О воплощении одной мечты…
Наша сегодняшняя передача посвящена уникальному юбилею — 50-летию со дня вручения Нобелевской премии по химии Ярославу Гейровскому. Участие в программе примет сын и последователь ученого — старший научный сотрудник Института физической химии Академии Наук ЧР, автор и соавтор более ста научных работ в области полярографии Михаил Гейровский.
«Работай. Доводи дело до конца. Результаты публикуй». Оному академическому кредо Гейровский следовал неукоснительно. Передавал его и своим многочисленным ученикам.
Делом его жизни стало создание и совершенствование полярографии — одного из важнейших электрохимических методов анализа и исследования. Гейровский и Масуцо Шиката стали создателями первого в мире полярографа — прибора с автоматической регистрацией результатов, который быстро и эффективно определял состав раствора. За способ, предложенный чехословацким ученым еще в 1922 году, в 1959 ему была предоставлена Нобелевская премия.
Согласно традиции, вручение этой престижной награды произошло в Стокгольме 10 декабря. Нобелевский диплом и медаль Гейровский получил из рук короля Швеции Густава Шестого. Приветственную речь лауреату, как принято, на его родном языке произнес член Нобелевского комитета по химии профессор Оландер:
«Профессор Гейровский! Вы являетесь основателем одного из важнейших методов современного химического анализа. Ваш прибор исключительно прост — всего несколько капель ртути. Однако вы и ваши коллеги доказали, что его возможно использовать в самых разных целях. Прошли годы, прежде, чем на метод полярографии обратили внимание зарубежные научные учреждения. Его значение неуклонно растет. Постепенно он завоевал доверие аналитических химиков. Позвольте Вас искренне поздравить от имени Королевской академии наук Швеции. Примите, пожалуйста, Нобелевскую премию по химии из рук нашего короля».
В Нобелевской премии Гейровский объяснил, почему свою жизнь он связал с капельным ртутным электродом. «Физическое состояние при падении, а также химические изменения при пропускании тока хорошо известны, - сказал он, - и явления, протекающие при падении ртутной капли-электрода, воспроизводятся с высокой точностью. Процессы на электроде могут быть быстро и математически точно описаны».
О значении данного метода свидетельствует количество публикаций, посвященных полярографическому методу. Послушаем запись слов профессора:
«С самого зарождения полярографии в 1922 году мы старались регистрировать, по возможности, все работы, опубликованные на данную тему у нас и за рубежом. На протяжении 40 лет мы насчитали их около 13 000. Среди них — более 50 учебников на 16 языках».
И это только при жизни ученого, отличавшегося невероятной трудоспособностью и требовательностью к себе. Как вспоминал в 1987 году ученик Гейровского, академик Антонин Влчек:
«Главным девизом Гейровского было: опыты днем, учеба — вечером и ночью. Так, чтобы лучше всего использовать время в лаборатории. В институт же он приходил около 8 утра. От своих коллег, в том числе, студентов, требовал, чтобы и они в это время уже были на местах. С работы он уходил около 7 вечера, с 6 профессор уже прохаживался по лаборатории, интересовался, чем мы занимаемся. Обычно мы уходили после 7, позже, чем он. Однако если он не находил кого-нибудь в лаборатории около 7, на следующий день обязательно спрашивал: что же такого проиходило важного, что невозможно было подождать? Да нет, это был не педантизм... Просто он считал, что в институте все такие же энтузиасты науки, каким был сам».
многочисленном семействе Гейровских не было места скуке. Главным инициатором домашних концертов и неподражаемым рассказчиком сказок был отец. По воскресеньям Гейровские выезжали за город и совершали прогулки по пражским окрестностям. Во время этих «экспедиций» братья собирали гербарии и занимательные образцы природных материалов. В детстве Ярослав начал писать учебник по природоведению, снабжая его собственными иллюстрациями. Рассказывает Михаил Гейровский:
«У них даже была печать с надписью «Природоведческие коллекции братьев Гейровских». Причем до этого в нашей семье такой традиции не существовало. Ведь даже мой пра-прадедушка был юристом. Но Леопольд Гейровский старался развивать Однако, Леопольд Гейровский старался раскрыть и развивать способности своих детей и однозначно поощрял увлечения моего отца».
