Вторая мировая война - стоило защищаться? или Игра в «Если бы да кабы...»

На территории Чешской республики можно до наших дней найти множество интересных, особых военных построек - бункеров, или мини-крепостей, очень остроумно расположенных по местности, так что из одной при всех условиях видно другую. В наши дни большинство этих крепостей опустело, лишь мальчишки в них иногда играют в войну. Эти бункеры являются остатком бывшей гордости чехословацкой армии - защитной линии, которую считали более крепкой, чем легендарная французская линия имени Мажинота. Линию, которая должна была защитить Чехословакию перед Гитлером, но которая ее, в конце концов, не защитила. Потому что ею так никто и не воспользовался.

Славную чехословацкую армию, вооруженную самым современным оружием, и состоящую из одних только добрых молодцов, в двадцатом веке упрекали в единственном: что она была по-настоящему нужна Чехословакии лишь два раза, в 1938-м и 1968-м году, и ни разу не действовала. Историки, естественно, не слишком любят игру в «если бы да кабы...», но все-таки, давайте, погадаем, что бы случилось, если бы доблестная чехословацкая армия в октябре 1938-го года действительно стала действовать и воспротивилась бы мюнхенскому договору.

Остается фактом, что сам Гитлер осенью 1938-го года войну ожидал. Он был, по его собственным словам, Мюнхенским договором разочарован, так как он его лишил победы по его вкусу. Также сохранилось несколько свидетельств о том, что Гитлер на самом деле хотел Англию и Францию угрозой войны лишь напугать, чтобы они более охотно согласились уступить пограничье Чехословакии Германии. Естественно, Гитлер притворялся, что он жаждет войны, но на самом деле является гораздо более правдоподобным мнение, что Гитлер очень хорошо знал, что он может войной угрожать, но не может ее себе позволить. Это мнение, прежде всего, подтверждает факт, что когда Чехословакия объявила полную мобилизацию, Гитлер продолжал вести переговоры, вопреки своему желанию не воспользовался моментом неожиданности, и не напал на Чехословакию.

Но зачем тогда западные государства в Мюнхене продали Чехословакию, если для такого поступка не было никаких военных поводов? Конечно, они могли себя так вести из-за неправдивой военной информации, однако согласно недавно открытым архивам, касающимся 1938-го года, Англия и Франция стремились позицию Гитлера скорее укрепить, чем ослабить. Чемберлен с Даладье считали его, как не странно, среди нацистских верхушек «умеренным», и были намерены предоставить ему шанс, стать «хорошим парнем». Что из этого получилось, не нужно повторять.

Но что бы получилось, если бы Чехословакия начала защищаться? В состав немецкой армии входило около 47-ми дивизий самых различных типов, но большинство из них не было полностью сформировано. У чехов было 45 дивизий, также не совсем готовых, но, прежде всего у них отсутствовала танковая дивизия. В результате Чехословакия могла против Германии воспользоваться 37 дивизиями, а Германия 39. Остальные войска следовало бы поставить на французских, польских и венгерских границах. Из приведенных фактов ясно вытекает, что в основном силы были равными. Конечно, на обеих сторонах были разные затруднения, касающиеся возможности использовать солдат из запаса, и тому подобное, в всяком случае все обстоятельства обещали длительную и кровавую войну.

Как раз этого Гитлер не желал. Он непрерывно бредил о молниеносной войне, разумеется, молниеносной победе германского народа. Она являлась его единственным шансом. Отсутствие танков на стороне Чехословакии не представляло собой слишком большой проблемы, так как основой обеих армий в те времена была пехота. С этой точки зрения были силы действительно равными, несмотря на то, что у немцев были лучше пушки, которые, однако, не были способны разбить легендарные чехословацкие крепления. Кроме того, у немцев хронически не хватало боеприпасов.

Однако остается фактом, что абсолютное количество немецких орудий превышало чешское. Это касалось также боевых самолетов, которых у чехов было лишь немного более 1000, а у немцев почти 2000. Кроме того, чешские самолеты были гораздо медленнее, чем немецкие. Главным девизом чешской армии, таким образом, стало укрепление границ. Как раз оно очутилось под угрозой вследствие мюнхенского договора. У чехов была единственная возможность защищаться лишь сразу после одобрения немецкого плана выселения чехов из пограничья, другой возможности не было.

Единственным, но серьезным недостатком чехословацких креплений была их незаконченность. Южную Моравию начали укреплять поздно, бункеров здесь было мало, и их бетон был слишком свеж. Было запланировано построить 620 крепостей, осенью 1938-го года было готово лишь 267, полностью вооружено было лишь 219 из них. Чехословацкие крепления, также как и все остальные в мире, естественно, было возможно проломить, их, кстати, действительно проломила советская армия в рамках Остравской операции весной 1945-го года.

Все это ничего не меняет на том факте, что чехословацкие крепления значительно усиливали оборону государства. Во всяком случае они обещали продолжить оборонительную войну на гораздо более длительный срок, чем ожидали чехословацкий и немецкий генеральные штабы. Сам Гитлер, однако, не скрывал после захвата остатков Чехословакии своей радости, что ему не пришлось брать с боем чехословацкие крепости.

Советской армии весной 1945-го года пришлось использовать гораздо больше сил, чем она ожидала, и весь прорыв длился более чем две недели. Гитлер ни в коем случае не мог проломить чехословацкие крепления в течение 2 - 4 дней, как планировалось. Из приведенного ясно вытекает, что все аргументы против военной помощи Чехословакии, приведенные в апреле и в сентябре 1938-го года английским премьер-министром Чемберленом, оказались неправдивыми.

В случае, если бы Франция соблюдала международные договоры о военной помощи, и включилась в борьбу с Гитлером, весьма вероятно никакой Второй мировой войны бы не было. Гитлера бы, вероятно, после первых военных неуспехов снял с поста военный путч, которого он тогда опасался. Однако такие спекуляции действительно не являются серьезными. Равновесие сил само по себе ничего не значит, решающим остается вопрос, как конкретные люди этими силами воспользуются.