Ее пытали нацисты, а казнили – коммунисты. Трагическая судьба семьи Милады Гораковой
«Иду с поднятой головой – надо уметь и проигрывать». Эти слова пишет Милада Горакова ровно 70 лет назад, 27 июня 1950 года, за три часа до своей смерти. Близится грустный финал сфабрикованного показательного политического процесса с 13 представителями оппозиционных партий, сыгранный чехословацким коммунистическим режимом по советским нотам. Бывшая узница нацистских лагерей, доктор юридических наук и мать дочки Яны приговорена к смертной казни и повешена. Русская редакция Radio Prague International говорила о малоизвестных страницах этой истории с автором книги «Иду с поднятой головой» Даниэлем Аныжем. Журналист опирается на ранее неопубликованные письменные свидетельства мужа Гораковой Богуслава, а также на личные воспоминания дочери Яны Канской.
Процесс и казнь Милады Гораковой, равно как и произвол коммунистической юстиции того времени достаточно хорошо задокументированы. Тем не менее, вы решили подойти к теме еще раз и написать о ней книгу. В какой момент вы поняли для себя: надо писать?
«Такой момент наступил во время наших разговоров с дочерью Милады Гораковой Яной Канской о ее отце, Богуславе Гораке. По образованию сельскохозяйственный инженер, он при этом обладал недюжинным художественным и словесным талантом. В жизни Яны Канской он играл как родитель большую роль, чем сама Милада Горакова, так как проводил с дочерью значительно больше времени. Милада Горакова вела необыкновенно активную общественную жизнь, за что в итоге заплатила самую высокую цену. Богуслав Горак тоже активно участвовал в сопротивлении как нацистскому, так позднее коммунистическому режиму, но был не так на виду и не занимал столько должностей, сколько Милада Горакова. Он был тем, кто проводил с Яной свободное время, кто каждую пятницу выходил с ней на прогулку и так далее. Все это вызвало у меня желание рассказать историю их семьи до конца».
Богуслав Горак в своих воспоминаниях, которые предоставила вам Яна Канска, пишет о том, как он, находясь в лагере для беженцев, слушал радиотрансляцию процесса с Миладой Гораковой и недоумевал. Есть там еще другие, настолько сильные моменты?
«К ним можно, безусловно, отнести августовские события 1940 г., когда Миладу и Богуслава пришло арестовать гестапо. Обыск комнаты в пансионате Вршов у Горни Брадло, где молодая семья проводила отпуск. Их насильственное расторжение, когда Богуслава отправляют в отдел гестапо в Пардубицах, а Миладу в Прагу. Когда «человек со змеиным взглядом» шестилетнюю Яну - так она сама описала гестаповца - отвозит к бабушке».
«Не менее интересным является описание побега Богуслава от коммунистической полиции. Оба супруга должны были быть арестованы в один день. За Миладой пришли в ее офис, за Богуславом в их квартиру. Богуславу удалось воспользоваться невниманием двух полицейских и выскользнуть из квартиры. Через несколько недель он успешно пересек чехословацкую границу, бежав в Западную Германию».
«За душу берут также воспоминания на 60-е годы, которые Богуслав провел уже в Вашингтоне. Из его текстов так чувствуется, насколько сильно он скучал по Чехословакии, по дочери Яне, с которой ему удалось увидеться только через 17 лет после разлуки, в 1966 г. Окончательно она переехала в США двумя годами позже, в 1968 г.»
Богуслав никогда не ставил себе в вину, что бежал без дочери? Ведь он не мог предполагать, что ей в итоге удастся выбраться к нему в США? А сама Яна Канска не упрекала его за это?
«Насколько я знаю, Яна Канска на него не сердилась. По прочтении его воспоминаний создается впечатление, что он недооценил ситуацию, находясь уже в Германии. В 1950 и 1951 гг. он верил, что ему удастся вывезти из Чехословакии и Яну. На рубеже 1949 и 1950 гг. бежало из страны много людей. Он сам был свидетелем того, как лагерь для беженцев «Валка» ежедневно пополнялся почти двумя десятками вновь прибывших из Чехословакии. Когда он где-то в 1952 году понял, что ему не удастся осуществить задуманное, то чувствуется большая безнадежность и угрызения совести. В этом плане интересен еще один момент, а именно то, что Милада Горакова в своих последних письмах из тюрьмы Панкрац в двух предложениях упоминает о том, как так произошло, что Яна осталась одна? Явно существовал уговор между Миладой и Богуславом, что в случае серьезных проблем он останется с Яной, неважно, в Чехословакии ли или за рубежом. То есть определенное недоразумение там однозначно произошло».
