«Здена и Зденек, или Хроника одной чешской семьи в интерьере репрессий»

«Здена и Зденек, или Хроника одной чешской семьи в интерьере репрессий»

Так случилось, что Иржи Странски - диссидент, дважды отбывавший длительные сроки наказания ни за что в 50 - 70 годах прошлого века, а ныне писатель, президент Пэн - клуба Чехии, уехал в командировку и Чешская христианская академия предложила мне заменить его - прочитать лекцию о репрессиях в СССР и в Чехословакии. С удовольствием согласился, тем более, что материала у меня много - работаю здесь в Чехии над четвертой книгой пенталогии « Легкая ностальгия по тяжелым временам».

Лекция проходила в городе Млада Болеслав недалеко от Праги, в евангелистской церкви. После окончания задавали много вопросов. Познакомился с замечательными людьми - пастором Гуртом, членами церкви Хеленой Штеховой, Верой и Зденой Тоужимскими, которые проявили особый интерес к моим изысканиям, так как я привел цифры, неизвестные широкой публике. Например, вскоре после окончания Второй мировой войны в Чехословакии были организованы 1215 лагерей для интернированных, а также 846 исправительных и для принудительных работ.

Вот эти последние, к сожалению, год от года, вопреки логике, росли, ведь наступило мирное время, люди стали заниматься обустройством, поисками работы, нормальными житейскими проблемами.

- Так было? - я обращаюсь к сегодняшней собеседнице пани Вере Тоужимской, семья которой жила тогда в Руднице-над-Лабой.

- Отец был мужским парикмахером. Нас, детей, было четверо. Трое девочек и мальчик - Зденек, мамин любимец. Он выучился на фотографа, так как брат отца был фотографом. Зденек с 1948 года жил в Млада Болеславе один, - вспоминает пани Вера.

Зденек обещал вырасти в классного мастера, много работал, хотел завести свое дело. Но не так думали о своем народе новые власти, им не нужны были ни частное предпринимательство, ни вольномыслящие граждане. Страной стала овладевать система тотального недоверия, подозрительности, деления на своих и чужих.

С 1948 года тюрьмы и лагеря начали переполняться. Симптоматично, что это совпало с приходом к власти коммунистов.

Трагический февраль 48-го, президент Бенеш во избежание начала гражданской войны, которой ему прямо угрожал Готтвальд, уступил нажиму КПЧ. Началось строительство социализма. В том числе и новых тюрем, в том числе по плану, который лично контролировал министр внутренних дел Вацлав Носек. Побывал он и в Млада Болеславе, где шли работы по реконструкции. Конечно, этого визита пани Вера не помнит, да и не видела, но в ее памяти четко зафиксировался другой мрачнейший день -19 мая 1950 года:

- Пришла к нам в Руднице телеграмма - Зденека арестовали. Мы с сестрами не хотели говорить маме и папе, особенно папе, так как у него было больное сердце. Мы с сестрой и ее мужем поехали в Болеслав. Там в тюрьме попытались выяснить что и как, но нам ничего не говорили. Лишь сказали, что домой Зденек не вернется, а мы надеялись, что это ошибка. Вскоре родителям все стало известно - сначала отцу, а потом маме. Суд состоялся в ноябре, мы прочитали в газете « Руде право». Там даже написали, что женщины в красных косынках с завода «Шкода» кричали «Долой врагов». А Зденек попал во враги за то, что был скаутом и участвовал в демократическом движении «Сокол». И конечно за то, что не был пролетарием, коммунистом.

Хочу шире представить этот момент с женщинами в красных косынках. Такие акции отнюдь не были живым и реальным проявлением самих людей, а вписывались в грандиозный сценарий так называемой борьбы с врагами народа, копировавший те, что уже давно были поставлены в СССР - еще со времен «товарищей» Ягоды и Ежова.

После войны Сталину просто необходимо было продемонстрировать своим сателлитам, кто в новом социалистическом доме хозяин. Он требовал от Готтвальда масштабных репрессий, процессов над врагами социализма. Зденек Тоужимски попал под эту волну.

Его уже нет в живых и он не может ничего рассказать. Но его жена Здена слышала от него о том, как расправлялись с неугодными. Их содержали в нечеловеческих условиях:

- Иногда их заставляли спать стоя. Они прижимались друг к другу человек по семьдесят, и так спали. Так что можно сказать: они не отсидели свой срок, а отстояли. Заключенные в лагере бросались на колючую проволоку под током, чтобы избавиться от мучений, от тех страшных условий, в которых они содержались, - рассказывает пани Здена.

В то время расправлялись с оппозиционными партиями, их лидерами, причем в буквальном смысле слова, как например с Миладой Гораковой, которая сама, как и ее соратники социал - демократы, олицетворяла последние начатки умиравшей «благодаря коммунистам» цивилизации Первой республики.

Развернулась травля в прессе, шли срежиссированные митинги и собрания, где хорошо были видны плоды удачного манипулирования общественным мнением и сознанием. В том самом 1950 году к процессу над Миладой Гораковой и ее подельниками пришли 6300 резолюций. Опираясь на эти «резолюции», коммунистическое «правосудие» провело еще 35 судов, на которых были обвинены 639 человек, 10-ти из них были вынесены смертные приговоры. Еще 52 человека получили пожизненное заключение, а на долю остальных пришлось 7850 лет лишения свободы.

