О жизненном пути Ивана Климы
В рубрике «Лит.кафе «Славия», подготовленной Ольгой Калининой и Миланом Чоличем, мы хотели бы познакомить Вас с творчеством одной из самых ярких личностей современной чешской литературы, прозаика, драматурга и публициста, произведения которого переведены практически на все возможные языки мира – английский, немецкий, греческий, норвежский, японский, турецкий и многие другие, Иваном Климой.
Этот писатель относится к авторам – создателям чешской психологической прозы. Известность он приобрел прежде всего как литератор-диссидент, произведения которого с 1967 года до прихода «бархатной революции» в 1989 году не могли появляться в официальной чешской печати. Высоко оценивая большинство творческих трудов Ивана Климы, знатоки чешской литературы особенно часто упоминают три его произведения. Это – «Судья из милости», изданный впервые в 1986 году в Лондоне. По словам самого Ивана Климы, роман «Судья из милости» является наиболее автобиографичным. Писатель окрестил его «Книгой поколений», поскольку в ней охвачен период в двадцать лет. Роман «Любовь и мусор», изданный в 1987 году также в Лондоне, представляет собой литературный колляж, но вместе с тем, в нем затронуто много глубоких философских вопросов и создано психологическое описание человеческих судеб. Третья книга под названием «В ожидании тьмы, в ожидании света», опубликованная в 1993 в Праге немецкой критикой был признан «лучшим романом посткоммунистического света». Главными героями этой книги являются люди с абсолютно несовместимыми жизненными позициями: это киномеханик «нормализованного» телевидения, президент Чехословакии Гусак и арестант, приговоренный к смертной казни. Киномеханик постепенно становится придворным фотографом Гусака, а престарелый, преследуемый угрызениями совести президент, очевидно, собирается осуществить поступок на грани альтруизма – помиловать осужденного. Жизненные пути всех трех персонажей начинают удивительным образом переплетаться. Предлагаем Вашему вниманию фрагмент из романа Ивана Климы «В ожидании тьмы, в ожидании света»:
«Редактор Поштолка делает поправки в тексте предсказаний приближающегося апокалипсиса, причиной которого должна стать космическая катастрофа. Но доверия к нему он не испытывает, поскольку уверен в том, что конец света люди способны сотворить и собственными усилиями - отравив все живое на планете или подорвав ее.
Как обычно, мысли его прослушиваются, а выводы, которые он делает, банальны. Профессор с носом как у попугая смеется над пророчеством, и начинает сумасбродное толкование трех возможных жизненных позиций человека, решившего сохранить свою свободу:
В первом случае он пытается добиться доверия тех, от кого зависит его карьера. С этой целью свои мечты и проекты человек убирает в самый тайный ящик, а сердце прячет в холодильник. Доверия ему, однако, не заслужить, поскольку те, от кого зависит его судьба, принципиально недоверчивы. Тем не менее, постепенно он сможет выслужить себе положение, автомобиль, двух жен и дачу, куда он будет ездить предаваться любви, алкоголю и забвению. Но, как это ни удивительно, его замороженное сердце страдает, и у человека преждевременно случается инфаркт.
«Кто занимает противоположную позицию», - продолжает профессор, - «ничего не станет откладывать и не сделает ни малейшего шага в уступку тем, в чьих руках находится его судьба. Он отстоит свою личность, и у него достаточно сил, чтобы передать свое послание людям, но, к сожалению, те, кто находится у власти, никогда не дадут ему этой возможности, и ему не осуществить того, что он задумал. От огорчения он начнет пить. И скорее всего, жизнь его окончится в санатории для алкоголиков.
Третий путь лежит по середине. Человек надевает личину, льстит сильным мира сего, но вместе с тем, в тайне пытается жить и работать, следуя собственному «Я». При этом он осознает свои грехи, а потому, что сердце живо в его груди, угрызения совести раздирают его так долго, пока человек не ужаснется. Скорее всего, что в результате он окажется в лечебнице для душевнобольных. Один австрийский писатель твердит, что человек должен сначала произвести благоприятное впечатление на других, и лишь потом может творить добро. Однако, я уверен, – профессор теперь им предлагает цвет своей мудрости, - человек должен сначала творить зло, чтобы получить пространство, в котором бы смог, если еще на это способен, вершить добро.
Бред старика неприятно задел Фуко и он огрызнулся в его адрес: «Хватит, дед. Оставь свою мудрость попугаям».
Во время войны, когда Иван Клима был ребенком, три года ему пришлось провести в фашистском концлагере для евреев «Терезин». По его словам, «жизнь ему спасла Советская армия». В Карловом университете он получил образование по специальности чешский язык и литературоведение. Свою дипломную работу он посвятил творчеству Карела Чапека, о котором совсем недавно закончил новую монографию. Потом он стал журналистом и сотрудничал в редакции газеты «Ческе новины». В 60-х годах годах он вместе с другими представителями чешской интеллигенции принимал активное участие в организации Пражской весны. В 1969 году ему, как диссиденту, было предоставлено место профессора в одном из американских университетов. Однако, жизненное кредо Ивана Климы «писатель должен жить на своей родине» он претворил в реальность. И вернулся. После приезда у него были отобраны загранпаспорт, удостоверение личности и телефон. Потом в его жизни начался этап, когда он начал подметать пражские улицы. Во время «нормализации» имя Ивана Климы официально было указано только под сказками в журнале для детей «Materidouska» и в титрах к мультфильму Мюллера о приключениях кротика. Тем не менее, произведения Ивана Климы печатались в «самиздате» и передавались от читателя к читателю до тех пор, пока переплеты не распадались на отдельные странички. Большой популярностью его творчество пользовалось у чешских эмигрантов. Приход «бархатной революции» 17 ноября 1989 года Иван Клима назвал неоценимым событием своей жизни. В середине 90-х годов он стал заместителем председателя чешского «Пенклуба».
