Вилиам Дочоломански: Движение - это материализованная форма музыки
Не случается очень часто, чтобы национальную премию получил иностранец. Словацкий режиссёр Вилиам Дочоломански, носитель чешской театральной премии имени Альфреда Радока за лучшую инсценировку 2005 года, является таким исключением. Добавляю, очень удачным и приятным исключением. Именно ему и его театральной труппе посвящена наша сегодняшняя передача.
Музыку и песни, которые вы услышите в нашей передаче, исполняют члены театральной труппы Вилиама Дочоломанского «Ферма в пещере».
С Вилиамом Дочоломанским мы встретились вскоре после того, как его спектакль «Sclavi - Песня эмигранта» в исполнении его театральной труппы «Ферма в пещере», был назван лучшей инсценировкой года. Тема его удачного спектакля сама подсказала мой первый вопрос:
Почему Вы решили стать добровольным эмигрантом в Чехии?
«Я закончил театральную академию в Брно, и поскольку я здесь жил пять лет, в это время я тоже сотрудничал с Идой Келаровой, преподавал в её международных мастерских, и начал получать предложения по работе, я уже остался здесь».
В одном интервью Вы сказали, что в Чехии Вы научились, подобно как режиссёр Эмир Кустурица, иронии и ироническому юмору. Чему Вы ещё научились у чехов?
«Это довольно комплексный вопрос, так как я уже не осознаю, что я перенял от чехов. Я постоянно нахожусь среди людей самых различных национальностей, и поэтому я даже не успеваю осознать, общаюсь ли я с чехом, словаком, украинцем, французом или нигерийцем... Чехии я благодарен, прежде всего, за то, что она мне дала возможность образования. И это огромная вещь! Я здесь закончил университет и сейчас работаю над своей докторской. Профессор Ярослав Востры, у которого я учился, очень важен для меня, это прекрасный, многосторонний человек, который поддерживает деятельность нашей театральной труппы. И мне кажется, что в Словакии в такой степени, по разным политическим, организационным, а также финансовым причинам, поддержка деятельности нашей группы не была бы возможной».
Первоначально Вы занимались классическим театром, хотя уже в 17 лет Вы основали театр движения «Бодеа». Уже тогда у Вас возникло желание не рассказывать классические истории, а скорее выражать эмоции посредством движений тела и музыки?
«Ещё перед тем, как я начал учиться в академии, у меня была театральная группа. И так было угодно судьбе, что меня попросили -тогда мне было 15-16 лет - подготовить для одного вернисажа в Братиславе выступление с двумя танцовщицами. И так случилось, что с тех пор выражение посредством тела является для меня спонтанным и естественным. Некоторые театральные критики меня называют хореографом, но я сам себя так не воспринимаю. В нашем театре мы скорее готовим акции, действия. Потом в университете я закончил специальность драматической режиссуры, что меня тоже обогащает, я могу хорошо воспринимать и текст. Но то, что меня интересует, это тайна, то, что нельзя высказать словами. Поэтому и музыка для меня очень важна. Я часто, совершенно естественно, размышляю посредством музыки и ритма. Движение, в моём понимании, это нечто иное, чем материализованная форма музыки».
Вы где-то учились танцам и хореографии?
«Никогда и нигде я этому не учился. Наши зрители иногда думают, что наши актёры профессиональные певцы, что неправильно, или что они - профессиональные танцоры, что тоже неправильно. Я должен сказать, что обе точки зрения меня полностью устраивают».
Вы шесть лет сотрудничали с королевой цыганской песни Идой Келаровой в рамках «Международной школы человеческого голоса». Как Вы встретились, и как началось ваше сотрудничество?
