В поисках духа поверх религиозных барьеров

Иллюстративное фото, фото: Pixabay CC0

Здоровая религиозная и духовная жизнь во многом зависит от способности внимательно и без предрассудков относиться к представителям других конфессий. В этом уверен философ и религиовед Иван (Одило) Штампах – священник подпольной и официальной католической церкви, позднее примкнувший к старокатолицизму. Уроженец Праги, которому в этом году исполнился 71 год, получил свое второе имя, вступив в ряды монашеского ордена доминиканцев. Его биография насыщена неожиданными, подчас драматическими, поворотами – такую дань он платил за поиски правды и истины. Его судьба – поразительный пример того, как сложно порой бывает даже глубоко верующему человеку соотносить иерархию небесную и земную с собственной жизнью. Нужна ли вообще иерархия современной церкви? А если да, то какая? С Иваном Штампахом беседовала Лoрета Вашкова.

Иван О. Штампах,  фото: RJW CC BY-SA 3.0
Иван О. Штампах был рукоположен в сан католического священника в 1983 году, однако позже прервал отношения как с официальными представителями католической церкви, так и с доминиканским орденом, сумев, однако, сохранить дружеские отношения со многими своими братьями и сестрами во Христе. Пытливый исследователь, он много внимания уделяет изучению новых религиозных движений, экуменизму, межконфессиональному диалогу, духовности. Также он стал одним из основателей и членов христианско-социальной платформы Чешской социал-демократической партии, которую впоследствии покинул.

«Дерзну считать себя христианином, однако парциальная принадлежность сегодня не является для меня предметом спора. Я являюсь составной частью католического течения, черпаю идеи у мистиков и христианских герметиков эпохи Возрождения. Важным стимулом – хоть и не догмой – для меня служат духовные искания Рудольфа Штайнера. Я склоняюсь в сторону политики демократической, а потому социалистической, которая с бережностью подходит к Земле и ее созданиям, считая ее наследницей столетней традиции здравомыслия. Я не восторгаюсь ни просветительским социальным новаторством, ни его революциями и их порождением, ни капитализмом. Я защищаю гражданские права и права человека, права меньшинств.

Книга «На новых тропах духа»,  фото: издательство Vyšehrad
Меня вдохновили, прежде всего, Библия и Corpus hermeticum (относится, видимо, к 1 в. н. э. – прим. ред.), такие христианские авторы как И. С. Эриугена, Экхарт, Я. Бёме, И. В. Гёте, немецкие классические философы Й. Г. Фихте и Ф. В. Й. Шеллинг, традиционалисты, а также русские современные мыслители – более всего Н. Бердяев. Большое значение для меня имеют М. Бубер и Э. Фромм», – пишет о себе И. Штампах в своей книге «На новых тропах духа». Его перу, помимо прочего, принадлежат такие работы как «Диалог конфессий», «Обзор религиоведения» «Антропософия», «А наверху ничего» – в целом, не менее дюжины книг.

С 2000 г. Штампах является доцентом кафедры религионистики университета в Пардубице, с 1997 г. он также преподает в пражском Институте экуменических исследований (IES). Под патронажем Евангелического теологического факультета Карлова университета IES организовывает теологические лекции для студентов-заочников, предлагая программы экуменической направленности, охватывающие три христианские традиции – католическую, протестантскую и православную.

При этом студенческая жизнь самого Ивана Штампаха была прервана в 1970 году – его приговорили к четырем годам лишения свободы. По какой статье?

– Я окончил вуз в 1967 году и начал преподавать в общеобразовательной школе, но потом я захотел заниматься чем-то еще и начал изучать философию в университете Брно. Будучи студентом, я был обвинен в деятельности, направленной против политической системы и в подготовке к побегу за «железный занавес». Я хотел сотрудничать с «Радио Свободная Европа», стремился завязать определенные контакты, еще находясь в стране, и использовать несколько недель своего пребывания в Великобритании. В аэропорту я был задержан и осужден на четыре года – с 1970 по 1974 г. Это была школа жизни. До тюрьмы я был человеком, который не знал жесткой стороны жизни, сосредоточившись исключительно на интеллектуальных занятиях, а за решеткой я познакомился с интересными людьми. Это не были преступники в прямом смысле слова, и я вышел из тюрьмы не ожесточившимся человеком, а узнавшим, как выглядит жизнь на самом деле.

