Виталий Манский o побочных эффектах распада СССР

Гостем Карловарского кинофестиваля в этом году стал также российский режиссер Виталий Манский. С ним мы беседовали о первом российско-северокорейском фильме «В лучах солнца», который до сих пор так и не был показан в России, «главном» ребенке Северной Кореи и разных точках отсчета истории.

Виталий Манский, Фото: kviff

– Вы в некотором роде, видимо, можете считаться завсегдатаем Карловарского кинофестиваля, так как приезжали сюда уже несколько раз. Здесь также ваша «Труба» в 2013 году была признана лучшим документальным фильмом. В этот раз на смотре представлены две ваших картины: «В лучах солнца» и «Родные» – об атмосфере в обществе после Майдана на примере вашей семьи. К последнему фильму – вы действительно до его съемок не знали, что ваша прабабушка имела польско-литовские корни, или это был творческий прием?

– Нет, я не знал этого. Я знал, что она полька, потому что я помню из детства, что она даже говорила по-польски, но я не знал, что она литовская полька и родилась в Вильнюсе. То есть я как-то не задавался вопросом, где она родилась, – ну, прабабушка и прабабушка. И то, что в процессе этого разговора (происходящего между режиссером и его матерью в одной из сцен фильма «Родные» – прим. ред.) выяснилось, показалось мне забавным, потому что я сейчас там недалеко, в Латвии, живу, и вдруг оказывается, что во мне течет литовская кровь. Это был обычный разговор с мамой, который мы редко ведем со своими родителями, докапываясь, что, кто, откуда и почему.

– Продолжаете ли вы докапываться до этой сути, и не только в смысле генеалогического древа своей семьи, но и после окончания работы над своим фильмом?

«Родные», Фото: kviff

– Нет, я не отношусь к тем людям, которые заказывают генеалогические исследования, а затем их вывешивают в своих кабинетах или гостиных, хотя это, конечно, любопытно. И не только любопытно, но и огорчительно, и немножко обидно, что я, к сожалению, знаю свою родословную только до прабабушки. В Европе и на территории Советского Союза произошли такие глобальные тектонические сломы, которые оторвали нас от своих корней, и я в каком-то смысле завидую тем, кто может более глубоко разобраться в своем происхождении, но – повторюсь, я не веду таких исследований. Я знаю таких людей, которые это делают, докапываются до каких-то своих пращуров, которые выносили горшки русским царям. Это меня не очень волнует.

– Да, но мой вопрос касался не обрамления своей личной истории, а поиска корней, тесно связанных с проблемами, которые обозначены в фильме «Родные», с манкуртизмом наконец, потому что в одной из сцен вы задаете вопрос дяде Мише: « – А как это было, когда ты сюда переехал, ты чувствовал, что это Украина?»

– Это безусловно, верно.

– Кстати, в каком году ваш дядя туда переехал?

«Родные», Фото: kviff

– Он приехал в 1948 году, в послевоенное время, и на самом деле его рассказы про бандеровцев, которые звучат как рассказы очевидца, не совсем точны или, скажем, не совсем корректны. Потому что когда эти события происходили в 1943 году, ему было двенадцать лет, он жил в оккупированной России и просто никак не мог этого видеть. Но мне кажется, что на территории Советского Союза произошла такая штука, что мы все как бы обновили свою жизнь, мы считаем свою жизнь максимум с наших дедов, уже даже не прадедов. То есть у нас началась новая история, и эта история, кстати сказать, аукается и сегодня, потому что очень многие люди считают себя рожденными в Советском Союзе, своей родиной считают Советский Союз, а его крах – глобальной трагедией XX века. И какие-то проблемы, которыми мы сегодня живем, в том числе базируются на основе этой странной подмены, потому что многие говорят, что там, допустим, Крым – российский, так как они ведут отсчет с советского времени, когда он был российским. А с другой стороны, Крым в той же степени – греческий, турецкий, и еще не знаю какой, если перенести точку отсчета чуть-чуть в более ранний период.

– Возможно, что через несколько десятилетий будет переписываться история Крыма, как и учебники по истории, как это бывало не раз в таких сложных и спорных, с точки зрения ряда современных историков, случаях.

