Фотограф Йиндржих Штрейт: «Я должен чувствовать человеческий пульс»
Говорить в радиопередаче об изобразительном искусстве, в том числе и о фотографии, всегда трудно. То, что на выставке, или в книге человек воспринимает глазами, на радио приходится трансформировать в слуховое восприятие, образ превращать в слово.
Но когда я впервые, много лет тому назад, встретилась с фотографиями Йиндржиха Штрейта, они меня поразили именно своей способностью говорить, рассказывать истории. Их объектами являются, прежде всего, люди. А если людей на снимке нет, то всегда можно осознавать или угадать их следы, их невидимое, но ощущаемое присутствие. Деревня и человек со всеми своими маленькими победами и проигрышами, человеческие взаимоотношения - это главные темы фотографического творчества Йиндржиха Штрейта.
«Фотограф деревни», как Йиндржиха Штрейта иногда называют, родился в 1946 году в городе Всетин в восточной Моравии. Но его жизнь и творчество скорее связаны с деревней Совинец около города Брунтал. Здесь он преподавал в школе и фотографировал деревенскую жизнь. Здесь, ещё в эпоху тоталитаризма, Штрейт организовал выставки таких выдающихся художников, как, например, Олбрам Зоубек, Адриена Шимотова, Станислав Колибал и другие, - те, кому социалистические органы не позволяли выставлять своё творчество в больших культурных центрах. Неофициальная галерея Йиндржиха Штрейта за короткое время стала общеизвестным феноменом в мире чешских художников. Кроме выставок изобразительного искусства в деревне Совинец происходили также театральные спектакли и концерты. «То, что я придумывал, то и реализовывал», - вспоминает Йиндржих Штрейт.
Перелом в жизни Йиндржиха Штрейта наступил в 1982 году, когда он принял участие, как единственный фотограф, в запрещённой выставке неофициальных художников. Тайная полиция посчитала его фотографии антисоциалистическими, в результате чего Штрейт был арестован и осуждён на десять месяцев лишения свободы с условной отсрочкой на два года.
«Я был очень рад, что я мог познать эту среду. Как иначе это можно познать? Потом, когда я вернулся из тюрьмы, я не мог преподавать, мне было даже запрещено вступить в здание школы, где я раньше был директором. Но поскольку я всегда пытался и пытаюсь быть открытым, толерантным и понимающим, я это воспринимал, как случай, который мне принесла жизнь. Хотя я читал записи и свидетельства людей, которые выступали против меня... У меня были две возможности: или замкнуться в себя и всю жизнь быть озлобленным, или «в кавычках» забыть, открыться и продолжать жить, продолжать путь, который я считал правильным. Я выбрал второй вариант, который соответствует моему характеру».
Параграф, согласно которому Йиндржих Штрейт был осуждён, звучал: «Оскорбление республики и её представителя». Что изображали эти роковые фотографии, за которые он был лишён свободы?
«Это были фотографии собраний, где на стене висел портрет президента Гусака и под ним люди пили пиво, или просто заседали. Или на одной фотографии мужчина и женщина надевают противогаз во время инструктажа военной подготовки, а за ними опять висит портрет президента. Это были совершенно обыкновенные фотографии из жизни, ничего не было заранее оформлено, они не изображали ничего тягостного, развращающего. Если сегодня вы на них посмотрите, то не поймёте, что раньше человек за это мог попасть в тюрьму».
Когда Йиндржих Штрейт вернулся домой, ему было запрещено фотографировать и преподавать. Поэтому он стал диспетчером в совхозе. Но и на это время он смотрит жизнерадостно и считает его одним из самых счастливых периодов в своей жизни.
