«Публику развращает стеб»
Сегодня мы, как и обещали, продолжим рассказ о только что завершившемся международном фестивале чешско-немецко-еврейской культуры «9 врат», главной темой которого в этом году стал диалог между Чехией и Россией, Прагой и Москвой. Предоставляем вашему вниманию беседу с бессменным режиссером московского «Театра у Никитских ворот» Марком Розовским, записанную во время прохождения фестиваля.
«Да, это было в день нашего приезда на фестиваль еврейской культуры, я посмотрел пьесу Джорджа Табори в исполнении актеров этого театра, Мне очень понравилась постановка Ханы Будешовой: замечательная режиссерская работа, прекрасные актеры, играют с большим достоинством, с большим чувством юмора, очень современно это все звучит. Мне понравился спектакль, я под большим впечатлением нахожусь, считаю, что это просто шедевр».
- Вы не подумываете о совместных творческих планах с чешскими коллeгами?
«Вы знаете, сейчас трудно говорить. Я бы с удовольствием пригласил Хану Бурешову, когда у нас будет новая сцена. У нас сейчас строится новое помещение, принято постановление правительства Москвы о развитии «Театра у Никитских ворот», но это будет через год, полтора - тогда, может быть, такого рода планы могут оказаться реальными».
Директору фестиваля Павлу Халупе также приходится исходить из реальных возможностей и условий:
«Мы хотели пригласить еще один театр из Москвы, но это был достаточно сложный финансовый проект. Финансовый и технический. Мы хотели привезти на фестиваль «Театр юного зрителя», спектакль «Скрипка Ротшильда» и чеховского «Иванова». Но, возможно, в будущем году нам удастся показать этот спектакль в Праге».
А Марк Розовский размышляет об определенном парадоксе в потребности культурного сближения:
«Вообще я должен сказать, сейчас связи наши, как ни странно - я говорю об этом с большой горечью - ослаблены. При тоталитарном режиме, вопреки социалистической системе, люди честные как у вас, так и у нас, пытались духовную связь как-то поддерживать. Это происходило и в самые трудные времена - связи между культурными людьми, поэтические связи - тот же пример Булата Окуджавы говорит о том, что все это было очень крепко и серьезно.
«Дело в том, что в России, в Советском Союзе и тогда были люди чести, люди, которые отнюдь не поддерживали вторжение советских войск в Чехословакию и стыдились за свою страну. А сейчас, когда, казалось бы, цензуры нет, и мы всего добились, мы живем в другом социуме и в другое время - казалось бы, можно нашим культурам укреплять взаимные связи, но государство уже не помогает, все решают деньги. Все отдалены друг от друга, понимаете»?
- Исчез стимул запретного плода...
«Да, каждый возделывает свой сад, свой огород, и это очень обидно. И вот на таком фестивале, каким является фестиваль еврейской культуры, мне очень хорошо - мы привезли два наших больших серьезных спектакля, в смысле серьезных театральных работ, но там много юмора и живого театрального действия».
- На фестиваль «9 врат» вы привезли пьесу Джорджа Табори - это единственная пьеса Табори, поставленная в России - «Майн Камф. Фарс», а также пьесу по прозе лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера в вашей постановке «Фокусник из Люблина». Почему именно эти два спектакля?
«Наверное, потому, что в них очень сильна притчевая основа. Также хорошо выписаны характеры, есть сюжет, в них есть философия и некая общая театральная метафора. Вчерашний показ спектакля «Фокусник из Люблина» - я очень волновался - прошел очень успешно, публика практически реагировала в тех же местах, что и в Москве».
- Вы упоминали об одной из характерных черт спектакля, его притчевости, которая могла бы обеспечить понимание и единство восприятия за рубежом, но, тем не менее, насколько мне известно, Вы впервые вывезли эти спектакли из Москвы.
«Да, это так, но это театр, который сегодня непростo привезти, разве что именно на фестиваль, потому что гастроли требуют более коммерческих названий. Сегодня, знаете, в российском театре много процессов болезненных, если быть честным, много разрушительных элементов в отношении старой традиции и русской театральной школы. Психологический театр в чистом виде уже практически отсутствует. Новое поколение не видит больших артистов, не знает, что в истории существует великая культурная традиция, все скользит по поверхности, и очень много, как я говорю по-русски, «псевдятины», мнимости, когда возводится на пьедестал что-то, не являющееся духовной ценностью. Много игры, много стеба, много поверхностной юмористики - не глубинной, не гоголевской, не мольеровской и не булгаковской иронии, не высокого смеха сквозь слезы, не швейковского, а просто идет зубоскальство, невыстраданный авангардизм сегодня имеет место и вытесняет серьезный театр, и публика развращается от такого рода театра.
«Поэтому очень важно, с одной стороны эти традиции хранить, с другой стороны надо быть свободным, надо быть живым, не только, как говорил наш поэт:
Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
Эти слова Бориса Пастернака программны и сегодня, они - на века для театрального изъявления, для любого театрального изъявления».
«В театре возможно все, я не говорю как ретроград или какой-то ортодокс. В театре могут быть любые формы, но он не может быть бессмысленным, пошлым, грязным. Театр не может быть бесчеловечным, а вот эти элементы, к сожалению, проникают в сегодняшнюю театральную атмосферу и на подмостки, а мы оказываемся свидетелями вот такого рода псевдотеатра. Именно потому нужны такие фестивали, на которых искусство с большой буквы торжествует, и, в этом случае, стираются границы, и даже то, что мы играем на русском, встречается здесь с большим пониманием и большим чувством, потому что наш театр - это театр от сердца к сердцу».