Среднее образование Ярослав Гейровский получил в Праге в Академической гимназии. Среди его преподавателей был известный историк, писатель и педагог Зигмунд Винтер, а одноклассников — Карел Чапек. Поддерживали ли они знакомство и после окончания школы?
«Бывало, они случайно пересекались и тогда обменивались несколькими дружескими фразами. Однако большими приятелями себя не считали. Еще в гимназии Чапек сосредоточился на литературной работе. Интересы же моего отца относились к области точных наук».
В 1904 году лауреатом Нобелевской премии стал английский химик сэр Уильям Рамзей. Событие это необычайно вдохновило молодого Гейровского. В 14 лет он раз и навсегда решил, что свяжет свою будущее с физической химией.
После получения Аттестата зрелости в 1909 году Гейровский записался на философский факультет Карлова университета на кафедру физики, химии и математики. (Самостоятельного факультета естественных наук в то время в Праге не существовало). Однако вскоре он принял решение о необходимости учебы в Англии.
«Во время учебы в университете отца удивило, что в Праге не преподавалась физическая химия, то есть, наука, которая его интересовала больше всего. Поэтому он заявил своему отцу, что хочет поехать в Англию учиться у самого Рамзея. Мой дед проявил большое великодушие и твердую уверенность в способностях своего сына, когда согласился на этот шаг. Ведь это было довольно дорого, особенно, при условии, что у вас в семье еще три дочери».
Осенью 1910 года Гейровский отправился в Англию, чтобы продолжить свою учебу в Университетском колледже Лондона. Ему повезло: на протяжении первого курса он, действительно, посещал лекции Рамзея. Мечта Гейровского, который спустя три года стал бакалавром естественных наук, осуществилась. Однако планам по дальнейшей научной работе в электрохимической лаборатории преемника Рамзея физиохимика Фредерика Джорджа Доннана, под руководством которого одаренный чешский студент проработал два года, исполниться не удалось...
« К сожалению, в 1914 году, когда отец на каникулы приехал в Прагу, началась Первая мировая война. Отцу пришлось идти в армию и, теоретически, воевать против Англии, страны, в которой он получил образование, и к которой привязался чисто по-человечески. К счастью, из-за хрупкого телосложения его определили на службу в военный госпиталь в должности химика и радиолога».
Несмотря на свои воинские обязанности, Гейровский завершил диссертацию по электрохимии алюминия, теме, которая увлекла его во время учебы в Англии.
«Незадолго до окончания войны (на нем еще была военная униформа) отец отнес свою работу в Пражский университет. Одним из экзаменаторов был преподаватель экспериментальной физики Богумил Кучера. Профессор спросил моего отца, знаком ли он с капельным ртутным электродом? Итогом стало приглашение к совместным исследованиям. Такое вот счастливое стечение обстоятельств».
После успешной защиты Гейровский стал доктором философских наук Пражского университета, а через пару лет - доктором естественных наук Университетском колледже Лондона.
Главное открытие его жизни пришлось на 22 февраля 1922 года.
«Полярографии мой отец посвятил всю свою дальнейшую жизнь. Человек он был ответственный, привык работать систематически. Так произошло, что с его именем связана целая веха истории полярографии».
В 1922 Гейровский назначен экстра-ординарным, а в 1926 году, в возрасте 36 лет, первым ординарным профессором физической химии Карлова университета. В том же году Гейровский женился на 23-летней Марии Коржановой.
«Это было большое счастье, что он выбрал себе спутницу жизни, которая помогала ему в достижении его главной цели. Мама училась на филфаке, изучала французский язык, но отец убедил ее выйти за него замуж раньше, чем она защитится. Мама переводила его труды на французский язык, заботилась о детях, создавала нам все условия. После открытия Института полярографии, работала там секретарем. Всегда и во всем была ему огромной поддержкой», - вспоминает Михаил Гейровский.
Вскоре после свадьбы супруги на полгода уехали в Париж, куда Гейровский получил стипендию Рокфеллера.
После немецкой оккупации Чехословакии в 1939 году все высшие учебные заведения были закрыты. Гейровскому удалось продолжить свои исследования благодаря покровительству немецкого профессора Йохана Бема.