Как так получилось, что Милада Горакова, узница нацистских лагерей, впоследствии преследовалась также коммунистическим режимом. Какую роль сыграли в этом советники из СССР?
«Парадоксальная разница между нацистским заключением и обвинением, и так называемой жалобой и коммунистической тюрьмой, в случае Милады Гораковой заключалась в том, что немцы, несмотря на всю жестокость, которую они проявляли к чехам, хотя бы следовали собственным законам. Гораковой удалось защититься перед их судом до той степени, что требуемый нацистской прокуратурой смертный приговор был во время процесса смягчен до 8 лет тюремного заключения. Конечно, если бы не приближающийся конец войны, то гестапо, по всей видимости, настаивало бы на прежнем приговоре, и суд бы продолжался дальше. А заведенное коммунистами дело против Гораковой было сфабриковано от начала до конца. Это отнюдь не значит, что Милада Горакова не состояла в рядах политической оппозиции и не организовывала вместе с оставшимися членами социал-демократической партии политическое противостояние. Это происходило. Правда и то, что она была в контакте с политиками в изгнании. Тем не менее, так называемый заговор, якобы организованный Миладой Гораковой, и обвинения в предательстве, были чистой воды вымышленными при прямом участии советских советников».
Можете описать это более детально?
«Во время допросов обвинители пользовались так называемыми анкетами, в которых кроме вопросов были проставлены и ответы. Заранее были определены также сроки и виды наказания. Судья получал инструкции от гособвинителя, каким образом необходимо задавать вопросы. В ЦК компартии проводились координационные встречи, чтобы был соблюден единый подход. По делу о заговоре проходило тринадцать обвиненных, хотя некоторые из них друг друга даже не знали. Другие не виделись с 1948 года. Коммунисты весь процесс действительно сфабриковали».
Трагедией обернулась казнь Милады Гораковой не только для ее собственной семьи, но и для семьи теты Веры, взявшей на воспитание дочь Гораковой Яну Канску…
«Вера и Йозеф Тумовы поплатились за свое милосердие как минимум карьерой. Вера Тумова была профессиональным педагогом. После завершения процесса, до самого конца своей жизни, она работала исключительно уборщицей. У инженера Йозефа Тумы было изъято его проектное бюро, и ему пришлось работать рядовым проектантом промышленных предприятий в Праге. Веру Тумову то и дело вызывали на допросы, за всеми троими, Яной Канской в том числе, велась бесперерывная слежка как минимум в течение лет десяти. Они жили в безустанном страхе, что же может еще произойти».
Вы были знакомы с историей казни Милады Гораковой еще до того, как начали писать книгу на эту тему. Что вас во время ее подготовки поразило больше всего?
«Я был знаком с основной сюжетной линией, то есть с историей сфабрикованного процесса, закончившегося убийством Милады Гораковой. Тем не менее, закулисной информацией о том, как все происходило, как режим организовал пропагандистскую акцию, я не располагал. Я не знал, что ЦК КПЧ рассылал в краевые отделения инструкции о том, каким образом оформлять просветительские стенгазеты и даже что рассказывать о процессе детям в школах. Рассылались петиции – их было 6300, а потом их привозили в корзинах прямо в здание суда. Это меня ужаснуло».
«Но самый глубокий след оставило во мне описание послевоенного периода до 1948 гг, то есть понимание того, как быстро тихая коммунистическая машинерия под лозунгом «кто не с нами, тот против нас» окутала всех и вся. Этот процесс начался еще до 1945 г. Например, если взять самого Богуслава Горака, то до войны он занимал высокий пост на «Чехословацком Радио», он был программным директором, но после возвращения из нацистского трудового лагеря его на радио обратно уже не пустили. В течение решающих пяти месяцев, когда он восстанавливал здоровье, коммунисты на радио успели занять все посты и вытеснить инакомыслящих. Затягивание гаек наблюдалось повсеместно. Ведь Милада Горакова была председателем союза женщин, возвратившихся из немецкого заключения. Это меня тоже удивило - насколько демократические силы в стране недооценили всю ситуацию и факт, что коммунисты способны будут добиваться своей цели любой ценой».
Вы долгие годы работали корреспондентом в США, где и познакомились лично с Яной Канской. Как вы думаете, может быть, имело бы больший смысл издать подобную книгу на английском или на русском языках?
«Лично я считаю, что большая польза была бы от такой книги на русском языке. Атмосфера в США в эти дни не располагает к раздумьям на подобную тему. Тем не менее, напоминать об этой истории полезно всегда. В конце концов, по-моему, это как раз американская пословица, которая гласит, что каждое поколение должно отстаивать свою свободу само. То есть, достаточно единственного поколения, чтобы ее и утратить».
