«Руки вверх! Банк арестован!»

Подготовила Елена Патлатия

Вооруженные спецназовцы в черных масках ворвались с банк и заняли все стратегически важные посты - канцелярии главного менеджмента банка. Так 16 июня 2000 года был арестован Инвестиционный и почтовый банк - ИПБ. Кинокадры операции сутки транслировались в новостях по всем каналам телевидения. Широкая общественность и ряд политиков задавали вопрос: насколько было необходимо участие отряда сил спецназа во время наложения ареста? Прошел год. Все это время парламентская комиссия занималась изучением документов о наложении ареста и последующей продаже ИПБ Чехословацкому торговому банку. Главный вопрос - насколько выгодной оказалась для государства эта сделка, и было ли правильным принятое тогда решение.

Сегодня, обсуждая Заключение парламентской комиссии никто не вспоминает, как в прошлом году как минимум за неделю до того, как на банк был наложен арест, вкладчики ИПБ волновались за судьбу своих денег и изъявляли желание забрать свои вклады и закрыть счета. Тогда правительство обратилось к клиентам ИПБ с просьбой не поддаваться панике и заручилось, что вклады будут сохранены.

Третьего июля 2001 года председатель парламентской комиссии по расследованию дела ИПБ, депутат от партии христианских демократов, Мирослав Калоусек зачитал Заключение комиссии: «Договоры о продаже ИПБ ЧТБ односторонне выгодны для ЧТБ в ущерб государству. ЧТБ таким образом незаконно получил из госбюджета выгоду в размере нескольких десятков миллиардов крон». В связи с этим комиссия рекомендовала парламенту в свою очередь рекомендовать правительству изменить текст договоров в пользу государства, а не ЧТБ. 4 июля парламент большинством голосов (106 из 188) проголосовал «за» предложение комиссии и потребовал от правительства переписать договоры.

Мы позвонили в ЧТБ и попросили высказать официальное мнение банка по этому поводу. Говорит Милан Томанек, пресс-секретарь банка:

«Совершенно непонятно, как комиссия может предлагать какие-то решения или давать рекомендации, если она не провела анализ сущности проблем в ИПБ, и связанного с этим риска. ЧТБ не может фактически принять дилетантские или сознательно сфабрикованные утверждения, что при принятии ИПБ он получает от государства какую-то незаконную прибыль. Это неправда. Средства, которые государство дает на процесс перевода ИПБ под ЧТБ заменяет вклады клиентов, которые были растрачены бывшим менеджментом банка. Это те деньги, которых на момент наложения ареста в ИПБ просто не было».

Милан Томанек подчеркнул, что ЧТБ ничего не получает из госбюджета в свою пользу:

«Финансовые средства, предоставляемые государством, предназначены для выполнения обязательств перед клиентами бывшего ИПБ, поскольку ЧТБ не может нести ответственности за что-то, чего он в прошлом не совершил, и что граничит с уголовно наказуемой деятельностью».

Пресс-секретарь ЧТБ добавил, что ни один из предложенных тогда правительству планов и проектов, не предполагал ничего подобного. Отвечая на часто употребляемое высказывание, что государство сделало ЧТБ подарок, Милан Томанек сказал:

«Если что-то и может быть названо подарком, так это те деньги, которые исчезли из ИПБ. А пока не будут найдены те, кто к этому приложил руку, пока не будет потребовано возмещение убытков, так мы должны этих, пока неизвестных нам людей, считать за тех, кто получил подарок».

Свое недовольство наложением ареста на банк и продажей его ЧТБ выразил японский банк «Номура», который год назад владел 40 процентами акций ИПБ. «Номура» считает, что тогда это не было самым выгодным решением и утверждает, что неоднократно предлагал иной вариант.

Кто может лучше всего знать, как это было на самом деле, как не сам бывший в то время министром финансов Павел Мертлик, которого парламентская комиссия назвала одним из главных виновников невыгодной сделки. Мы попросили его рассказать, почему было принято решение об аресте банка, и какие варианты были в распоряжении Минфина:

«Это решение было одним из четырех возможных, которые лежали тогда на столе. Можно было отобрать у банка лицензию, прекратить его деятельность. В этом случае только на выплате страховки по вкладам госбюджет потерял бы как минимум 140 миллиардов крон. Но я предполагаю, что сумма была бы намного выше, поскольку финансовые претензии были бы намного выше, чем установленные 400 тысяч на одного клиента. Ведь ИПБ вел счета таких крупных институтов, как, например, Всеобщая медицинская страховая компания. Крах банка в этом случае означал бы крах системы страховой медицины в Чехии. Я бы сказал, что расходы на выплаты страховки по вкладам могли достигнуть уровня двухсот миллиардов. И это была возможность наименее выгодная».

