Чешские студентки устроили жизнь детей из Долины смерти
История студенток Кветославы Аксмановой и Веры Кристовой относится к ярчайшим примерам деятельного сострадания в Чехословакии после окончания Второй мировой войны. Она была засвидетельствована чешскими исследователями с опозданием примерно в семьдесят лет. Девушкам было в 1946 году всего лишь восемнадцать лет, когда они узнали, что в одном из уголков Словакии, прозванном Долиной смерти, вследствие вызванных военными обстоятельствами бедствий в крайнюю нужду впали сотни людей. В том числе дети. Многие из них были неустроенными сиротами. Аксманова и Кристова организовали переезд в Оломоуц сорока пяти детей, некоторые из которых приехали босиком. Юные переселенцы, помимо прочего, смогли сесть наконец за школьные парты.
Милосердие без границ
Кветослава (сокр. Квета) Аксманова, дочь бывшего русского легионера, позже чехословацкого железнодорожника, родилась в Оломоуце 7 марта 1928 года. В конце войны стала свидетельницей драматичного боя за взятие города. Семья жила в квартале Нережедин и оказалась единственной на улице, кто отказался от эвакуации.
Oрганизации Post Bellum удалось найти около десяти детей из числа тех, кому помогли чешские студентки. В архиве организации сохранилось и благодарственное письмо, свидетельствующее о счастливой развязке одной из драм, касавшейся мальчика из деревни Писана.
Обе девушки в 1946 году были студентками Учительского института, среднего специального учебного заведения в Оломоуце. Институт организовал сбор одежды и других необходимых средств для жителей восточнословацких деревень, разрушенных во время войны и особенно пострадавших в ходе боев Карпатско-Дукельской операции.
Квета и Вера позже нашли для детей в Моравии жилье, обеспечили прохождение обязательного медосмотра. Юные переселенцы смогли начать ходить в школу.
— Вера Кристова и Квета Аксманова (в замужестве Бартонева) как дочери работников железной дороги имели право на бесплатный проезд в поездах. Этих студенток выбрали для выполнения поручения еще с двумя гимназистами, девушкой и парнем. Все вместе они отправились в деревни у Дукельского перевала, чтобы передать их жителям все собранное с благотворительной целью в Чехии. В Словакии группу сопровождал кто-то из местных жителей, и молодые люди собственными глазами увидели всю послевоенную разруху. Поля оставались заминированными, возможность перемещения граждан крайне ограничена, дети не могли ходить в школу,
«В одной постели там спали и четверо детей. Поселки Нижна и Вышна Писана были разрушены после бомбежки, ходить там можно было лишь по некоторым дорогам, причем только в сопровождении местных. Повсюду лежали мины. В деревне осталось, видимо, лишь одно кирпичное здание. Мне было страшно жаль этих детей, поэтому я хотела взять их с собой»,
- вспоминала позже Квета Бартонева, ставшая учительницей.
По возвращении в Оломоуц студентки oбратились в Чешко-словацкое общество
Сразу этого сделать не представлялось возможным, по пути домой Квета с Верой строили планы, как помочь обездоленным и истощенным детям. По возвращении в Оломоуц они узнали, что в городе функционирует Чешко-словацкое общество, которое стремится содействовать укреплению отношений между чехами и словаками, поэтому они обратились к нему за советом и помощью.
— поясняет Маркета Решинска.
По данным портала Post Bellum, уже в августе 1946 года из Словакии в Оломоуц прибыла группа словацких детей. Часть из них, в целом тринадцать детей, в основном сироты, остались жить в Чехии. Большинство позже вернулись в родную Словакию - возможно, по инициативе словацких органов опеки, или нашлись дальние родственники, согласившиеся усыновить потомков своих близких.
«В магазине письменных принадлежностей я накупила тетрадей, а в книжном — книжки, В Пршерове в фирме Зейды шили сумки и школьные ранцы, где я тоже побывала, так что дети получили все неоходимое для занятий в школе. И одежду я для них достала. Врач осмотрела всех, некоторые были до невероятности завшивлены, ходили в тряпье. А у других даже обуви не было, и они приехали из Словакии босиком, — вспоминала Бартонева, также как и подруга Вера до старости хранившая молчание об этой акции помощи.
Подруги не хотели, чтобы история получила огласку при их жизни
— Эта история сохранилась в базе данных нашей организации. Разыскать факты об этом нам, тем не менее, пришло в голову лишь в этом году, когда мы решили заняться поиском самых интересных событий периода войны. Коллега отправился по месту ее жительства в Оломоуц и узнал, что пани Бартонева ушла из жизни в 2017 году. Мы еще до весны не знали, что она умерла.
С двумя подопечными Бартонева встретилась незадолго до своей смерти
— Встретилась ли Бартонева когда-либо с кем-то из тех словацких детей?
— Да, с двумя. Во–первых, с усыновленным Яном Ванатом, который потом поменял фамилию на Изак - это была семья усыновившего его фермера (позже также удочерившая сестру Яна – прим.). Яна нашел студент журналистики и сотрудник проекта «Память народа» совершенно случайно и стал посредником их встречи в 2017 году (как оказалось, они жили в десяти км друг от друга – прим.) К сожалению, через полгода после этой встречи пани Бартонева умерла. Когда мы начали искать других детей, нам написала пани М. Штафанискова. Она живет в Чехии, в населенном пункте Велке Лосины, и рассказала нам, что Бартонева сама нашла ее благодаря проекту «Память народа», так что они тоже встретились.
Имени своей спасительницы дети не знали, к тому же Бартонева не афишировала факта своей вовлеченности к переселению десятков детей из неблагополучной области.
Семья русского легионера
В архиве упомянутой организации также сохранились воспоминания Бартоневой об отношениях чехов с немецкими семьями в Оломоуце, как и о неприязни чешских школяров к немецким одноклассникам, вступившими во время протектората в «гитлерюгенд». О спрятанном дома под одеялами радио, которое слушала семья, хотя гестапо находилось совсем близко, и опасениях за судьбу отца — бывший русский легионер был в глазах нацистов личностью подозрительной.
О Бартоневой также известно, что ее семья после 1948 года впала в немилость коммунистического режима, из-за чего ее как учительницу часто переводили из одной сельской школы в другую. У семьи ее мужа Милослава коммунисты конфисковали в Йедле ткацкую фабрику, а ее родную сестру Анну Аксманову, ставшую монахиней, приговорили в сфабрикованном процессе «Виткова и общ» (Witková a spol.) к шести годам тюрьмы. В конце 1980-х судьба уготовала учительнице еще один удар — в 36-летнем возрасте от рака умирает ее единственный сын, названный, как и его отец, Милославом. Она была уверена в том, что он поплатился жизнью за большие дозы облучения в связи с Чернобыльской аварией. Сын в то время работал лыжным инструктором в Есеницких горах, в области, которая в Чехии после катастрофы подверглась самому большому радиационному воздействию.
Вторая из студенток, Вера Кристова, в замужестве Aдамкова, скончалась в 2015 году. В ее личном архиве также сохранились фотографии и списки, касавшиеся послевоенной помощи словацким детям.
