Сергей Пархоменко: «Мы показали, что есть вещи сильнее фронта, войны, ненависти – проекты, которые объединяют людей»

27 июня в Праге был дан старт проекту Poslední adresa, построенного по образцу российского «Последнего адреса», целью которого является увековечивание памяти о людях, ставших жертвами политических репрессий и государственного произвола в Советском Союзе. По этому случаю в чешскую столицу прибыл один из основателей и председатель правления Фонда «Последний Адрес», а также видный российский политический обозреватель и аналитик радиостанции «Эхо Москвы» Сергей Пархоменко. В интервью Радио Прага он рассказал о своем отношении к истории, причинах поддержки лидера российской оппозиции Алексея Навального и о месте современной России на мировой политической арене.

География «Последнего адреса» постоянно расширяется, и если раньше он казался проектом для больших российских городов, то сейчас таблички появляются в разных поселках и деревнях по всей РФ. В 2017 году первые мемориальные знаки в память о жертвах репрессий были установлены и за рубежом – в Украине. Что для Вас значит старт чешского движения?

Сергей Пархоменко держит в руках «чешскую» табличку «Последнего адреса», Фото: Тимур Кашапов, Чешское радио - Радио Прага

– Для нас это важный день, потому что данное событие – прецедент. Мы мечтали о том, чтобы проект стал международным, но у нас есть одно важное условие: люди, которые занимаются этим, должны быть на месте. Невозможно реализовать проект дистанционно из Москвы. В России он был запущен в 35 городах, и в каждом из них есть один или несколько человек, которые занимаются этим. Точно также мы не могли реализовать проект в Украине, пока там не появились люди, готовые поддержать нас. Что касается Праги, то два года назад «Последним адресом» заинтересовалась группа Gulag.cz, представители которой связались с нами и сказали, что готовы к созданию его чешской версии. Тогда я сюда приехал, выступал публично и, казалось, что впереди нас ожидает нескончаемая работа, так как было непонятно, получится ли у нас что-нибудь, но теперь мы можем сказать, что добились поставленной цели. Вместе с тем, нужно понимать, что «Последний адрес» – это процесс, и прикреплением четырех табличек дело не ограничится. Очень важно, чтобы проект продолжал развиваться в России, в пределах бывшего Советского Союза и за его границами, чтобы он превратился в настоящий европейский проект, и потому это столь значимое для нас событие.

Почему так важно помнить о репрессиях и времени, когда они происходили?

Иллюстративное фото: АBS

– Потому что память об этих событиях возвращает людей на правильный уровень обсуждения. Большинство из них очень легко и безответственно обсуждают исторические события, когда речь идет о больших статистических величинах, тысячах и миллионах человеческих жизней. Они спорят о том, что такое Вторая мировая война, индустриализация, коллективизация, противостояние систем, и приходят к самым удивительным выводам, как в России, где все больше людей говорит и думает о сталинском тоталитарном режиме, как о чем-то очень полезном, рациональном, позволявшем решать масштабные задачи. В этих рассуждениях исчезает человек, и его надо вернуть. «Последний адрес» – это проект, который заставляет и помогает людям говорить об исторических событиях, опираясь на судьбы конкретных людей. Он возвращает их на уровень человеческой судьбы, имени, лица, и это уже совершенно иной уровень восприятия. И те же люди начинают говорить по-другому, когда они видят за событиями не геополитические интересы и процессы, не министров, академиков и генералов, а обыкновенных жителей. Тогда они приходят к другому важному выводу – жизнь каждого человека имеет значение. Любой тоталитарный режим отличается от демократического тем, что он легко убивает и также легко относится к человеческой жизни, и поэтому советское, чешское, польское любое подобное государство для нас одинаковы, так как они относились к человеческой жизни, как к ничтожному обстоятельству, а мы хотим вернуть осознание ее ценности.

Есть ли у вас друзья или знакомые, кто пострадал в результате политических репрессий?

Иллюстративное фото: ЧТ24

– У меня есть знакомые, в семье которых произошло такое несчастье. Но мои предки, бабушки и дедушки, слава Богу, остались живы и не подверглись репрессиям. По этой причине «Последний адрес» для меня, конечно, не персональный семейный поход.

Инициатива снизу

Может ли ваш проект объединять народы?