Милан Чолич, который также является участником «Пенклуба» известен как в Югославии, так в Чехии и России переводами современной прозы на сербский язык. В числе его работ – и перевод философского романа Ивана Климы «Любовь и мусор»
С писателем Иваном Климой, точнее, его творчеством, я познакомился «заочно». В 1989 году от своих пражских друзей мне удалось получить нелегальную рукопись его романа «Любовь и мусор» (в чешском оригинале Laska a smeti). О Климе я знал понаслышке и раньше, от своего друга, английского богемиста Роберта Пинцента. О нем мне говорил во время моего пребывания в Университете Анн-Арбор в США и профессор богемистики Ладислав Матейка. Однако, познакомиться с ним в Праге или хотя бы прочитать его произведения так и не удавалось. Это было связано с тем, что во время «нормализации» в Чехословакии он преследовался, а его произведения ни только не печатались, а были запрещены. В тогда существующем, так называемом «вездесущем и всемогущем» Союзе Писателей Чехословакии, о нем никто не хотел говорить как о литераторе. Мне даже сказали, что это – обыкновенный мусорщик, что он – «агент империализма», писарь, который слишком много возомнил о своей «макулатуре». То, что он работал мусорщиком, меня не удивило. В те времена это было почти нормальной вещью. Многие деятели культуры, и не только культуры, которые противостояли тогдашнему режиму, работали не по специальности. Режим делал все, чтобы их унизить. Нынешний пражский кардинал, Мирослав Влк, во времена нормализации мыл окна витрин по Праге. Я вернулся в Белград, причем рукопись романа я пронес контрабандой через три границы. В то время я был редактором белградского издательства «Дечье новины». Прочитав роман, я пришел к выводу, что его срочно необходимо публиковать в Югославии. Но в тексте рукописи были неясности и я решил все выяснить во время следующей поездки в Прагу. Через год я оказался в чешской столице, писатель Иржи Маржек мне сказал телефон и адрес Ивана Климы, мы встретились. Он объяснил мне некоторые непонятные моменты в реалиях и вскоре я уехал обратно в Белград. В том же 1990 году вышла в Белграде его книга «Любовь и мусор» на сербском языке. Критика и читатели ее встретили очень хорошо. С тех пор Клима и я дружим.
Милан принес нам также запись эксклюзивного интервью с Иваном Климой. Перевод читает Михал Лаштовичка:
Господин Клима, какую книгу из написанных Вами вы больше всего любите?
Это вопрос, для ответа на который автор, пожалуй, не самая компетентная особа. В таком случае мне должно одновременно нравиться и не нравиться все что я написал. По отношению к каждой следующей книге возникает чувство, что удалось сказать что-то новое, а потому с ней сильнее контакт. «Любовь и мусор» - роман – колляж, в котором затрагивается ряд глубоких философских вопросов и описание жизненных судеб. Лично мне она кажется самой интересной. В романе «Любовь и мусор» восемь основных мотивов. Главным из них является история любви. Мусор стал метафорой, выбранной для характеристики современной цивилизации. Это символ мусора духовного и материального. В то время, когда я писал этот роман, речь шла о мусоре идеологическом, сегодня – это мусор коммерческий, реклама. Это мусор более опасный. Идеологии человек сопротивлялся, так как все, что с ней было связано, являлось глупым и некрасивым. Современные сериалы примитивны, но они красиво оформлены. Поэтому на них смотрят. Однако, их результатом является деформация вкуса, морали, этики. Мне кажется, что каждый размышляющий человек должен обращать на это внимание и противостоять этим трендам, другого названия недостойных.
Почему по-Вашему мнению, чешская литература после 1989 не развивалась? Кроме Грабала, кто еще заслуживает почтения?
Грабала я признаю как лучшего чешского прозаика. Я очень люблю его. Это был гениальный автор. Он был еще на 15 лет старше чем наше поколение, к которому относятся Кундера, Гавел. Что касается молодого литературного поколения, то трендом является то, что таланты есть, но в литературе себя не реализуются. У нового покаоления отстутствуют сильные впечатления. Мы пережили войну, сталинизм, нормализацию, приход демократической эпохи. У нового поколения нет такого багажа переживаний. Поэтому, даже если у них есть талант или способности, но им не хватает впечатлений, а потому их темы зачастую пусты или поверхностны. Молодые люди не проявляют уже такого интереса к литературе, как это было 50 или 30 лет назад. Многие талантливые люди направляют свою деятельность на киноискусство, фотографию, на нечто иное.