«Это опять была такая случайность. Мне кажется, что жизнь нас всегда подталкивает, куда она хочет. Я помню, что мы познакомились во время одного из фестивалей в театре Husa na provazku («Гусь на верёвочке»). Тогда жил ещё режиссёр Петер Шергауфер, великая личность чешского альтернативного театра, который организовал эти фестивали. Ида Келарова, бывший член этой труппы, то есть эмигрант, была приглашена, чтобы руководить певческими мастерскими, в конце которых проходил концерт. Я был абсолютно очарован силой этих голосов и харизмой, которая обступала её. Мы посмотрели друг на друга, и хотя мы не были знакомы, как-то сразу стало ясным, что кое-что возникнет. И она меня потом пригласила с ней сотрудничать».
В 2001 году Вилиам Дочоломански основал в Праге свою театральную студию «Ферма в пещере», первым спектаклем которой были «Сонеты тёмной любви» на основе творчества и жизни Федерико Гарсия Лорки. Название труппы является переводом названия семейной фермы Лорки, по-арабски Daimuz. Центральным мотивом «Сонетов» является «тёмная любовь» Лорки к Рафаэлю Родригуезу Рапуну. Запрещённая любовь двух мужчин, которая на фоне гражданской войны должна преодолевать не только общественные, но и внутренние, душевные препятствия, становится возможной только после смерти. Когда человек перешагнет ту границу, откуда уже нельзя вернуться, откуда он «уходит на луну», смерть освободит его душу от связывающей оболочки, и позволяет душам возлюбленных вновь встретиться.
В рамках проекта «Сонеты тёмной любви» Ваша труппа осуществила экспедицию в Андалузию. Что было целью этой поездки? Вы искали конкретные материалы (музыку, песни, танец), или вы хотели скорее наслаждаться атмосферой родного края Лорки, чувствовать все краски и запахи Андалузии, чтобы лучше понять этого автора?
«Это путешествие имело очень конкретную цель. Мы хотели познакомиться с песнями фламенко, которые Лорка слушал ещё ребёнком. Он уже с детства собирал древние песни Андалузии, которые он потом издал в сборнике. Кроме того, мы хотели и физически познакомиться с этой феноменальной культурой, которая его родила. Потому что, всё - и смерть, и луна, и любовь - всё, что пахнет той границей, перешагнув которую уже нельзя вернуться обратно, всё это очень интересно в виде литературы, но совершенно другие впечатления у вас возникают, когда вы это переживаете, сидя на корриде. И вообще другие впечатления у вас возникают, когда вы принимаете участие в тренировке тореадоров. Я хотел, чтобы мои актёры могли прямо в этой среде впитать все элементы культуры, этот ритм, этот музыкальный размер болерии двенадцать четвертей. И чтобы потом, на основе этого опыта, который уложился в их теле, мысли и сердце, через некоторое время, совсем естественно вырос наш спектакль».
Второй проект «Фермы в пещере», который был увенчан вручением ряда премий, называется «Sclavi - Песня эмигранта», и он посвящён судьбе эмигрантов восточной Европы. Латинское слово «sclavi» означает одновременно раба и славянина. И в данном контексте это сочетание является совершенно обоснованным. Восточные славяне, приезжая на Запад, в большинстве случаев оказывались (и до сих пор оказываются) рабами, гастарбайтерами, работающими в недостойных условиях. Их жизнь, зачастую, была грустной и трагической не только в иностранной среде, но и после возвращения на Родину. После многолетнего отсутствия они, закономерно, испытывали определённое отчуждение, связи прекратились, люди изменились, ничего уже не было, как раньше. Именно этому расстройству, отчаянной попытке вернуться на круги своя, посвящена инсценировка «Sclavi - Песня эмигранта».
В рамках подготовки к этой инсценировке Ваша труппа посетила восточную Словакию, вы собирали древние песни русинов и письма эмигрантов. Это должно было у вас оставить очень сильные впечатления...