Второй невыгодной возможностью Павел Мертлик называет как раз план, предложенный банком «Номура». Японский банк предлагал продать ИПБ за 1 крону Консолидационному банку, за исключением фондов Тритон на Кайманских островах, которые, по словам банка «Номура» не были прибыльными.

«Как оказалось на самом деле, там находились самые прибыльные активы банка. Издержки государства в этом случае были бы как минимум такими же, как и в случае выбранного сегодня варианта, но плюс еще 40 миллиардов крон, таким образом отправленных на Кайманские острова. Иными словами, это решение было бы на несколько десятков миллиардов хуже, если ориентироваться по сегодняшним весьма приблизительным подсчетам - около 70 миллиардов».

Третья возможность, как сказал Павел Мертлик, была примерно на тех же условиях продать ИПБ другому заинтересованному лицу. Павел Мертлик особенно подчеркнул, что на тот момент заинтересованных покупателей было два, уже известный ЧТБ и итальянский банк Uno Credito Italiano.

«Его предложение было таким же, как и у ЧТБ, но проблема заключалась в том, что он не был чешским банком, и у него не было в Чехии банковской лицензии».

Для того чтобы открыть банк в ЧР, нужно иметь чешскую лицензию. Павел Мертлик говорит, что для того, чтобы получить лицензию и оформить все необходимые юридические и регистрационные документы при обычных обстоятельствах требуется примерно полгода.

«Даже если бы все пошли навстречу, процесс получения лицензии продлился бы несколько дней. На нас давило время. Решение о судьбе банка нужно было принять до 25 июня, когда аудитор должен был сделать заключение о банке. Было ясно, что его выводы звучали бы следующим образом: банк перестал существовать, все вклады израсходованы или растрачены, короче, их там нет. Другими словами, было очень мало времени».

А потому, по словам Павла Мертлика, было проще и выгоднее выбрать банк, который уже владел лицензией в Чехии. ЧТБ считался сильным банком, с солидным иностранным партнером из Бельгии.

Была ли выгодной продажа ИПБ для государства, мы спросили у пресс-секретаря Внешнего Управляющего ИПБ Властимила Несерста:

«Это очень сложный вопрос. Наложение ареста на банк - это серьезное решение, которое должно предотвратить дестабилизацию банковского сектора. Достигнуть этого в данном случае, несомненно, удалось. Крах ИПБ не внес существенных нарушений в ход банковской системы государства. Договор между ЧТБ и государством подписывался под сильным давлением ограниченности во времени. Это была такая emergensy sale, неотложная продажа, и на нее может быть много точек зрения, но никто пока не был в состоянии доказать, что любое другое решение было бы выгодным».

Министр финансов Йиржи Руснок, который сменил на этом посту Павла Мертлика, скептически относится к возможности изменения условий договора между государством и ЧТБ, которые подразумевали бы, что государство отказывается от гарантий и обещаний, данных ЧТБ при заключении сделки. Некоторые специалисты говорят, что в таком случае, ЧТБ отказался бы от ИПБ, как, впрочем, и любой другой банк. Другие считают, что принятие новых условий привело бы к банкротству сам ЧТБ.

Интересно, что уверенность в невыгодности сделки выражают депутаты от оппозиционной Гражданско-демократической партии. Некоторые политические обозреватели высказывают мнение, что парламент - это не тот орган, который должен заниматься расследованием экономических преступлений, а потому эту обязанность нужно передать в руки специалистам. Все жаркие споры и обвинения, которые прозвучали в последние дни в парламенте, они считают простой политической игрой.

Парламент требует от правительства подготовить новую редакцию Закона о банках и предать гласности документы о продаже ИПБ.

Поможет ли это в будущем избежать подобных ситуаций?

В интервью с Павлом Мертликом мы спросили, можно ли считать, что с продажей последнего государственного банка, Коммерческого банка, закончилась эра плохих кредитов, растрат, плохого хозяйствования и воровства в чешском банковском секторе, и вот что он нам ответил:

«Бесспорно, что благодаря тому, что в чешских банках теперь будут кредитоспособные иностранные инвесторы, возможности экономических преступлений и финансовых махинаций очень ограничатся. В случае ИПБ речь шла о конкретных уголовно наказуемых действиях, совершенных менеджментом банка, который просто обокрал банк, без какого-либо вмешательства со стороны владельцев. Этот банк не предоставлял ЧНБ правдивую информацию, бухгалтерия приукрашивалась, подправлялась. Конечно, если кто-то ворует, крадет, вы не можете ему помешать, пока кража не состоится, и не будет обнаружена. Тем не менее, я думаю, в чешских банках отныне риск ограничивается тем, что они принадлежат очень солидным владельцам».

Сегодня никто не может сказать, кто прав, кто виноват. Ясно одно, дело еще на закончено, продолжение следует. И мы еще вернемся к этой теме, когда будут найдены виновники разорения ИПБ.