– Открытие проекта в Украине – невероятный и замечательный пример объединения народов, несмотря на то, что эта страна фактически находится в состоянии войны, существует в обстоятельствах, когда много недоверия и предубеждения, ненависти между людьми. В этих условиях мы сами себе показали, что есть вещи сильнее фронта, войны, ненависти, которые объединяют людей – представление о ценности человеческой жизни, о единстве судьбы двух народов. «Последний адрес» – это не идея или разговоры, а реальная работа, реальные люди, реальные адреса, реальные имена и эти мемориальные знаки, которые можно потрогать пальцем – это то, что во время войны можно делать, и для нас это было очень важно.

Интересует ли молодых россиян тема политических репрессий?

«Последний адрес» в Москве, Фото: Мартин Доразин, Чешское радио

– Да, и мы это замечаем. Как раз в регионах России проект чаще всего поддерживают именно молодые люди, студенты, преподаватели из провинциальных ВУЗов. Конечно, заниматься правозащитной деятельностью сегодня трудно, как и иметь мнение, отличающееся от государственной пропаганды, агрессивной, навязчивой, безжалостной. Но, мы видим тех, кто хочет этому противостоять и которым интересна настоящая история обычных людей. И потому наш проект подходит любому хорошему историку, который интересуется не только жизнью страны, но и своей улицы, города. Кстати, довольно часто инициаторами установки мемориальных знаков являются не родственники репрессированных, а рядовые граждане, неравнодушные к своей истории.

Как к «Последнему адресу» относится государство?

– Честно говоря, мы всеми силами стараемся не иметь никаких отношений с властями в России. Это наш принцип, и закон позволяет нам это делать. Мы стараемся не просить никаких разрешений, нам не нужна поддержка, деньги или охрана. Мы сами договариваемся с жителями и собственниками домов, так как для нас важно, чтобы табличка осталась на месте. А это возможно только в том случае, если дом считает ее своей, ведь мы не можем поставить рядом солдата, который будет ее охранять. По этой причине случаев пропажи или порчи табличек очень мало – на 600 знаков по России – не более 5-7 случаев.

Диалоги о власти

Вы сказали, что избегаете общения с властью. О чем это говорит? Как вы можете охарактеризовать нынешнюю политическую ситуацию в России?

Иллюстративное фото: Владимир Рудаков, CC SA 1.0

– Для современной российской власти характерно глубокое недоверие и подозрительность к любым гражданским инициативам. Неважно, что вы делаете, важно, что вы это делаете сами и без спроса. Это заведомо рассматривается как сомнительная и, наверное, вредная деятельность. Мы противостоим этому настроению и хотим, чтобы гражданская активность развивалась.

Подобное недоверие к России испытывают и за рубежом. Каким в этой связи вам представляется место РФ в современном мире. Как вы думаете, противостояние с Западом это всерьез и надолго?

– Российская внешняя политика является частью внутренней политики, и противостояние с Западом нужно российской власти, прежде всего, для продажи на внутреннем рынке, так как это важная тема для диалога со своим собственным населением. Властям нужны противостояние и агрессивность, так как это способ уйти от обсуждения сложных и неприятных проблем, прежде всего, социального и экономического характера. Людям, которые спрашивают, где моя пенсия, почему деградирует российское образование, почему такой низкий уровень медицинского обслуживания, власть хочет отвечать: со всех сторон враги, нам надо обороняться, поэтому сейчас мы не будем разговаривать про ваши пенсии, учителей, врачей... Это осознанный выбор способа общения власти со своим народом, и это будет продолжаться столько, сколько потребуется «верхушке». Россию никто не вынуждал ввязываться во все конфликты, в которых она сегодня участвует: ее не заставляли аннексировать Крым, развязывать войну в Восточной Украине, объявлять эмбарго на европейские товары. Россия сама приняла такие решения, потому что так было нужно власти в целом и президенту в частности. И отвечая на ваш вопрос о противостоянии с Западом, отвечу да – это всерьез и надолго, потому что нынешняя власть всерьез и надолго.

Вы неоднократно высказывались в поддержку Алексея Навального и его возможного участия на выборах президента РФ 2018 года. Как вы считаете, способен ли он в одиночку или со своей командой изменить Россию?

