Йиржи Карасек из Львовиц - жрец чешского декаданса
В конце 19-го века казалось, что кончается не только век, но гораздо больше, что, может быть, кончается и весь мир. Искусство также притворялось, будто оно уже все свои плоды выдало, и теперь его ждет лишь упадок. Однако этот упадок выглядел весьма эстетично. На его основе возникло даже несколько направлений в искусстве, символизм, стиль модерн и, прежде всего, литературный стиль декаданс.
В конце 19-го века казалось, что кончается не только век, но гораздо больше, что, может быть, кончается и весь мир. Искусство также притворялось, будто оно уже все свои плоды выдало, и теперь его ждет лишь упадок. Однако этот упадок выглядел весьма эстетично. На его основе возникло даже несколько направлений в искусстве, символизм, стиль модерн и, прежде всего, литературный стиль декаданс. Стиль, пользующийся впечатлениями утонченной печали и утомления, призрачной мистикой и древними, забытыми мифами. Творчество поэтов, пишущих в этом стиле, до сих пор интересно как литературным теоретикам, так и широкой публике.
В чешской литературе можно найти целый ряд отличных писателей, пишущих в стиле декаданс. Самым известным, безусловно, является поэт и график Карел Главачек, однако вместе с его именем всегда упоминается фамилия отличного поэта, прозаика и коллекционера искусства Йиржи Карасека, который свои работы подписывал в дворянском стиле Йиржи Карасек из Львовиц. Он родился в 1871-м году в Праге, в обедневшей мещанской семье, которую он позже, не вполне обоснованно, назвал бывшей дворянской, и присоединил к своей фамилии дворянское «из Львовиц».
Карасек родился в квартале Смихов, который во времена его молодости еще был полон таинственных садов за высокими стенами, старинных усадеб и бедных лачуг рабочих. Все это нашло отражение в творчестве поэта. Карасек окончил гимназию в Праге на Малой стране, но из-за бедности своей семьи не смог поступить на философский факультет, где хотел учиться. Он пытался окончить теологический факультет, где расходы на учение были ниже, но после двух лет покинул школу, и уехал в Баварию, чтобы там искать работу. В конце концов, в 1891-м году он в Праге стал почтовым служащим.
Тем временем он уже с большим увлечением писал стихи в стиле декаданс, и издал первые сборники, «Замурованные окна», «Содома» и «Sexus necans», также как и первую «бессюжетную» прозу в стиле декаданс «Стоячие воды». Все эти книги вызвали большой интерес читателей и критики, но также стали причиной нескольких скандалов. Сборник «Содома» цензура даже конфисковала, так как Карасек в нем слишком открыто занимался сексуальной тематикой. Карасек был гомосексуалист и всю жизнь боролся, к сожалению безуспешно, за то, чтобы общество перестало считать эту сексуальную ориентацию болезнью, и признало права человека для 4-хпроцентного меньшинства гомосексуалистов.
Интересно, что в данном сборнике нет ни одного любовного стихотворения. Карасек строго отличал любовь сексуальную, которую считал наследием сатаны, от любви душевной, которая единственная может спасти человека и которая воплощена в искусстве. Несмотря на скандалы, его стихи с художественной точки зрения приобрели настолько высокую оценку, что Карасеку предложили место директора библиотеки министерства почт, а затем директора почтового музея в Праге. Эту должность Карасек занимал до самой своей смерти в 1951-м году.
После попыток создать новый тип бессюжетной декадентской прозы он опубликовал исторические романтические романы «Готическая душа» и «Зловещая мадонна». В 1938-м году он издал свой лучший роман «Потерянный рай», автобиографию, в которой Карасек красочно описал старый пражский Смихов, каким он был в конце 19-го века:
«В нише находится статуя святого Иоанна, вокруг головы у нее вместо пяти звезд пять колокольчиков, которые, говорят, на ветру звенят. Это ребенку очень нравится и ему ужасно хочется, чтобы подул ветер, и чтобы он услышал серебряный звук качающихся колокольчиков. Или все это лишь мамина сказка, и на самом деле колокольчики не звенят? Может быть, их там вовсе нет... В сны ребенка снова вмешивается действительность. Ребенок уже угадывает, что существуют два различных мира: мир сказочный и мир настоящий. Прага до сих пор была сказкой, городом полным золотых домов, в нее входили через жемчужные ворота, жили в ней лишь одни принцы и принцессы, и из фонтанов на площадях вместо воды текло вино. Все так, как об этом рассказывала мама, когда ребенок к ней ласкался. Наступали сумерки, и мама не хотела зажигать лампу, чтобы даром не тратить керосин, и предпочла придумывать для ребенка сказки. Теперь ребенок очутился в настоящей Праге. Теперь он видел Прагу такой, какова она была на самом деле. Она не была золотой, была каменной, в ней не жили ни принцы, ни принцессы, здесь ходили такие же люди, как и на Смихове. Также телег здесь было больше, и может быть, сад на скотном рынке был больше, чем ботанический сад дома... Однако красивее он не был. Для детских глаз ботанический сад имел больше волшебства, так как в нем были заросли, он был более диким, в нем было больше возможностей для детских игр. Он был раем смиховских шалунов до тех пор, пока главный садовник, господин Татар не посылал какого-нибудь служителя, и тот выгонял их вон. В бывшем славатовском саду смиховские мальчишки завершали свои наезды особенно дерзко: швыряли камнями в медвежий фонтан, так как на нем их раздражали, прежде всего, животы поднятых геральдических славатовских медведей, в которые они с успехом попадали камнями. Когда их выгоняли и оттуда, мальчики с диким воплем неслись по береговой улице, где гудели машины из смиховской ситцевой фабрики имени Поргеса, находящейся в бывшем славатовском дворце. Там отвратительно воняли печатные краски для дешевых кретонов. Оттуда выходили рабочие и работницы, руки которых, а иногда даже и лица были измазаны отвратительными красками...»
Йиржи Карасек из Львовиц провел весьма одинокую жизнь. Много раз он в своих стихах жаловался, что ему позволено лишь мечтать обо всем, что дано другим. Утешение он искал в искусстве, в литературе и в изобразительном искусстве. Он начал собирать эстампы и другие произведения в стиле модерн и также постоянно расширял свою библиотеку. Ему удалось набрать коллекцию в 40 000 отличных эстампов и картин стиля модерн, и библиотеку в 50 000 экземпляров. Во второй половине жизни он решил сделать свою коллекцию доступной широкой общественности и в одном из пражских малостранских дворцов основал «Музей Йиржи Карасека».
Музей процветал до Второй мировой войны, когда был закрыт. Коммунистическое правительство не признавало творчество и личность Йиржи Карасека, и экспонаты его музея спрятало в депозитарий. Широкой общественности они были снова показаны несколько лет тому назад, когда с большим успехом осуществилась выставка «Сон о царстве красоты». Эта выставка снова напомнила о личности великого чешского поэта Йиржи Карасека, книгами которого начали чешские читатели снова интересоваться.
