«Сколько бы мне не осталось жить, умирать я поеду домой»

С моим собеседником мы познакомились в Праге, на декабрьском вечере кавказской культуры, организованном гражданским обществом «Сосуществование - 21» и Чешским католическим благотворительным обществом. «Познакомились» сказано весьма условно. Несмотря на то, что я узнала многое о жизненном пути бывшего жителя г. Грозного, он так и остался для меня безымянным. Почему? Мой собеседник вспомнил об ощущении, испытанном после того, как он был вынужден покинуть родину. Уехав из Чечни в Польшу, где он, как позже оказалось, безрезультатно просил политического убежища, он смог впервые заявить о своей принадлежности к чеченской национальности, не опасаясь последствий. Предоставим ему слово.

«Сколько бы мне не осталось жить, умирать я поеду домой»

Ситуация в Грозном, фото: ЧТК

- Был 1964 год, я пошел в первый класс - это был интернациональный класс. Нас, чеченцев, было в классе четверо. Остальные - это, в основном, русские, потом татары, армяне и другие. Наш отец не позволял нам - мы с братом близнецы - пользоваться перьями, боясь, что мы пораним друг друга. Один раз приходим в школу, в классе Мария Дмитриевна, прекрасная учительница, если исключить этот случай, я ее запомнил на всю жизнь. Проходя между рядами, она проверяла наличие школьных принадлежностей. Естественно, оказалось, что у нас нет ручек. У одной из чеченок в тот день не было тетради, у другой - книги. Учительница остановилась и сказала: «Да что вы, сговорились, что ли?». Это прозвучало как «да что вы, чеченцы, сговорились, что ли?». Это отношение к себе я чувствовал всю мою жизнь. В Чечне были ВУЗы, куда чеченцев не принимали, предприятия, куда чеченцев не брали. И эта ситуация продолжалась до 1985 г., пока Горбачев не объявил перестройку. Начиная с 1985 по 1994 г. в Чечне был золотой век, люди зажили. У них появилась возможность строить за собственные деньги частные дома, многие начали строить. Но история показала, что мы поторопились; история повторяется. Через каждые 40-50 лет в Чечне - война. В 1990 г. Дадашева, народная артистка Чечено-Ингушетии, запела, что примечательно: «миллионный чеченец родился...». И я подумал - вот сволочь, зачем ты это сказала. Это было как лозунг, как призыв, чтобы московское правительство опять начало боевые действия в Чечне. Хотя, конечно, это не призыв, но, думаю, что существует какая-то мифическая связь между этой песней и событиями 1994 г.

-Вашей матери также пришлось покинуть Грозный?

- Моя мать родилась в 1916 г. Вся ее жизнь прошла в условиях войны. Родилась в годы Гражданской войны и знает, что такое голод 20-х и коллективизация, что такое раскулачивание. Отец у нее погиб. Брата отца, ее дядю, обезглавили. Потом по дороге скончалась ее мать, она даже не знает местонахождения ее могилы. Также скончалась и ее сестра. 13 лет до 1994 г. она провела в казахстанских степях, откуда вернулась. С 1957 до 1994 г. - это была ее жизнь, этот отрезок времени, и опять война. И сегодня, когда она слышит зов земли, когда ей, наверное, осталось жить совсем мало, она опять должна бежать от ужасов войны. Она делает то, что делала целую жизнь. Сейчас она опять не дома, а в Беларуси.

-По каким причинам вы не хотите назвать свое имя?

- Причин несколько. Сколько бы мне не осталось жить, умирать я поеду домой. Поэтому я опасаюсь не столько за себя, сколько из-за своих близких. Наше интервью некоторые могут воспринимать как средство для получения мною дополнительных баллов для получения статуса беженца в Чехии. Мне не хочется, чтобы те, которые меня знают, сказали, что я воспользовался этим случаем в эгоистических целях.