Алексей Навальный|Фото: MItya Aleshkovskiy, Wikimedia Commons, CC BY-SA 3.0

– Никто не способен изменить Россию, но у страны никогда не появится шанс измениться, если не будет таких одиночек и его команды. Это совершенно очевидно. Я думаю, что Навальный делает очень важную работу, объединяя людей вокруг демократических, гуманистических и законных ценностей, причем здесь очень важен сам процесс. Так и задача «Последнего адреса» заключается не в том, чтобы развесить по стенкам много одинаковых «железок», а в том, чтобы привлечь внимание людей к этой теме, чтобы об этом помнили, говорили, обсуждали. Поэтому нужно, чтобы как можно больше граждан вовлекалось в борьбу с коррупцией, в дело защиты демократических ценностей и прав человека, так как это и есть гражданская активность. На данном этапе процесс важнее результата. Мы понимаем, что Алексей Навальный не будет избран президентом в 2018 году, потому что не будет реальных выборов. Голосование будет, а выборов – нет, но процесс собирания людей вокруг демократического кандидата и демократических идей имеет огромное значение, и без этого прогресс в России невозможен.

Вы работаете на «Эхе Москвы» уже 14 лет. Многие называют радиостанцию одним из последних островков свободы слова в России. Как вам удается работать в условиях постоянного давления и ограниченности аудитории?

– Что касается ограниченности аудитории, то время работает на нас. Когда-то у «Эха Москвы» было 80 региональных радиостанций, но затем эта цифра стала стремительно уменьшаться – не добровольно, а в результате административного давления. Но прошло время, и оказалось, что есть и другие способы общения со слушателями. Сегодня любая радиостанция в мире есть в вашем кармане, в мобильном телефоне, все больше людей слушает «Эхо Москвы» через Интернет, смартфон, и с каждым годом этот процесс становится проще и доступнее. Поэтому мы считаем, что главное, чтобы радио было качественным, а аудитория нас найдет, если ей понадобится такое радио. Теперь о давлении: я делаю свою передачу в прямом эфире абсолютно свободно, хотя и понимаю, что любая моя программа может оказаться последней. Много лет я живу с этим ощущением, к которому я привык, но это дает и своеобразную свободу, так как я могу себя ни в чем не ограничивать. Вместе с тем, «Эхо» существует в сложных экономических условиях, оно является частью большого холдинга, контролируемого государственной корпорацией, которая парадоксальным образом не заинтересована в его успехе. Но, по всей видимости, существуют политические мотивы, по которым радиостанция продолжает работу. Думаю, что коллектив сотрудников сохранится, как и наша аудитория, и при любых обстоятельствах взаимоотношения между ними сохранятся все ровно.

Россия Сергея Пархоменко

Вы многого добились в жизни: вы – многодетный отец, успешный журналист, известный общественный деятель. Осталась ли у вас мечта?

Сергей Пархоменко, Фото: Александр Сорин, CC BY-SA 3.0

– Конечно, хотя жить сегодня в России довольно трудно. Атмосфера, психологический климат в стране для человека, который не хочет покорно служить государству – тяжелый, и люди чувствуют себя очень уязвимыми, прежде всего, потому, что негде искать справедливости и защиты. В политическом смысле моя мечта заключается в том, чтобы мы чувствовали себя в России более уверенно, знали, что наши права защищены. Чтобы мы не просыпались по утрам с ощущением, что у нас опять плохие новости, что опять нам что-то угрожает, у кого-то большие неприятности, потому что к ним пришли с обыском или вызвали на допрос. Хотелось бы, чтобы в России царило более легкое и оптимистичное настроение, а современная Россия, к сожалению, это страна угрюмых и насупленных людей.

А в какой России вы хотели бы, чтобы жили ваши дети?

– Я бы хотел, чтобы они жили в стране больших перспектив, где действительно все зависит от человека, его энергии и желания. К сожалению, нынешняя Россия требует от гражданина выполнения порой абсурдных и даже унизительных процедур и обязанностей: нужно любить начальство и уметь зажмуриваться, закрывать глаза и затыкать уши, глядя на то, как власть нарушает ваши права и ведет себя нечестно и беззаконно. Это условие того, что в России называют успехом – умение не замечать того, что происходит вокруг, не участвовать в этом и уклоняться от этого. Убежден, что это очень большая цена, которую платит современный российский гражданин. Мне бы хотелось, чтобы такого не было, а жизнь и перспективы человека зависели от его личных достоинств, работоспособности, таланта, энергии, самоотверженности, а не его умения смириться с несправедливостью и бесчестностью окружающей жизни.