Вера Глаголева: Страх гонимого детства до сих пор жив

Весной пражане, благодаря фестивалю фильмов из стран СНГ, смогли познакомиться с рядом работ современных режиссеров России, Украины, Казахстана и Армении. Немало фильмов были связаны с военной тематикой. В том числе, и кинолента Веры Глаголевой «Одна война», представленная ею в Праге лично. В основу военной драмы легли свидетельства очевидца событий 1943-1945 г., бывшего юнги, служившего на миноносце. Во время плаваний в северных морях он конвоировал два судна с женщинами и малолетними детьми, - их везли с далекого северного острова. Это были женщины, родившие от немцев и в силу этого попавшие в категорию врагов народа. Создателям фильма удалось найти и другие подтверждения о том, что поселения таких женщин с малолетними детьми действительно существовали. В рубрике «Разговор напрямую» Лорета Вашкова беседует с режиссером Верой Глаголевой.

Режиссер Вера Глаголева

- Вера Витальевна, почему Вы решили взяться именно за эту тему?

«Прежде всего, потому, что был готовый сценарий - сценаристка Марина Сасина, довольно молодая женщина, и то, что она смогла написать такую историю, которая практически была неизвестна доселе, и она написала ее эмоционально, очень точно, выписав характеры. Это история абсолютно законченная, на мой взгляд, и она была очень цельна – и только потому, что я его прочитала, мне попался в руки этот сценарий, я поняла, что мне нужно это делать - больше ничего».

- А если говорить о фильмах, посвященных военной теме, у Вас были учителя?

«Что касается военных картин, у меня были, конечно, приоритеты. Это, конечно же, фильмы 60-ых годов режиссеров и людей, которые прошли войну, поэтому они были абсолютно достоверны. Это картины Григория Чухрая, который воевал, «Баллада о солдате». Это картины, например, Колотозова «Летят журавли», картины, которые так или иначе нас погружали в это время, погружали абсолютной правдой. «Дом, в котором я живу» Кулиджанова - абсолютная правда. Я могу сказать, что это мои учителя, потому что Резо Чхеидзе, который «Отец солдата» сделал - сколько там живого, фантастическая просто картина по эмоциональному посылу даже, безусловно по актеру Закариадзе, сколько там правды. Отсутствие фальши, – нигде не сфальшивить, ни в одном кадре, – вот это само главное. И то, что, например, Резо Чхеидзе смотрел картину и сказал очень много таких для меня важных вещей про нее, сказал, что это такое возрождение советского кино – в хорошем смысле этого слова, для меня это очень важно, потому что это человек, который имеет право судить, да? Поэтому для меня это очень важно».

Сценаристка Марина Сасина

- Сценарий этот был основал на документальных фактах…

«Да, на реальных событиях, это не то, чтобы ровно на этом острове, именно эти женщины, фамилия которых так-то, зовут их так-то и так-то, приезжает такой-то майор НКВД - нет. Это история о таких женщинах, но это не конкретика, это - собирательные образы. Это женщины, которые пострадали и у каждой своя история, история страшная, история насилия, история войны, и одна война на всех, и у каждого она своя. Вот это то, что действительно случалось с женщинами, действительно это было, а как их звали и так ли они переживали это, это уже, конечно, рассказ Марины Сасиной, автора сценария. Но, безусловно, такие женщины были, и их было много, и они были врагами для государства, и они действительно, наверное, были врагами, но здесь, что мне нравится, нет ни одной истории, которая сознательно бы пошла на это. Сознательно пошла бы гулять в публичный дом, и просто приспосабливаться, здесь нет приспособленок. Их можно, наверное, осуждать – я имею в виду тех, которые для своей выгоды это делали, не потому, чтобы выжить и там спасти своих детей, а просто потому, что так хотелось, как полицаи на Украине, сколько их было! Они шли сознательно, они работали на немцев сознательно. Здесь все-таки другое, здесь насилие и страдание, и это женщины, прошедшие и то, и другое.

«Одна война»

- Не случалось ли в процессе работы над этим фильмом у Вас такое: иначе выстраивался рисунок сцены, когда Вы чувствовали, что поведенчески то, что Вы ранее представляли себе, надо менять, потому что ситуация складывается иначе …

«Ну, скажу… у нас практически было очень близко к сценарию, единственное, когда мы поменяли, это финал сцены, когда Карп, персонаж Александра Балуева, разбирается с Ниной по поводу того, что у нее должен быть ребенок. Там финал был другой немножко, они примирились уже в сарае. Он говорит - наш ребенок будет меня батькой звать? Она отвечает - да, будет. Вот такая была история. Они лежали на сеновале, он обнимал ее, - в общем, довольно милая такая идиллия была, что показалось мне совсем невозможным при том, что майор НКВД в избе, а изба рядом с сараем, это невозможно, такое поведение невозможно. И Саша предложил изменить – он не стал ее прощать тут же. Он уходит, хлопнув дверью, и тогда мне интересно следить за их отношениями, следить за их взглядами, за переглядками, да? Да, были, были несколько таких эпизодов, которые несколько поменялись в ходе работы».

- Вера Витальевна, Вы упоминали, что были реакции на этот фильм людей, которые его не приняли и не поняли, потому как являются либо людьми того поколения, которые стояли по ту сторону …

«Одна война»

«Уже даже не те, которые - это обязательно дети, внуки, там тоже, конечно, были свои легенды и свои рассказы об этом. О том, кто был дедушка, какой долг он выполнил, и, конечно же, тогда, в этой страшной машине истребления, – я имею в виду лагеря советские, сталинские лагеря, репрессии, – конечно, свои герои тоже были. Не пойти на это не могли, или ты окажешься там же.

Это страшная трагедия нашей страны и об этом надо помнить просто, чтобы это не повторилось. Об этом надо говорить и помнить».

- А не было откликов таких людей, чья история, возможно, в чем-то схожа, и они, может быть, почувствовали возможность понимания; такие люди не отозвались, для которых это судьбоносно – пусть не точка в точку, но в главном?

«Знаете что, есть, конечно же, женщины и мужчины - уже взрослые люди, у которых такая судьба, я имею в виду…»

… без вины виноватых…

«Да, дети войны, дети именно, каких мы показываем, они уже выросли и никто не захотел об этом говорить. Никто. Не хотят ни интервью давать, не хотят, потому что этот страх гонимого детства, он до сих пор жив, уже даже в 70 лет».