Полетели головы и тех, кто организовывал террор - руководителя госбезопасности Освальда Заводского, замминистра внутренних дел Карела Шваба, а затем пришел черед и генерального секретаря КПЧ Рудольфа Сланского. Да, репрессивная машина неизбежно поглощала и своих создателей, как это было во времена Великой французской и Великой Октябрьской революций.

Если допустить, что в Чехословакии тех лет действительно было хорошо организованное сопротивление, да еще и поддерживаемое Западом, то как обьяснить, что те, кто его выявлял, искоренял сами и были его составной частью? Или стояли у самых истоков коммунизма в стране.

Оппозиция была, но действовала она цивилизовано, никак не провоцируя массовый террор. В ее пользу, за честность ее борьбы говорит то, что на ее стороне были такие видные общественные деятели мирового масштаба, авторитетные ученые, как Альберт Эйнштейн, Джон Десмонд Бернал, Бертран Рассел, которые, например, обращались к Готтвальду с призывом не допустить расправы над Миладой Гораковой и ее подельниками. Но тщетно. Он даже не счел нужным ответить. Все было предопределено. И не им даже.

А это означало, что у таких как Зденек Тоужимски, практически не было шансов избежать репрессий. Он был лишь маленькой песчинкой, подхваченной революционным вихрем и чуть не исчезнувшей в нем.

Установлено, что за время коммунистического правления в ЧССР по политическим мотивам были осуждены 217 тысяч граждан. Я ссылаюсь на материалы Пиллеровой комиссии. И еще - только с октября 1948 года до конца 1952 - го суды вынесли 233 смертных приговора, из которых были приведены в исполнение 178. Для такой страны как Чехословакия это очень много. Судите сами. За 43 года с 1874 по 1917, а это почти полвека, в Чехии, Моравии и Силезии были приведены в исполнение... 24 смертных приговора. Учтем, что сюда вошли и годы Первой мировой войны. Если взять только чешские земли, то в последнее 10-летие перед войной из 146 осужденных к высшей мере наказания ни один казнен не был. И 178 были казнены лишь за неполных четыре года с 48-го по 52-й.

В 1951 году количество смертных приговоров было так велико, что даже министерство той коммунистической юстиции вынуждено было многие отклонить, мотивируя тем, что «никогда раньше за такой короткий срок не выносилось такое большое количество решений о высшей мере наказания».

Вот какое освобождение пришло на древнюю землю чехов и словаков с коммунистами. К коим не относился Зденек Тоужимски. Арест обернулся трагедией не только для него, его семьи, но и для его невесты.

Война позади, цветущий и поющий яркий май. Влюбленные юные счастливые Зденек и Здена. У меня даже язык не поворачивается спросить у пани Здены, которая сейчас находится рядом со мной, а может все же был замешан в чем-то плохом ее жених? Но зачем? У него было свое дело, клиентура, он строил планы вместе со Зденой, они хотели пожениться. Но не успели.Его арестовали, обвинили в подрывной деятельности, в антигосударственной, дали... 14 лет заключения. Он вышел по амнистии, после смерти Сталина:

- Он не мог работать по профессии. Был бетонщиком на стройке. Это тяжело было для него. Когда его осмотрел врач, сказал, что надо добиваться разрешения вернуться к своей профессии. И мы добились, что он работал фотографом.

Зденек хлебнул через край: побывал в тюрьмах Праги, Плзьни, Пршибрама, а самое страшное - на урановых рудниках в Яхимове.

- Когда Зденек вернулся, ничего не расказывал. Их предупредили: если кто-то скажет о том, что им пришлось пережить, опять посадят. Позже он мне кое-что поведал. В день им давали кусочек хлеба и какую-то похлебку. Говорил, что пил воду, которая стекала со стен штольни, а она была радиоактивная. Когда умер Сталин, им прибавили еще куссочек хлеба, - продолжает вспоминать пани Здена.

В шахте Зденек попал под завал, получил травму позвоночника. Позже это дало себя знать, у него начались боли, но он молчал. Когда в 80-х годах ему сделали рентген, его кости светились от избытка радиации. Но последствия заключения выражались и в другом:

- Дети не могли учиться в институтах. Дочь была отличницей, но ей была доступна лишь гимназия. Сын окончил только техникум.

Да, так было при социализме. Даже амнистирован официально пан Тоужимски был лишь после Бархатной революции. Но он не озлобился, не проклинал тех, кто послал его в лагеря:

- Там он пришел к Богу. Говорил, что нигде бы не нашел таких друзей, таких личностей. То была школа жизни, - говорил он всегда.

Еще бы. Иржи Странски тоже свидетельствует, что сидел с такими людьми, которые представляли цвет нации.

Здена вспоминает, что в лагере ее муж прочитал много хороших книг, в том числе русских.Там они даже устраивали богослужения, в том числе на Рождество, пели духовные песни.

А сейчас вернусь к Иржи Странскому. Недавно он возвратился из командировки и прочитал свою лекцию в Млада Болеславе. После мы общались у гостеприимного пастора Гурта, и выяснилось, что пан Странски помнит Тоужимского, они вместе были на урановых рудниках в Яхимове, когда им едва перевалило за двадцать.

- Я также пострадал ни за что. Сидели и мой дед, и отец, - с горечью, но не с ненавистью говорил пан Странски и продолжал.- Меня научил избавляться от ненависти в Яхимове поэт Ян Заградничек, который сказал: чем быстрее ты от нее избавишься, тем лучше будет для тебя. Ненависть разрушает все. Она может убить и тебя. Но ни ей, ни нашим палачам это не удастся.