух лет. Но зато уже в 1933-м году вышел в свет его первый сборник стихов, который должен был называться «Обещание». «Название мне не нравится» сказал тогда Грубину его друг, поэт Вилем Завада. Вместе они выбрали новое название: «Пение издалека».
Тем временем где-то были революции и две большие войны
И маленьких войн было - не сосчитать
Тем временем я где-то ходил на похороны
Тем временем я женился и произвел на свет детей
Но одновременно я медленно двигался по комнате и по передней
Пятьдесят четыре года
И из глубокого колодца печали я взывал к Господу Богу
Но лишь немая темнота непрерывно сыпалась как могильная земля,
я взывал к любви
Но здесь все ее весны исчезли без следа
Я взывал к поэзии
Но даже отголоски эха не донесут сюда этой суеты.
Франтишек Грубин вскоре приобрел широкую известность, но Вторая мировая война и немецкая оккупация Чехословакии резко ограничили возможности публикации его новых стихов. По совету редакторов книгоиздательств Грубин начал писать поэзию для детей, которую можно было издавать вопреки нацистской цензуре. Творчество для детей Грубина началось почти против его желания, но принесло ему неожиданный успех. Грубина, как автора стихов для детей можно смело сравнивать с Корнеем Чуковским, или с Самуилом Маршаком. После окончания Второй мировой войны Грубин издал сразу несколько книг, над которыми работал в течение войны. Первым вышел в свет сборник стихов с военной тематикой «Хлеб со сталью», затем символистическая поэма, также реагирующая на военные события «Ночь Иова» и антивоенная поэма «Хиросима».
Я ни разу не окликнул тебя,
Лишь в момент, когда я протягивал руку,
Чтобы в передней у двери отодвинуть задвижку,
В припадке страха я тебя окликнул,
Я протягивал руку к железной задвижке
Медленно и долго
Тем временем я где-то состарился на год
Тем временем ты где-то умерла
Я медленно протягивал руку к железной задвижке
От которой по моим пальцам пробежал холод
И вдруг я тебя в смертельном страхе окликнул:
Мама!
Мама, кто-то к нам стучится!
После коммунистического путча в 1948-м году стихи Грубина неожиданно перестают печататься. Грубин не был антикоммунистом, однако его отношение к компартии было вполне равнодушным, и он отказался писать созидательные стишки. В результате Грубин почти десять лет не печатался. От отчаяния он даже чуть не попал в зависимость от алкоголя. В конце концов ему опять позволили публиковать стихи для детей. В пятидесятые годы он написал свои лучшие поэтические сказки.
Я медленно отодвигал задвижку
Долго, целыми месяцами,
Тем временем я где-то радовался жизни,
Тем временем я где то занимался повседневными заботами
Но одновременно я у двери в передней отодвинул задвижку
И приоткрыл дверь
И сквозь щель между косяком и дверью
Я на пороге увидел тебя,
Мама,
Огромную и неподвижную
Второй «звездный час» Франтишка Грубина наступил в начале 60-х годов, когда Грубин начал писать кроме стихов также пьесы и прозаические книги. Большой интерес вызвала поэтическая и одновременно критическая пьеса «Воскресенье в августе», в которой Грубин осмеял избалованность и поверхностность официальных литераторов. В 1964-м году была издана новелла «Золотой ренет», горькое описание судьбы безуспешного писателя, который приезжает в свой родной край, чтобы вернуться к своим корням, но у бывших друзей находит лишь поверхностность, пустоту и жадность. По сюжету автобиографической поэмы «Романс для корнета» известный кинорежиссер Отакар Вавра снял полнометражный кинофильм.
Я резко захлопнул дверь и запер задвижку,
Мое сердце вырвалось из груди и переросло меня
Я путался в нем в виде маленького, дрожащего комка страха
Однако я уже навсегда буду стоять у этой двери
И тем временем меня где-то будет пьянить чувство,
Что я еще существую, что я здесь
Но я уже навсегда буду стоять у этой двери
Пальцами ощущать холод железной задвижки,
Доходящий до самого сердца
И ладонью другой руки я буду опираться о дерево,
За которым огромная, неподвижная
Ждешь меня ты,
Ты, которая прошла под дном колодцев до этого порога.
Но однажды я дверь распахну
И оставлю ее открытой настежь.
Франтишек Грубин входил в число тех чешских деятелей культуры, которых особо болезненно коснулись события 1968-го года. На оздоровительный процесс в конце 60-х годов он возлагал слишком большие надежды, и когда был этот процесс прерван интервенцией армий варшавского договора, Грубин полностью уединился. Он успел еще опубликовать поэму «Лешанский вертеп», особую вариацию на библейскую тему, но следующие проекты остались неосуществленными. Франтишек Грубин скончался 1-го марта 1971-го года.