Иллюстративное фото: Pixabay,  CC0 1.0 DEED
В 1975 г. Штампах вернулся в родной город и позже всерьез взялся за изучение теологии, сохраняя в тайне эту часть своей жизни. Принял ли он это решение еще в тюрьме? С каким возрастом и какими моментами жизни он соотносит первые ростки своей веры в Бога?

– Уже в начале своей взрослой жизни я ставил перед собой вопросы – скорее философские, чем религиозные. Я хотел больше узнать о сути мира и жизни. Я читал, насколько это возможно в этом возрасте и с той подготовкой, которую мне удалось получить, философские труды Гегеля и других авторов, однако со временем понял, что недостаточно только размышлять на эти темы, и начал искать свой религиозный путь. В последующие годы я искал конкретную форму своего религиозного пути, поскольку от своих родителей я получил только общегуманистическое мировоззрение, что стало хорошей основой, но не религиозным толчком.

Несколько лет я тайно занимался богословием и, в итоге, стал священником римско-католической церкви, где служил еще в коммунистическую пору два-три года тайно. У меня была и другая профессия, но по субботам и воскресеньям я посещал семьи, встречался с людьми и там служил как пастырь. С 1990 года я начал официально служить в церкви и до 1996 г. преподавал на богословском факультете.

Вразрез с иерархической парадигмой церкви

– Служба в тайной, а позже и официальной церкви длилась более десяти лет, однако перелом, наступивший после «бархатной» революции, с точки зрения стороннего наблюдателя, как это ни парадоксально, сделал вашу ситуацию более сложной. Я имею в виду ваши отношения с официальными представителями католической церкви. Чем это объясняется?

Иллюстративное фото,  фото: Pixabay CC0
– Представители католической церкви не хотели серьезно подойти к тому опыту, который был накоплен до конца 1989 года…

– Не умея сделать для себя выводы из прошлого?

– Да, именно. Они хотели возрождать жизнь церкви вмести с ее былым влиянием, богатством, властью чиновников. Все это не отвечало моему личному опыту. Я не был способен с этим смириться и с 1998 г. начал жить своей частной жизнью, заниматься религиоведением.

За плечами у нашего собеседника также опыт служения в структуре доминиканского ордена, с официальными представителями которого он позже также пересмотрел и прервал отношения.

– Это – драматическая сторона проблемы, потому что я почувствовал отчуждение. Несколько последующих лет я искал путь – как дальше жить и работать уже вне ордена. Последние события все же не были столь драматичны – я ушел по официальной договоренности на три года жить в свою квартиру и там остался – это уже никого не интересовало. У меня сохранились личные дружеские отношения с моими братьями и сестрами из доминиканского ордена и из церкви. Это люди, которые тоже думают критически, относятся критически к некоторым сторонам церковной жизни, и мы с ними говорим об этом. Они понимают мой путь, мое решение, и я способен с ними об этом говорить.

Член всемирной монашеской общины

Медальон Св. Бенедикта,  фото: открытый источник
– В одной из глав книги Na nových stezkách ducha («На новых тропах духа»), вышедшей в свет в 2010 г., вы проводите анализ религиозной ситуации в современной Чехии, упоминая о сближении католической церкви с другими конфессиями. В качестве протагонистов такого сближения названы также такие монашеские ордена как бенедиктинцы и цистерцианцы – вы могли бы привести некоторые примеры? Что в этой сфере можно назвать положительным опытом?

