С Кариной Москаленко о жестоком российском правосудии
Ровно неделю назад мы сообщали, что Прагу посетила Карина Москаленко. Общественности она, в первую очередь, известна как адвокат Михаила Ходорковского. В связи с делом опального олигарха госпожу Москаленко хотели даже лишить статуса адвоката. Московская коллегия адвокатов завернула все жалобы как необоснованные. Поэтому мы с Кариной Москаленко могли продолжить спокойную беседу о праве и справедливости.
О российском правосудии в Европе говорят, что оно предвзятое, или же что оно «работает на заказ». Как Вы считаете, такая оценка касается отдельно взятых дел или опасаться должны уже все граждане?
«Вообще, все люди в России должны бояться того, что я и мои коллеги называем отсутствием настоящего правосудия и возможностью попасть в мельницу этого так называемого «правосудия» и из-за отсутствия правосудия оказаться в нелегкой ситуации, в которой оказались очень многие мои доверители и клиенты. Конечно, судить по моей практике это не значит судить абсолютно объективно о российской правовой системе. Потому что, надо признать, что в наш Центр содействия международной защите приходят именно те люди, которые попали в эту так называемую «мельницу». Но мельница жестокая, она не знает пощады, она не имеет никаких исключений. Если человек назначен, например, шпионом, то, можно считать, что с этим человеком уже все предрешено».
Люди, которые попадут в эту мельницу, имеют какую-нибудь надежду?
«Судьба людей, которых власти по какой-то причине решили судить, очень плачевна. Я бы даже сказала, что в этих редких случаях, когда у нас есть суд присяжных, и он оправдывает подсудимого, все равно власти через Верховный суд РФ, как говорится, «продавливают» отмену оправдательного вердикта по всяким процедурным и чаще всего надуманным причинам.
Я вспоминаю дело Поддубного. Две коллегии присяжных хотели его оправдать. Одну распустили, как только почувствовали, к чему клонится дело. Вторая признала его невиновным, но власти немедленно обратились в Верховный суд и отменили оправдательный вердикт. Там всего-навсего, как я понимаю, очень сильно ходатайствовали его конкуренты, чтобы он лишился своего бизнеса. Вообще, со средним бизнесом у нас все плохо, потому что каким-то способом находят возможности зажать. Очень распространено мздоимство, взятки. Я знаю, но кто-то очень сильно повлиял на Генеральную прокуратуру, и она билась до последнего. В кассационном порядке они отменили этот приговор с оправдательным вердиктом и направили все на новое рассмотрение. Надо было видеть, какие усилия принимались, чтобы Поддубный был осужден. Я об этом деле говорю, потому что это дело уже зарегистрировано в Европейском суде и Игорь Поддубный не будет на меня в обиде. За шесть лет предварительной тюрьмы (до приговора) он пережил очень много. Молодой парень, который не потерял своей огромной воли к победе. Вы знаете, когда уже третья коллегия присяжных пришла к выводу, что он невиновен, и его оправдали, власти пошли проторенной дорогой. Они опять обратились в Верховный суд, чтобы отменить приговор. Я на примере совершенно банального дела демонстрирую, как это проходит. Это не правосудие, если Вы хотите знать мое мнение. Я понимаю, что в Генеральной прокуратуре будут придерживаться другого мнения. Но, возвращаясь к Вашему вопросу, какие надежды у российских граждан. Когда мы зарегистрировали это дело в Европейском суде, оно все-таки перестало быть таким безнадежным. Они ведь пытались привлечь к уголовной ответственности даже его первого адвоката.
Кстати, в России меньше одного процента приговоров с оправдательным вердиктом. Цифра сама по себе чудовищна! Зачем иметь такую дорогую судейскую машину, весь этот фарс, если он так дорого стоит и так мало приносит?».
«Это очень непростой вопрос. Вообще, за российскими властями замечено, что они выполняют решения Европейского суда. Правда, решение решению рознь. Есть решения индивидуального характера, они выполняются. Есть решения общего характера, здесь у России не все так уж благополучно. Но, все-таки, дело Ходорковского стоит особняком.
Начнем с того, что Европейский суд никогда никого не осуждает и не оправдывает. Самое главное, что он не может сказать, виновен Ходорковский или невиновен. Многие идут в Европейский суд именно за этим, чтобы он сказал, что кто-то невиновен. В таких случаях люди сразу проигрывают, потому что это жалоба не о том.
В Европейском суде у нас два дела по Ходорковскому. По его предварительному содержанию под стражей даже решение суда в пользу Ходоркосвкого не принесет его освобождение. Если он будет признан жертвой, ему выплатят компенсацию и не более. Редко, только в исключительных случаях, Европейский суд идет столь далеко, что он высказывается по поводу необходимости освобождения.
Гораздо более важным для нас является решение Европейского суда по статье шестой: право на справедливое судебное разбирательство. В этом случае Европейский суд может принять решение о том, что человек не имел справедливого суда. Тогда вступает в действие норма российского уголовно-процессуального законодательства, которое дает основание для нового рассмотрения дела. На этой стадии, конечно, российские власти могут проявить настойчивость и остаться на прежних позициях. Но это чревато определенными оценками. Конечно, очень многое зависит от доброй воли исполнять решения. Я бы сказала, политической воли. Я не люблю говорить о политике, но в данном случае от этого никуда не денешься. Давайте, посмотрим. Жизнь такая многообразная и непредсказуемая. Очень хочется, чтобы права человека, принципы правового государства, и, конечно, демократия победили в моей стране».
