Золотухин: «Не стоит навязывать Высоцкого»
На прошлой неделе в Российском центре науки и культуры в Праге состоялся Вечер памяти Владимира Высоцкого, о котором мы обещали рассказать вам подробнее.
Гостем вечера стал Валерий Золотухин, народный артист России, с 1964 г. связавший свою судьбу с театром на Таганке и 16 лет проработавший на этой сцене с В. Высоцким. Золотухин представил пражским зрителям написанную им книгу «Все в жертву памяти твоей»: дневники о Высоцком и поделился с ними воспоминаниями. Рассказал и грустно-курьезный случай. 25 июля умер Высоцкий. На следующий день в Чехословакии в журнале вышел некролог Высоцкого. Рядом с некрологом была помещена фотография, однако на ней красовался - кто бы мог подумать - Золотухин! Валерий Золотухин рассказывает, что некоторые посоветовали ему обратиться в суд. Иные же считали, что чехи за «нанесенный моральный ущерб» должны теперь поить преждевременно отправленного ими на тот свет соратника Высоцкого пивом досыта.
«Но это - факт моей биографии, который моральным ущербом считать нельзя. Это даже, если относиться к себе с юмором, в общем-то, лестно», - улыбаясь, говорит Золотухин.
Рассказал Золотухин и историю автографа «Валерию Золотухину - соучастнику «Баньки» - сибирскому мужику и писателю с дружбой Владимир Высоцкий».
Летом 1968 г. в Сибири проходили съемки фильма «Хозяин тайги», в котором снимались Золотухин и Высоцкий. Оба жили на постое у хозяйки Анны Филипповны. Владимир по ночам писал, днем снимался. Иногда будил друга - то, чтобы поделиться радостью от удачно сложенной строки, то ища совета. Вот разбудил как-то Высоцкий Золотухина среди ночи и спрашивает: «Как, говоришь, место называется, где парятся?»- Полок, - последовал ответ. Золотухин вспоминает: «В эту ночь или другую, растряс он меня снова, - истошный, с гитарой наперевес, и в гулком доме зазвучала «Банька»:
«Протопи ты мне баньку, хозяюшка,
Раскалю я себя, распалю!
На полоке у самого краюшка
Я сомненья в себе истреблю!
Разомлею я до неприличности, Ковш холодный... - и все позади...
И наколка времен культа личности Засинеет на левой груди...
Где-то с середины песни я стал невольно подмыкать ему втору, так близка оказалась мне песня по ладу, по настроению. А когда прошел угар радости, в гордости соучастия я заметил Владимиру, что «на полоке» неверно сказано - правильно будет на полке. «Почему?» - «Не знаю, так у нас не говорят». «У нас на Алтае, у нас в Сибири» - фанаберился я, хотя объяснение было простое, но, к сожалению, пришло потом. Гласная «о» в слове полок при формообразовании становится беглой гласной. Правда, в исполнении последних лет ясно слышалось, что Владимир великодушно разрешал гласной «о» все-таки убегать, компенсируя ее отсутствие в ритмической пружине, строенной звучащей соседкой «л» - «на пол-л-л-ке у самого краюшка» и т.д.».
В этом замечании, которому тогда не было найдено объяснения и в том, что Высоцкий с Золотухиным потом часто пели «Баньку» вместе, и кроется тайна автографа, полученного «сибирским мужиком» на память от друга.
«А еще потом, я уж не мог ему подпевать, кишки не хватало, такие мощности нездешние, просто нечеловеческие он подключал, аж робость охватывала», - признается Валерий Золотухин.
В вечере памяти Высоцкого приняли также участие переводчик Милан Дворжак, донесший до чешского слушателя своеобразие и красоту его поэзии, и артистка Вера Слунечкова. Дворжак вспоминал, как трудно было в Чехословакии времен нормализации достать записи с песнями Высоцкого; в конце 70-х ему удалось получить их от друзей из Советского Союза. Сначала Дворжак выучил песни наизусть и исполнял их друзьям-русистам. Позже...
«Стал подумывать, может стоит переводить на чешский, но решил, что это настолько специфично, что, может, не стоит. Когда в июле 1980 г. он умер, я осенью начал переводить. Благодаря нашему великолепному барду Яреку Ногавице эти песни получили широкое хождение, позже он и сам некоторые стал переводить. Я спою песню «Беда» и сразу же попрошу Веру показать ее по-чешски для того, чтобы те, кто владеет и тем, и другим языком, могли ее сравнить».
- Валерий Сергеевич, вы с определенной горечью произнесли на сцене: «Иные говорят, как обухом, и наотмашь: Высоцкий? Мы такого поэта не знаем ...».
«Есть вот у меня классический ответ на этот вопрос - пример из замечательного писателя - философа Василия Розанова, который говорил: «В бытность моей юности мы Пушкина - не то что читать, мы о нем не слышали». Я это говорю к чему: классики, а Высоцкий им непременно становится и стал, дают человеку от себя отдохнуть и прийти к ним в свое время. И эти молодые люди, которые, естественным образом, сегодня могут не знать Высоцкого или слышать и не услышать - надеюсь, что они и к нему придут в свое время. Навязывать его не следует. Как говорил Пастернак, Маяковский пережил две смерти: первую, когда он застрелился, и вторую, когда его стали насаждать, как картошку при Екатерине, и преподавать».
- Изменился ли зритель за те годы, что вы играете на таганской сцене, и его реакция на спектакль?
«Он переменился очень сильно. Произошла же революция. Обратная революция, то есть: 70 лет мы воспитывались в одном стиле, одном духе, а сейчас перевернулось все и, конечно же - сейчас хаос и неразбериха. Но опять же - вы извините, что я ссылаюсь на авторитеты и цитаты ... Эквизиастом сказано: «Не говори, отчего прежние века были лучше». И мы должны понимать, что будущее в руках сегодняшних 15-летних. И - если мы верующие и оптимисты, надо верить в них и надеяться, что они возьмут лучшее из предыдущих поколений. Другое дело - масскультура. Есть опасность, что молодые воспринимают за высокое то, чем оно не является. Празднуют день рождения Пугачевой - чушь собачья! Выдули какой-то пузырь. Они даже не понимают, что Пугачева - замечательная певица, но...».
- Смещение.
«Да, смещение все-таки. Но, я повторяю, все станет на свое место, на круги своя».
Мы прощаемся с вами песней Владимира Высоцкого в исполнении переводчика Милана Дворжака «Я из дела ушел».