В настоящее время Йиндржих Штрейт преподаёт фотографию в ВУЗах в Праге и Опаве, своих студентов он привозит к себе в Совинец, где учит их своему подходу к работе документального фотографа. Его творческий метод заключается в коммуникации и сопереживании. К людям, которых он фотографирует, он всегда должен приблизиться, открыться перед ними, чтобы они перестали стесняться и обращать на него внимание, чтобы он стал, хотя бы, на короткое время, составной частью их жизни. После бархатной революции перед Йиндржихом Штрейтом открылись новые возможности, он начал путешествовать и фотографировать, главным образом, деревенскую жизнь за рубежом, во Франции, Австрии, Германии, Англии, Японии и в других странах. Итак, он смог продолжать работу над своим циклом фотографий «Деревня - это мир», начатом ещё в эпоху социализма. В конце 90-х годов Штрейт побывал в Сибири, где он фотографировал возобновление буддийских храмов. Как ему удалось приобрести доверие сибиряков?
«Там приближение к людям было очень приятным, русский менталитет мне близок, я всегда мечтал об этом - фотографировать в России, хотя перед бархатной революцией это не было возможно. Когда мне предложили работать над этим проектом, я ни минуты не колебался, и сразу согласился. А если бы меня сейчас спросили: «Хочешь поехать в Америку или в Россию?», то без размышления скажу, что в Россию. Я работал ещё над двумя проектами в России: в Новороссийске я фотографировал чехов, предки которых там ассимилировались в 19 веке, и потом фотографировал в Чечне и Ингушетии. Вообще, я очень люблю ездить в Россию».
«Именно это меня очаровывало. На небольшом пространстве там всё это совмещается и переплетается. Очень интересным мне показалось превращение социалистического хозяйства в частное. Мы посетили землевладельца, который скупает земли от малых земледельцев, у которых нет денег, и создаёт большие комплексы, на которых он хозяйствует, и нанимает этих земледельцев на работу. Меня тоже поразило опустошение огромных колхозов, коровников и сеновалов, строительство которых не было закончено. С другой стороны - шаманизм и вероисповедание там очень сильны, люди находятся под их влиянием. Интересно было наблюдать над тем, как бывшие функционеры, для которых вера при социализме была запрещена, опять начинают возвращаться к своим корням».
И как вам работалось в Чечне и Ингушетии? Вы фотографировали жизнь лагерей для беженцев. Какие у вас остались воспоминания?
«Я могу сказать, что это был самый сильный и самый эмоциональный проект моей жизни. У меня остались очень сильные воспоминания. То, что я видел, страдание людей, их взгляды... Всё это останется во мне до конца моих дней. Я очень благодарен обществу «Чешская католическая харита» за то, что они меня пригласили работать над этим проектом, благодаря чему я тоже познакомился с их тяжёлой работой. После многих лет я опять гордился тем, что я чех. Чешскую Республику там воспринимают очень позитивно за то, как она заботится о детях, как помогает решать все проблемы».
Фотографии, возникшие в Чечне и Ингушетии, вошли в состав книги под названием «Так близко, так далеко», которая в 2003 году была оценена званием «Лучшая фотографическая книга года». Фотографии этого проекта выставляются в разных чешских и зарубежных городах. В международном контексте они сильно повлияли и на русских фотографов, которые вместе со Штрейтом выставляли свои снимки в финском городе Тампере. Они попросили представить проект «Так близко, так далеко» в Санкт-Петербурге. Но это не единственный сильно эмоциональный проект, над которым Йиндржих Штрейт работал. Он фотографировал также наркоманов, заключённых, незрячих, инвалидов, старых людей. Всё это проекты, которые от автора требуют огромного чувства сопереживания. Почему Йиндржих Штрейт выбирает именно такие темы?
«Я думаю, что это связано с тем, что человек прочувствует в детстве, со способом его жизни. Я просто занимаюсь документом этого рода, и я считают это очень важным, нужным и, для себя, решающим. Я не являюсь фотографом «l`art pour l`art» - «искусство для искусства», я должен чувствовать человеческое дыхание, человеческий пульс».