– Интересно, что эта ветвь религиозной и монашеской жизни – бенедиктинский, цистерцианский и другие ордены, воспринимают себя, с одной стороны, как составную часть католической церкви и христианства, а с другой, как составную часть всемирного монашества. То есть также буддистского, индуистского и другого монашества. Многие монахи бенедиктинской традиции – точно не знаю, сколько, – ощущают свою связь с этими двумя традициями.

Монашеская жизнь существует хоть и не во всех, но очень многих религиях. Для монахов не столь проблематично, как для остальных христиан, найти путь к буддистам или индуистам. Они первыми в католическом окружении стали протагонистами диалога христианства с другими конфессиями. Это не ограничивалось одними лишь разговорами – монахи-католики переезжали на какое-то время в буддистские и индуистские монастыри, а монахи из Тибета, Японии и других буддистских стран, наоборот, – в католические.

Сектантство может проникнуть в любую религиозную группу

Иван Штампах является также членом Общества по изучению сект и религиозных обществ. Какие из первоначальных замыслов обществу удалось претворить в жизнь?

Иван Штампах,  фото: Архив Чешского радио - Радио Прага
– Сначала мы думали, что можно разделить все религиозные группы на две – на традиционные церкви и религиозные общества и на секты. Теперь мы уже знаем, что это невозможно. Нельзя сказать, что вот это – «секты», а другие – «нормальные религиозные общества». Я понял, что элементы сектантства можно обнаружить в любой религиозной группе, это не является проблемой исключительно, например, Свидетелей Иеговы или мормонов; нельзя сказать, что они – секты, а официальные христианские церкви навсегда избавлены от подобной проблемы.

– Эта проблема, видимо, связана с тем, как тот или иной человек способен проживать данный момент?

– Да, и целые группы людей. И все, что требуется – это объяснять людям, что невозможно проживать религиозную жизнь как черное и белое, все или ничего, категорично. Религиозная жизнь должна содержать в себе и критичность по отношению к себе. И еще: хорошая религиозная жизнь – это такая, у которой есть понимание и открытость в отношении других религий.

Еретик – талант задавать неудобные вопросы

– И это иллюстрирует девиз на вашей веб-странице: Heretici jsou přínosem pro hledání pravdy v církvi («Еретики привносят вклад в поиски правды в церкви»).

– Именно так. Я не способен принять духовную леность, нежелание думать и задавать вопросы самим себе. Еретик в моем понимании – это человек, причастный к определенной церкви, однако также умеющий задавать вопросы и сомневаться, искать новые пути, предлагать новые возможности. В этом я вижу вклад так называемых «еретиков».

– Какие формы диалога между представителями различных религий оправдали себя на практике?

– Я сначала скажу, какие таковыми не являются. Это официальные контакты представителей этих религий, потому что они, в итоге, ведут к прагматизму… Для меня интересны те контакты, которые существуют между отдельными лицами и группами, или, может быть, сосредоточены в одном человеке.

– То есть, принадлежность к нескольким вероисповеданиям или, скажем, направлениям поиска, которые, например, сфокусированы в одной личности?

– Да, это я имел в виду.

Студенты религиоведения,  фото: Университет Пардубице
В ходе беседы, часть которой ранее звучала на волнах «Радио Прага», мы затронули также вопрос, насколько изменился собирательный психологический портрет студентов кафедры религиоведения, где долгие годы преподает Иван Штампах.

– Типичные студенты – те, кто не чувствует себя в какой-то христианской церкви у себя дома, потому что именно такие люди изучают богословие и религиоведение. Студенты стремятся к духовной жизни, хотят больше знать обо всех течениях и найти свой собственный духовный путь. Они особо не задумываются о том, что эти занятия в университете должны стать подготовкой к профессиональной жизни. У этой науки нет больших возможностей практического применения, и случается, что наши выпускники становятся переводчиками, работают в редакциях, на радио или телевидении, обыкновенно используя в своей работе полученные знания лишь в ограниченном объеме. Однако именно занятия богословиям помогли им найти свой собственный путь.

ключевое слово:
аудио