«Во время войны, после того, как немцы оккупировали чешские вузы и Пражский университет, у отца был друг, чех по матери, который родился в Чешских Будейовицах. Профессор Бем был настроен против нацистов.
Летом 1945 года Карлов университет открылся вновь. Однако на Гейровского пало подозрение в сотрудничестве с нацистами. Его сын это категорически отрицает:
«После войны некоторые коллеги моего отца обвинили его в сотрудничестве с немцами, считали, что он не должен больше работать в университете. Прошло какое-то время, прежде, чем имя отца было очищено и все обвинения признаны несправедливыми. Профессор Бем, который тоже
Через пять лет в Праге был основан Институт полярографии, первым директором которого (до 1963 года) был Ярослав Гейровский. На протяжении своей жизни он являлся почетным членом многих научных академий и химических обществ. Был вице-президентом Международного общества физиков, главой Полярографического общества в Лондоне, почетным членом Полярографического общества Японии.
Умер Ярослав Гейровский в 1967 году в возрасте 76 лет. Похоронен он в Праге на Вышеградском кладбище.
Получить представление полярографии и лицезреть приборы, на которых работал чешский лауреат Нобелевской премии по химии, можно на передвижной выставке «История капли», о которой мы уже рассказывали в одной из предыдущих передач.
Экспозиция состоит из 10 стендов, на которых выставлены уникальные фотографии из семейного альбома Гейровских и другие документальные материалы.
«Сложно сказать, какой экспонат этой выставки является самым интересным. Там выставлена целая серия полярографических приборов, в том числе, одна из последних моделей, где весь процесс управляется компьютером».
Правда ли, что ваш отец был не только выдающимся ученым, но и талантливым музыкантом?
«Да, это так. Еще студентом в Байройте он слушал оперы Рихарда Вагнера. Отец был романтиком в душе, и ему нравилась музыка этого композитора. По тем временам она считалась модерной, и была ему интересна. Ведь сам он был хорошим пианистом, играл до самой старости. Я тоже учился музыке, но, к сожалению, не в такой степени был в ней одарен. Сегодня бы я уже, наверное, даже не осмелился сесть за инструмент. Но у отца этот талант был».
По воспоминаниям Михаила Гейровского, помимо музыки его отец активно интересовался изобразительным искусством. За границей он первым делао шел в картинную галерею, старался не пропускать концертов и... обязательно посещал зоопарк. Животных он обожал с детства.
«Когда мы приходили в гости в семью, где были собаки, они бежали к отцу, а нас, детей, игнорировали. Почему-то они чувствовали к нему больше доверия. Мы даже немного завидовали. Когда же мы собирались в зоосад, он припасал корм для зверей. Слон, когда видел моего отца, двигался поближе к решетке и хоботом выискивал в его сумке что-нибудь лакомое. Так что, отец был не только ученым, но и обыкновенным смертным. Впрочем, его профессиональная дорога была уникальна, была увенчана Нобелевской премией,и с этой точки зрения он был чрезвычайно счастливым человеком».
Ярослав Гейровский родился в Австро-Венгрии и умер в социалистической Чехословакии, пережил две мировые войны и смену четырех политических режимов. Осуществил свою юношескую мечту и стал лауреатом Нобелевской премии... Основал Институт полярографии и воспитал массу учеников. Но, прежде всего, он был настоящим ученым и жил для Науки. Являлся носителем ценных традиций интеллигенции времен Первой Чехословацкой республики, передал их своим потомкам и многочисленным ученикам.
Сохранилась запись, на которой радиожурналист Франтишек Гал в 1959 году вспоминает о своем интервью с ученым:
«Когда во время рассказа настала пауза, репортер осмелился на вопрос, задать который очень хотел, но никак не осмеливался:
- Господин профессор, моими недостойными устами мировая история вопрошает вас: когда вы нашли принцип контактного сопротивления соединений, осознавали ли вы масштабы своего открытия?
- Нет, - отвечал Гейровский, ни секунды не размышляя.
- О чем вы думали?
- Я решил, что попробую с этим сделать то, другое… Знаете, когда человек что-то находит, это как с поиском золотого слитка в песке. Вы говорите себе: внимательно, здесь может быть золотой запас, копаете дальше. Так, наконец, возникла полярография».
