Нельзя прийти к тем, кого вы фотографируете, как на сафари

На днях в Культурном центре Венгрии на пражской Рыцарской улице (Rytirska) проходила выставка фотографий Даны Киндровой «Подкарпатская Русь». Она стала своеобразным итогом 15-летнего проекта, посвященного жизни русинов на территории Закарпатской Украины.

Многие отмечали, что хорошо было бы сохранить и передать последующим поколениям свидетельства быта и жизни русинского народа. Наконец это удалось. В сотрудничестве с издательством КАNT и Карлом Керлицким, практически одновременно с прохождением выставки, вышла одноименная публикация «Подкарпатская Русь». Мы побеседовали с фотографом, которую иногда совсем не просто застигнуть в Праге.

— Что вошло в вашу книгу? Удалось ли поместить большую часть фотографий, сделанных вами во время многочисленных приездов в эту область?

— Это невозможно, потому что там девяносто фотографий, а сделать девяносто снимков для книжки... Это 15 лет моей работы, самое главное было выбор и концепция, как эту книгу сделать. Здесь такая идея: жизнь начинается, рождается природа, начало марта, Пасха, а потом, как люди живут в течение всего года в горах вместе с животными, соблюдая традиции. И все завершается зимой и смертью.

— То есть выбор работ для этой книги был предопределен цикличностью природы и жизни?

— Точно так, это самая главная идея.

— Вы признались, что после ухода советских войск из Чехословакии у Вас появилась мысль, что, возможно, с исторической точки зрения все встанет на круги своя, и что, может быть, Подкарпатская Русь будет возвращена Чехословакии. Не был ли ваш интерес к данной теме частично продиктован также этим?

— Да, это так, это было в 1991 г., но это был только один момент. История такова, что Сталин в 1945 г. решил, что Закарпатская область станет частью Украины, ничего не поделаешь. Для меня это уже сейчас неважно, самое главное это люди, живущие в этой природе. По-моему, с расширением Европы через некоторое время это будет все равно, они много путешествуют, все там улучшается».

— Улучшается, или , может быть, скорее, глобализируется? Не относительно ли это? Вы фотографируете Подкарпатскую Русь на протяжении 15 лет, и в ваших ранних снимках чувствуется более естественная жизнь в смысле непосредственного соприкосновения человека с природой; человек на них является продолжением этой природы. Вы думаете, когда изменятся условия, там еще останется что фотографировать?

— Я думаю, что когда люди живут в горах, там всегда есть тесная связь с природой, и, по-моему, они живут лучше, чем мы, потому что это такое настоящее. Я хотела сказать, что улучшается то, что они уже не находятся там как в тюрьме и могут путешествовать. Конечно, глобализация - это кошмар, думаю, что это очень плохо, но надеюсь, что в горах, и не только в этой области, это сохранится. И в Словакии. Жизнь там трудная, так что им придется жить в тесной связи с природой.

— Глядя на ваши фотографии, особенно на такие достаточно интимные моменты как похороны, поминки или те же снимки мужчин на сенокосе в горах, возникает вопрос, а просто ли было им подпустить Вас к себе, Вы же, в принципе, чужак для них. Когда приходит человек извне, люди все-таки чувствуют себя объектом наблюдения, поэтому в этом состоянии иногда получается неестественное выражение лиц. Как вам удается преодолевать такого рода препятствия?

— Это уже моя профессия, я фотографирую более тридцати лет, а фотографии людей - это психология. Нельзя прийти к ним как на сафари и ловить их, надо говорить с ними, общаться, без этого нельзя. Иногда, если им не хочется, я не фотографирую. Я - не фотокорреспондент, который обязан принести в редакцию фотографии. Просто мне интересно общаться с этими людьми и потом их фотографировать, если они согласятся. Я — часть этих людей, а для этого нужно много времени.

— Вы также много фотографируете Россию и россиян, чем обусловлен ваш интерес к этой теме?

— Во-первых, это моя специальность — русский и французский языки. Я уже тридцать лет туда езжу, знаю историю России, мне очень интересно ездить туда и фотографировать, и следующий проект будет посвящен россиянам. Точно еще не знаю, как это будет, но знаю, вокруг каких точек будет сосредоточена жизнь обыкновенных людей. Там будут такие моменты, как политические иконы, религиозные возвращения к православной вере, и, конечно, водка, и другие моменты. Хочу сделать книжку об этом народе. Я люблю эту страну, люблю путешествовать и знакомиться с новыми местами. Например, в этом году я поеду на Урал, пробуду там около месяца.

— В рамках вами полученного гранта вы будете снимать материал о Праге и, в частности, о бездомных...

— Да, о бомжах. Интересно, что я получила этот грант за цикл фотографий Великорецкого крестного хода, которые я сняла в прошлом году. Ход начинался в городе Киров, и я прошла с паломниками 150 км и снимала. Получилась серия, которая мне показалась интересной, и мэру Праги, Павлу Бему, это настолько понравилось, что он решил дать эту стипендию мне. Я разработала проект о бомжах и организациях, работающих с ними.

«Я родилась в Закарпатской Украине. Мои родители боялись, что мы не выживем»

— С какими трудностями вы сталкиваетесь при работе над этой темой?

— Это очень трудно, потому что это совсем другой берег жизни, эти люди очень много пьют и недоверчивы, так как у них такой опыт... Такую трудную тему я пока не снимала. Не все среди них алкоголики, у некоторых просто тяжелое положение в жизни, надо найти такую границу в жизни, чтобы человек чувствовал, что можно, а что нельзя, так что это нелегко. Но надеюсь, что это не будет кич, и мне удастся снять жизнь этих людей, как вот это дерево здесь.

— Сохраняется ли у вас какая-то связь с героями ваших фотографических картин, посылаете ли вы им иногда, к примеру, фотографии, где они увековечены?

— Это индивидуально. Например, в этом проекте, когда я жила в деревнях, если я пообещаю, то посылаю фотографии. Может быть, через месяц или два, но посылаю. С некоторыми из них я переписываюсь до сих пор. И в России тоже. Конечно, это гораздо дальше, так что это не так просто,

Небольшое отступление. Когда большинство посетителей покинуло выставку, в зале наедине с фотографиями осталась пожилая женщина. Украдкой смахивая слезы, она подолгу стояла у отдельных работ. Когда мы оказались рядом, она, как будто оправдываясь, пояснила: «Я родилась в Закарпатской Украине, но мои родители боялись, что мы не выживем, поэтому мы уехали в Чехословакию».