Виталий Манский и редактор Радио Прага Лорета Вашкова, Фото: архив Лореты Вашковой

– Вы знаете, я ведь, собственно говоря, когда жил в СССР, тоже полагал, что это вечное образование, даже в каких-то моих фантазиях не могло существовать (представления), что Советский Союз рухнет, а он рухнул – легко и во многом незаметно, и только сейчас начинаются какие-то процессы агонии этого умирающего организма, такие как война России с Украиной в Крыму или на Донбассе. Это все – такие отрыжки процесса исчезновения с карты Земли огромного и во многом искусственного образования.

– В Карловых Варах, как мы упоминали, был представлен не только ваш фильм «Родные», но и лента «В лучах солнца», удостоенная приза Международного кинофестиваля документального кино в Иглаве в 2015 году. – Как вы полагаете, есть надежда, что ее увидят и зрители в России?

– Это довольно-таки сложный момент в том смысле, что мы с огромным трудом прошли сквозь цензурные требования и получили в конечном счете прокатное удостоверение, но так как в России сейчас достаточно жестко устанавливается вертикаль власти по всем направлениям, у меня нет уверенности, что даже имея разрешение на показ, мы сможем ее широко представить в Российской Федерации. Во всяком случае, когда мы уже имели на руках прокатное удостоверение, нас пригласил в конкурсную программу главный российский фестиваль, а затем отозвал свое приглашение, хотя это и дружественный фестиваль: я был на нем и председателем жюри, и призером – я имею в виду «Кинотавр». Это мной любимый фестиваль, и я отчасти понимаю, почему они побоялись показывать картину, но я об этом говорю, чтобы было понятно, что мы готовы к трудностям, связанным с прокатом этого фильма в России.

– Вы, полагаю, также были готовы к трудностям после того, как фильм «В лучах солнца» был завершен, и рожден не таким, каким был задуман вашими северокорейскими коллегами. Не опасались ли вы за судьбу детской героини вашего фильма, восьмилетней школьницы Зим Ми, и ее семьи, и следите ли вы за этой судьбой?

«В лучах солнца», Фото: kviff

– Начну ответ с конца. Следить за судьбой практически невозможно, потому что это самая закрытая страна мира.

– Однако что-то все-таки просачивается, их имена уже стали известны.

– Это верно, но я хочу подчеркнуть, что долгое время ничего не было известно. Это, конечно, создавало напряженную ситуацию, ведь туда невозможно ни позвонить, ни написать. Мы даже до конца, собственно говоря, не уверены, ее ли это имя. То есть, скорее всего, это ее имя, но кроме имени у нас никакой информации не было. И это нервное напряжение подогревалось еще и российской стороной, которая меня обвинила в том, что эти люди будут там чуть ли не расстреляны, о чем советник Путина заявил открыто в качестве претензии в наш адрес. Но потом произошло другое событие – фильм был широко показан в Южной Корее, и ее президент выступил по телевидению, высказав сожаление и сочувствие, адресованные этой маленькой девочке. В ответ на это северокорейская сторона распространила через свое агентство внешней информации, что эта девочка, как бы в ответ на южнокорейские претензии, превратилась в главного ребенка страны. Она была поднята до уровня лидера нации Ким Чен Ына. Ее фотографии с вождем были везде распространены, и ее жизнь круто изменилась. Она находится в безопасности, если можно употреблять слово «безопасность» по отношению к любому жителю Северной Кореи.

– Фильм этот был снят при участии Чехии. В чем состоял вклад чешской стороны?

– Я могу сказать абсолютно точно: без чешского участия мы бы не смогли добиться такого визуального и звукового эффекта, который производит эта картина, когда ее смотришь на большом экране. Были проведены достаточно большие работы с цветом, графические работы, когда изображение расчищалось – убиралось все лишнее, что мешало проникать в суть происходящего. Была произведена работа по звуку в формате 5.1, объемному звуку. Все это делали в Чехии, в Праге.

Продолжение беседы с Виталием Манским последует в программе следующей недели.