В гостях у Ивана Медека. Воспоминания о брате, художнике Микулаше Медeке.
«Каждое произведение, способное стать исповедью, должно соединять в себе символ, фантастику, юмор и драму столетия», - это сказал Микулаш Медек, которого многие считают самым большим чешским художником 2-й половины 20-го века. Истоки творчества Медека, родившегося в 1926 г. – в очаровании миром Франца Кафки, сюрреализмом художницы Тойен.
«Каждое произведение, способное стать исповедью, должно соединять в себе символ, фантастику, юмор и драму столетия», - это сказал Микулаш Медек, которого многие считают самым большим чешским художником 2-й половины 20-го века. Истоки творчества Медека, родившегося в 1926 г. – в очаровании миром Франца Кафки, сюрреализмом художницы Тойен. Вскоре он создал собственный стиль - магический реализм, вдохновленный экзистенциализмом. В 50-е годы Микулаш Медек очутился за границами официального искусства – также как художники и писатели элитарной культуры Чехословакии того времени: Карел Тейге, Богумил Грабал, Эгон Бонды, Йиржи Коларж, Вацлав Гавел и многие другие.
Нам посчастливилось побывать в гостях у Ивана Медека, брата художника, чьи воспоминания станут основой нашего рассказа:
«Мой брат, Микулаш Медек, был в 60-е годы одним из наиболее выдающихся и интересных художников в Чехословакии, хотя и не имел права выставляться, и все его картины было можно увидеть только в его квартире в Праге, на набережной Яначека, где мы вместе жили. Это был тот странный случай, когда известный художник, популярный в определенных кругах, не имеет права показывать свои произведения. Несмотря на это, к нам ездили с целого света и все хотели видеть его работы.
Почему же был наложен запрет на его творчество? Первые шаги художника Микулаш сделал будучи маленьким мальчиком, имея к этому предрасположенность, прежде всего, по семейной линии: наш дедушка был одним из знаменитых художников конца 19-го – начала 20-го века, чешский пейзажист, импрессионист Антонин Славичек, от которого мой брат, без сомнения, унаследовал большую долю своего таланта и, прежде всего, ему присущую вспыльчивость и темперамент. Отец, Рудольф Медек, был генералом в Чешской Республике и офицером чехословацкого корпуса (Легии), воевавшей во время I мировой войны сначала против Германии, а потом – против большевиков. И это, естественно, сказалось на всей нашей жизни. После смерти отца его произведения (он был не только генералом, но и писателем) были занесены нацистами в список запрещенных. В результате мы, его сыновья, также очутились в «черном» списке. После окончания войны, в феврале, к власти пришли коммунисты, и мы опять оказались на плохом счету: на сей раз по причине того, что отец боролся против большевиков и написал множество книг. Книги эти имеют две общие характеристики: они антинацистские и антибольшевистские. Это было самым ужасающим семейным предзнаменованием, какое только можно вообще представить в прошедшие 50 лет уже минувшего столетия».
«Но, несмотря на трудности, Микулаш решил пойти в искусство, учился в графической школе, начинал незаметно. Пытался найти свой почерк, как большие мастера Ван Гог и Гоген, Эль Греко или его дедушка Славичек – но все это были еще юные годы. Ему было тогда 16-17 лет, он начал рисовать рано, хотя и твердил вначале, что будет естествоиспытателем или епископом, но, наконец, как находит себя большинство мальчишек - и он себя нашел – в живописи. Сразу же после войны, в 1945 г., когда поступил в Высшую художественную школу в Праге, он начал писать картины под впечатлением мировых сюрреалистов, т. е. картины сновидений, полные намеков, сложных исторических взаимосвязей. Но в школе ему удалось побыть недолго, потому что, как я уже говорил, бунтовщическая репутация нашей семьи сыграла свою роль и его в 1949 г. исключили из Высшей художественной школы. Поэтому он так и не стал академическим художником в смысле завершенного академического образования. Жил как пришлось и, благодаря своей жене Эмилии – фотографу, которая была ему достойной соратницей и поддерживала его изо всех сил, имел средства к существованию. Ведь в начале он с трудом продавал свои полотна, только позже оказалось, что они вызывают неподдельный интерес и их начали покупать за так называемые приличные деньги в то время, что выражалось 2, 4 или 5 тысячами крон за картину, оцениваемую сегодня в аукционных залах в 1 или 2 миллион. Времена изменились, и проклинаемый художник превратился в художника с огромным европейским именем. Все это брат преодолевал в крайне затруднительных условиях жизни, с большим напряжением сил, т. к. когда он был в возрасте 36 лет, у него обнаружили тяжелую форму диабета. Умер он в 1974 г. в возрасте 47 лет».
- Каково было отношение к России в вашей семье?
«Обстоятельства сложились так, что отношение всей нашей семьи к России было противоречивым. Уже с детства мы любили Достоевского и, само собой разумеется, русскую музыку и живопись, но больше всего - русских писателей. Отец любил и русский народ как таковой. Проблема была в том, что Россия как будто бы начала исчезать под давлением тоталитарной системы, которая формально превозносила некоторые понятия - такие как Великая Отечественная война, которое придумал Сталин. Россия начала отчуждаться от Европы именно из-за культа личности и теорий о соцреализме и подобном».
- Поэту Яне Забране удалось рассказать о своем друге одной строкой «Медек сам обладает естественностью ангелов...». Каким человеком был Микулаш Медек?
«Это был чрезвычайно интересный человек: с потрясающей фантазией, сварливый, неспокойный и в то же время задумчивый, знающий литературу, философию. Человек, пленяющий не только своими художественными произведениями, но и собственной личностью. К нему влекло многих, двери нашего дома все время были открыты. Туда приходили друзья со целого света и люди, которые там его впервые узнали. Приезжали люди мирового искусства: композитор Оливер Мессьенс из Парижа, композитор Луиджи Ноно из Венеции, многие искусствоведы, историки, поэты – со всеми Микулаш составлял единое целое, характерной чертой которого была необычайная строгость во взаимной оценке. Они знали, что ответственны за нечто большее, чем просто за отзыв общественности на произведение».
- Несмотря на демонстрируемое равнодушие со стороны коммунистического культурного руководства, произведения М. Медека выставлялись в Италии, Бразилии, Франции и Германии. Об успехе этих выставок говорилось дома, в Чехословакии...
«После его смерти еще нельзя было открыто говорить о его творчестве; имя Микулаша Медека становится известным лишь к концу коммунистического режима. В 1987-88гг.. устраиваются выставки его произведений, но первая полная выставка состоялась уже после падения режима, в 1990 г. в Брно и в Праге. Ретроспективная выставка, прошедшая в Рудольфине, была до сих пор самой большой выставкой, но Микулаш, к сожалению, не дожил до этого.
То обстоятельство, что Микулаш был посмертно награжден президентом Вацлавом Гавелом медалью «За заслуги в искусстве», думаю, свидетельствует о том, что он был большим художником и принес этой стране много доброго и прекрасного. Я верю, что произведениям его суждена долгая жизнь».
