Возмущенный поэт Йиржи Гауссманн
Йиржи Гауссманна часто сравнивали с его ровесником, поэтом Йиржи Волькером, который был всего лишь на два года моложе его. У них действительно много общего: оба происходили из зажиточных семей, оба тяготели к социальной и тенденциозной поэзии, и оба умерли в юном возрасте от чахотки. Но в то время как Волькер главной формой своей поэзии избрал балладу или элегию, у Гауссманна мы с первых стихотворений встречаемся с сатирой. С кривой гримасой клоуна, язвительной гримасой критика социальных порядков, и под конец жизни с циничной гримасой человека, осужденного на смерть от чахотки, который уже может позволить себе всё.
Одна из самых резких перемен в чешской литературе 20-го века касалась литературного юмора. 19-ый век принес единственного юмориста, творчество которого способно насмешить читателей и в наши дни: сатирика Карла Гавличека Боровского. Кроме его стихов до конца 19-го века можно было смеяться лишь над анекдотами о злых тещах и лысых мужчинах. С началом 20-го века все переменилось. В Чехии появляется новый, вполне современный юмор, вдохновленный гротеском, абсурдом и новыми направлениями в искусстве. Такой юмор можно было найти в легендарном «Освобожденном театре» известных поэтов-клоунов Йиржи Восковца и Яна Вериха, но также например на страницах журнала «Шибенички» писателя, редактора и комика Эдуарда Басса. Одним из самых выразительных сотрудников журнала «Шибенички» был молодой поэт-сатирик Йиржи Гауссманн.
Йиржи Гауссманна часто сравнивали с его ровесником, поэтом Йиржи Волькером, который был всего лишь на два года моложе его. У них действительно много общего: оба происходили из зажиточных семей, оба тяготели к социальной и тенденциозной поэзии, и оба умерли в юном возрасте от чахотки. Но в то время как Волькер главной формой своей поэзии избрал балладу или элегию, у Гауссманна мы с первых стихотворений встречаемся с сатирой. С кривой гримасой клоуна, язвительной гримасой критика социальных порядков, и под конец жизни с циничной гримасой человека, осужденного на смерть от чахотки, который уже может позволить себе всё.
Йиржи Гауссманн родился в 1898-м году в семье выдающегося юриста, президента Главного чехословацкого суда. По желанию родителей, учился на юридическом факультете. Однако у него было слабое здоровье, он с детства страдал болезнью почек, и в течение своей военной службы заболел сильным гриппом, который перешел в легочный недуг. Когда в январе 1923-го года Гауссманн скончался, он оставил свою собственную эпитафию. Йиржи Волькер также написал перед смертью свою эпитафию, трогательную и многословную. Гауссманн написал лапидарно: «Я, Гауссманн, поэтом в жизни был, но как котенок от чахотки здесь почил». Он распрощался с жизнью с такой же насмешкой, с какой в своем творчестве воспринимал, например, народные чешские сказки:
Про Иванушку
Жил да был один Иванушка. Его никак не звали дурачком, и у него не было двух старших братьев, которые бы смеялись над ним за то, что он еще не видел мир, и он не вбил себе этого в голову и не подошел в один прекрасный день к своей матери со словами: «Мама, приготовь мне узелок, я пойду искать в мире счастья».
Наоборот, все было по-другому: В одну прекрасную майскую ночь он взял топор и прикончил старого отца, и заботливую мать вместе с пятью милыми братцами и шестью нежными сестренками. Во время этого дела он вел себя как настоящий джентльмен, так как, отправляя семью на тот свет, дал предпочтение дамам перед мужчинами. Потом он украл все, что нашлось в доме, трупы сунул в мешки, продал их как искусственное удобрение и, поручив душу Богу, ушел.
Полиция тем временем разыскивала убийцу, согласно одним источникам оторопело, согласно другим, лихорадочно. И результаты вскоре появились: В течение трех дней повесили 27 невинных человек, и 38 других пожизненно приговорили к каторге.
Иванушка затем направился в близкий город, чтобы там продолжать карьеру грабителя. По дороге он встретил, так же как в каждой настоящей сказке, хромого нищего, который попросил у него милостыню. Когда Иванушка перед ним лишь сплюнул, хромой подпрыгнул как серна, однако не сказал: «Знаешь, Иванушка, я не простой нищий, а король лесов и я лишь хотел тебя испытать, ....и тому подобное», как в сказках обычно бывает, но стал кричать: «Негодяй ты эдакий...» и так далее. Он воспользовался целым рядом терминов, которые не свидетельствовали о его дружеском отношении к Иванушке. Он в них поставил под серьезное сомнение необитаемость Иванушкиных волос, законность его происхождения, даже саму его человеческую природу, которую он, не вполне логично, назвал звериной. Иванушка рассердился, и угостил нищего таким ударом под ребра, что бедняга на другой день утром от боли повесился.
Затем наш герой встретил пса, который откусил от его икры почти пол фунта мяса. Иванушка его ударил палкой, и пес не превратился ни в прекрасного принца, ни в прекрасную принцессу, но на месте издох.
Когда он, в конце концов, добрался до города, он обнаружил, что там не висят из окон черные флаги, на домах не было черного сукна, королевского дворца здесь совсем не было, и с грустной миной на лице ходили лишь поэты и старые девы.
Зато на всех углах висели объявления, обещающие награду 10 000 долларов тому, кто поймает таинственного убийцу, которым на самом деле был сам Иванушка. Он сделал донос на невинного человека и сграбастал награду.
В течение своего пребывания в городе он сделал следующую карьеру: он был последовательно банкиром, оптовиком, каналоочистителем, председателем увеселительного комитета свободного объединения местных эпилептиков, кочегаром, идеалистом, авто-апашем, музыкальным виртуозом на фортепиано, сыщиком, писателем, убийцей, министром, пайщиком, кавалером, депутатом, представителем богемы, юным поклонником Канта, профессором, аристократом, курильщиком опия и тому подобное.
Под конец своей жизни он умер.
От сатирического взгляда Йиржи Гауссманна не ушел никто. Еще до Первой мировой войны Гауссманн смело критиковал представителей Австро-венгерской монархии, но после возникновения свободного чехословацкого государства он все свои противоавстрийские стихи сжег. Несмотря на то, что он искренне сочувствовал бедным и униженным, еще в начале 20-ых годов в поэме «Карминовая гвардия» он беспощадно осмеял чешских коммунистов и, прежде всего, их тогдашнего лидера Богумира Шмерала. Из-за этого Гауссманна, в отличие от Йржи Волькера, который всю жизнь оставался коммунистом, в течение коммунистической диктатуры не печатали. Гауссманн при жизни издал лишь один тонкий сборник стихов «Ругательные песни», в 1934-м году удалось издать полное собрание его стихотворений. Его единственный рассказ «Пимон» был несколько раз опубликован в различных журналах, без указания имени автора даже в период тоталитаризма. В наши дни уже трудно определить, сколько из творчества Гауссманна исчезло, или не было опубликовано. Однако говорят, что от страшного суда ничего не скроешь.
