Официальная Москва предпочитает Берлин Праге

Мы продолжаем наш разговор с российским журналистом Константином Эггертом, обозревателем радиостанции «Коммерсантъ FM». Речь шла о России и Евросоюзе, и почему Россия не хочет иметь дело с маленькими странами.

Константин Эггерт

- Политика Европейского Союза в отношении России строится на идеи общего знаменателя, общей позиции, которую обычно очень трудно найти. Именно поэтому, может быть, эта политика не очень внятная. Она, в пока для меня лично непонятной пропорции смешивает интересы европейских стран и России, и определенный набор ценностей, который исповедует Европейский Союз, к чему с подозрением относится Россия, по крайней мере его правящий класс. Если смотреть из Москвы, то политика ЕС имеет очень общий характер и в основном продвигается вперед там, где это наиболее легко делать, то есть в вопросах, которые не вызывают особо большого возражения. Поэтому саммиты Россия – ЕС, которые проходят каждый год, уже давно не вызывают такого интереса, который они вызывали десять лет назад. Что касается двухсторонних отношений, то здесь у России намного более разнообразная картина. Прежде всего потому что в традициях советской, теперь российской дипломатии иметь дело со странами, а не с многосторонними организациями, особенно с теми, где Россия не входит в число членов.

Именно поэтому отношения России с Евросоюзом строятся прежде всего на работе с теми странами, с которыми России проще работать. Сейчас явно Москва предпочитает иметь дело с Берлином, Парижем, в определенной степени с Мадридом, до последнего времени, до ухода Берлускони, с Римом, и предпочитает иметь меньшее дело с Прагой или странами Балтии. Связано это в том числе и с тем, что бывшее страны соцлагеря и ряд стран северной Европы, уделяют в своей политике больше внимания ценностным вопросам, правам человека, свободе прессы и так далее, чем более прагматичные немцы или французы. В этом смысле у России есть определенное пространство для маневра в плане влияния на то, что происходит внутри Европейского Союза. Если мы посмотрим на историю с так называемым списком Магнитского ясно, что России во многом удалось убедить партнеров в Европейском Союзе не принимать эту тему в качестве общеевропейской темы. Это, наверное, один из примеров, как Россия умело работает на двухстороннем направлении.

Есть специальное отношение к странам бывшего соцлагеря?

- Что касается стран Центральной Европы и России, то в Москве сохраняются два чувства. Во-первых, подозрительности и ощущение того, что эти страны всегда могут преподнести Кремлю неприятный сюрприз. Во-вторых, чувствуется некое снисхождение. На Смоленской площади и в Кремле очень сильно мнение, что «зачем нам говорить с Вильнюсом или с Прагой, мы позвоним большим дядям в Берлин или в Париж, и они объяснят этим новым, маленьким людям, как себя прилично вести. Такого рода политика, конечно, не артикулируется официально, но она очень хорошо видна. В этом смысле российскому руководству вполне удачно удается разделять Европейский Союз, и работать с теми, с кем ему работать удобнее.

То есть, Москве даже психологически удобнее разговаривать с большими странами…

- Да, для России размер имеет значение. Кроме того, представление российской политической элиты о роли России в мировых делах все же диктуется воспоминаниями о роли Российской империи и Советского Союза. Именно поэтому России трудно работать с теми организациями, где применяется принцип консенсуса. Потому что российскому дипломату абсолютно невозможно внутренне осознать, сердцем понять, как, скажем Люксембург или Португалия могут иметь такой же вес при принятии решений, как, допустим, Германия или Великобритания. Это заложено на уровни психологии, поэтому отношение к целому ряду новых членов ЕС и новых членов НАТО другое. Дело не только в размере, но по отношению к этим странам сохраняется неизжитый комплекс старшего брата, есть представление, что элиты в этих стран антироссийски настроены и что там специально выискивают негатив в российской политике, чтобы потом о нем кричать на каждом углу.

Европейские активисты и правозащитники часто спрашивают своих же политиков, почему они так часто критикуют Беларусь и Лукашенко, и одновременно высказывают так мало критических отношений в адрес Путина и России. Что вы думаете о сопоставлении этих двух лидеров?

- Сопоставлять этих двух людей, наверное, некорректно просто потому что все люди разные. Политический стиль Путина и политический стиль Лукашенко тоже разные. Ответственность, которую они несут как лидеры, тоже разные. В российской оппозиции эта тема много раз поднималась. И даже многие оппозиционные лидеры скажут, что Путин конечно не Лукашенко. В России другая политическая традиция. Сравнивать два политических режима, конечно, можно, но я думаю, что сравнение будет явно не в пользу Лукашенко. Что касается европейской политики, то эти двойные стандарты, которые вы упомянули, всем заметны. Любой оппозиционный деятель в России скажет «ну, понятно, от Беларуси ничего не зависит, а от России зависят поставки газа и нефти, от России зависит позиция Совбеза ООН по Ирану или по Сирии или Северной Корее». Да, у России намного больше глобальной ответственности, потому нахождения баланса между ценностями и интересами в отношении России для Европы намного более сложная задача, чем нахождения аналогичного баланса в отношении Беларуси.