О коллекционировании и «хмель-обороне»

Нам очень приятно, когда наши новые слушатели или читатели сайта Радио Прага не ограничиваются одним, «пробным» обращением, а активно включаются в переписку. Например, обсуждают услышанные рубрики или же присылают нам свои новые вопросы, которые служат поводом для обращения к той или иной тематике, как в нашей рубрике «Я к вам пишу», так и в иных разделах программы Радио Прага.

Подобным новым активным слушателем оказался Александр Орловский из Благовещенска, который совсем недавно прислал вопрос о солнечных часах, а ныне просит рассказать о том, что в чешской среде является самым популярным или распространенным предметом коллекционирования.

К счастью, большинство коллекционеров все-таки хотят, чтобы их собраниями восхищалось как можно больше людей. Некоторые, как господин Будильник, пытаются пристроить свои коллекции в музеи. А некоторые сами открывают музеи. Как, например, Карел Тарантик из поселка Зруч – он с сыном открыл частный авиамузей, единственный в Чехии. Сейчас музей Air Park Zruč насчитывает около 70 самолетов, воссозданных практически из металлолома, и несколько танков. Тем же чехам, у которых нет денег на покупку дорогостоящей кинотехники, старинных будильников и списанных самолетов, остается собирать что-нибудь попроще. Марки или, например, чайные пакетики. Сокращение чешской армии, под давлением экономических причин или же в рамках специализации в структуре НАТО достаточно часто оказываются в поле нашего внимания. Реагируете на подобные новости и вы, уважаемые радиослушатели. Иногда звучит поощрение - молодцы чехи, занялись одним направлением деятельности и довели его до мирового уровня (например, противохимическая бригада), порой с некоторым раздражением, комментируя, например, как чешские депутаты обсуждают, по оценке некоторых наших корреспондентов, не очень значительное количество солдат, посылаемых в международные миссии. Однако, возможно, многих из вас позабавит сообщение об одном ополченческом подразделении уже 10 лет не сдающим своих позиций в городе Жатец. Жатецкая хмель-оборона, основанная членами «Храма хмеля и пива», вооружилась до зубов против скуки и продолжает традицию местного доисторического племени «гомо лупулов» (homo - человек, lupulos – хмель). Родоначальником племени является Лойза Лупулос. Его бренное тело уже давно истлело в гробу, но скелет, яко бы обнаруженный при вскрытии могилы Лойзы археологами, в нежной судороге сжимал в руке кружку.

Air Park Zruč
Как выяснилось при последующем анализе, полулитровая емкость некогда была наполнена чистым концентрированным солодом. Командует хмель-обороной Йиржи Ваничек, в миру архитектор, а на деле тайный советник «Храма хмеля и пива», которому добровольно-принудительно подчиняется пять чамбул (подразделений): тяжеловозная, прудоречной флот, биогазовые воздушные силы и сухопутное хмелеополчение. Не обошлось и без обеспеченцев - бригады пивотыла, куда входит пивная помощь, разведывательная группа «чпионов» и внештатная «орда гомо лупулинок» или «женщин чести». Вступить в ныне 65-брюхое хмелеоборонное подразделение может каждый, кто выкинет какое-либо коленце или изобретет новое доказательство древности рода «гомо лупулов». К слову сказать, таких изобретений и археологических находок уже накопился «воз и маленькая тележка», заполнивших четыре этажа специального «гомо лупулского музея». Дослужиться в хмель-обороне можно до высшего чина «верховного пивняла», но лишь пройдя множество испытаний, предписанных всем низшим чинам: пивояка, пивоха, подпивняка и пивняка. Как говориться - «Служу пивному народу!»

И вновь вернемся к истории возникновения иновещания Чешского радио.

В конце 1937 года, когда над Центральной Европой нависла реальная угроза фашизма, в истории «Радиожурнала» произошло знаменательное событие: 24 декабря в 23 часа на всех станциях Чехословацкого радио вышло в эфир «Обращение ко всем людям доброй воли».

В нем с посланием мира выступили пионер электротехники Франтишек Кржижик (1847-1941), которого называли чешским Эдисоном, и писатель Карел Чапек (1890-1938). Девяностолетний Франтишек Кржижик обращался к Альберту Эйнштейну, а Карел Чапек – к Рабиндранату Тагору. Карел Чапек в своей речи в частности сказал: «Господин Тагор, приветствуем Вас из Чехословакии, где сейчас идет снег, из Европы, где нам грустно, из западного мира, где и те самые высококультурные народы не могут подать друг другу руку, как родные братья. В то время, когда в самой западной и самой восточной точках нашего общего континента гремит канонада, к Вам обращается в канун Hового года слабый голос западной демократии «Да здравствует мир! Но пусть это будет мир свободных, равных людей».

Оба адресата услышали обращение на радиоволнах и ответили на него. Вот что сказал Альберт Эйнштейн: «Этот рождественский привет на самом деле послан всем, кто в это смутное время неравнодушен к судьбе духовных ценностей. Все они знают, что Чехословакия в тяжелых условиях отстаивает политическую свободу и права человека, без которых невозможен расцвет духовной жизни. Надежда и сердечные пожелания всех друзей правды, человечности и свободы поэтому адресованы Чехословацкой республике в сердце Европы, которая под ведением мудрых и прозорливых людей работала и будет работать во имя светлого будущего Европы».

В 1938 году предвоенное развитие радиовещания за рубеж достигло кульминации. Вещание на Европу и Америку было продолжено на час в день, и на Восток – на два часа. В целом объем вещания в первой половине 1938 года достиг 9 часов в день. В мае 1938 года «Радиожурнал» был внесен в список организаций, важных с точки зрения безопасности государства, и государство стало еще сильнее контролировать вещание.

Вещание новостей велось прямо из штаб-квартиры ЧТК, что в довоенное время было обязательным для всего Чехословацкого радио. Эта практика изменилась в критические осенние дни 1938 года, когда на радио возникло информационное отделение, где готовили новости на иностранных языках для коротковолнового вещания. Далее, необходимо коснуться вопросов о цензуре и о названии станции. Существование цензора подтверждают и другие свидетели, но все приходят к мнению, что он не был слишком строгим, а некоторые тексты, особенно иностранные, вообще не читал.