«Это было очень сильное. Первоначально мы туда не ехали с конкретной темой, мы не знали, что мы будем делать спектакль об эмигрантах. Мы туда ехали потому, что два наши актёра - словаки, и они сказали: «Давайте уже не будем ездить за вдохновением в Испанию, давайте попробуем её искать у нас дома». Роберт Нижник, представитель главной роли в инсценировке Sclavi, происходит из города Прешов, и он посоветовал посетить русинов. Ну и вот, мы очутились в этих деревнях, где мы в принципе пошли случайности навстречу. Мы ждали, что из этого родится, что зажжётся».
И как вы познакомились с историями эмигрантов? Это ведь связано с личными, интимными переживаниями, добраться до этого не так просто.
«Случилось то, что мы столкнулись с песнями эмигрантов, потом также с их письмами. И это уже была тема, с которой мы начали резонировать. Потому что в настоящее время, когда весь мир глобализируется, и мы чувствуем себя эмигрантами. Не только потому, что я словак в Чехии, это ещё ничего не значит, язык я понимаю... Это связано также с положением нашей труппы, которая не является регулярно субсидируемой организацией, в её состав входят люди разных национальностей, и наша жизнь тоже является своего рода социальным приключением. Иногда, если человек позволит себе вступить в неизвестную среду, эта тема вырастёт прямо из него, она здесь, она постоянно присутствует, её не надо искать в литературе. Она возникает при встрече с другим человеком».
Репетиции к инсценировкам у вас в среднем занимают полгода, включая разные поездки и экскурсии. Как вы получаете средства для ваших проектов, чтобы выжить хотя бы до премьеры?
«У нас очень способный продюсер - Ирена Швенчицки, которая занимается поиском финансовых средств. И благодаря тому, что за рубежом очень искренно приглашают наши инсценировки на разные фестивали, я должен сказать, что у нас есть, чем питаться».
Последний проект под названием «Зал ожиданий» сосредоточен на тему ожидания, так сказать, с психологическо-исторической точки зрения. С одной стороны евреи, ожидающие поезда смерти во время Второй мировой войны, а с другой стороны современные пассажиры, испытывающие в зале ожиданий совершенно другие переживания и эмоции. Почему именно эта тема сейчас находится в центре Вашего внимания?
««Зал ожиданий» - об этом трудно сейчас говорить, так как этот спектакль ещё не родился. То есть, он уже родился, но премьера пока ещё не состоялась. В этом проекте я пытаюсь справиться с национальным прошлым. И поскольку я воспринимаю вещи в параллелях, этот процесс является одновременно тяжёлым, больным и личным. Тот факт, что Словацкое государство платило Третьему Рейху за каждого еврея 500 марок, является тревожным. Это не случилось в средневековье, это случилось 60 лет тому назад. У нас была возможность встретиться с людьми, которые пережили концентрационные лагери».
Чем, по Вашему мнению, эта тема актуальна сегодня?
«Мне кажется, что в настоящее время эта тема постоянно висит в воздухе. Не только потому, что наши мёртвые постоянно смотрят на нас. Современный мир достиг такой скорости, что мы отказываемся остановиться, мы отказываемся осознать то, что есть у нас внутри. И пока мы не изучим опыт, который нам оставили предыдущие поколения, с нами может случиться что-то подобное. Бюрократические механизмы, которые позволили, что такая огромная масса людей допустила, чтобы соседи словаков, люди, которых вы ежедневно встречали на улице, однажды просто исчезли, были вывезены в товарных вагонах прочь, вот те же самые бюрократические механизмы действуют до сих пор в современном обществе. Мы считаем огромной ошибкой и трагедией, что поколения не способны передать друг другу основной опыт. Если человек не воспринимает то, что происходит у него внутри - суматоха, сдерживаемая ненависть и зависть, собственная неуравновешенность, - всё это закономерно проявится и внешне, катастрофой. То, что есть внутри человека, находится и в мире, так как мы создаём окружающий мир, от этого никуда не спрячешься».
В конце нашей беседы Вилиам Дочоломански лично обратился ко всем нашим слушателям.
«Привет всем слушателям Радио Прага, а также всем эмигрантам, которые живут в Чешской Республике и не только в Чешской Республике».
