А. Лебедев: Послы - это не сладкий хлеб
В конце июня пражской общественности была представлена книга бывшего советского, а позже российского посла в Чехии, Александра Лебедева. Главы книги под названием «Посол вспоминает» сродни перекресткам истории: «С февраля 1948 г. до Пражской весны 1968 г.», «Влияние горбачевской перестройки на Чехословакию», «Бархатная революция и Москва» и «Августовский договор», в которой Лебедев возвращается к событиям, предшествовавшим августовскому путчу 1991 года и обернувшимся еще одним исключительным фактом в биографии дипломата.
Мы встретились с автором упомянутой книги на склоне июня, накануне его прощания с Прагой. Тогда я не подозревала, что вскоре он, хотя и не надолго, вернется в чешскую столицу, но это - уже другой разговор. Александр Лебедев вспоминал и о времени, предшествовавшем его «пражскому» периоду – о своей работе в ВААПе (Всесоюзном агентстве по авторским правам), которое в то время было прогрессивной организацией и, кроме защиты прав, продвигало полузапрещенных советских авторов как внутри страны, так и за границу. О том, как работал в качестве представителя СССР во Всемирном Совете Мира. Затем его отовсюду прогнали, он стал невыездным. Работал в журналах «Мировая экономика и международные отношения» и «Международная жизнь», «Новое время». В начале перестройки Александра Лебедева вновь пригласили в ЦК, считая, что он подходит под команду Яковлева.
«Я был, кстати, руководителем пресс-центра ЦК КПСС в то время и устраивал первую пресс-конференцию Жириновскому, о чем я вспоминаю без большого восторга, но с интересом. Затем приехал советником, посланником сюда. После путча в Москве – это уже 1991 год – стал послом. А потом был руководителем миссии ООН. Это если говорить об истории».
- Что вас побудило написать эту книгу?
«Понимаете, я долго на самом деле думал, писать или не писать. Во-первых, я люблю эту страну, и в качестве Чехословакии, и в качестве Чехии и Словакии, причем я работал здесь много лет, не будучи послом, лет пять с лишним, и видел все это не со стороны Дейвице, Под Каштаны (здесь находится здание посольства России в Праге, прим. ред.). А то, что я видел потом, тем более меня в этом укрепляло. Была потребность, я чувствовал эту потребность. Но потребность потребностью, но я работал и по ночам. Послы, между прочим, это не сладкий хлеб, это и в три часа ночи, и позже, и не такая большая зарплата, как многие думают, хотя дело не в зарплате, а в том, что это интересная работа. Я попросился на пенсию добровольно. Став полным пенсионером, я понял, что надо писать, иначе я уже никогда ничего не напишу».
- Вы в Чехии достаточно длительное время для того, чтобы посмотреть со стороны и сделать, может быть, заключение о том, каковы наши отношения. Когда приезжает президент, он говорит о сверхстандартных отношениях, но мы, живя внутри, видим - нормальные человеческие отношения оставляют желать лучшего…
«Да, лучшего…Я бы ответил так, как я ответил на телевидении два дня назад, но не совсем так. Я выразил согласие с оценкой президента Клауса во время его визита в Москву. Он слегка откорректировал слова своего собственного посла, который охарактеризовал двусторонние отношения как отличные. Клаус вмешался и сказал: «Я бы назвал эти отношения нормальными. В мои годы, в 90-ые, я стремился к нормализации, но именно в позитивном смысле этого слова, а не так, как нормализация воспринималась после 1968 года».
- Это слово, увы, нам известно, уже с негативным оттенком…
«К сожалению, да. Я с этим согласен и говорю, что эти отношения нормальные. Если бы вы здесь жили до 1968 года … К примеру, в 1967 и раньше, я уже не говорю после войны, когда на самом деле отношения были братские - и по духу, и по всему, но в период конца 60-х, не говоря уже после 1968 года…Мы, например, ходили с женой по улице и старались по-русски не разговаривать, потому что сразу - косые взгляды, неприятное выражение лиц. Мы ходили в рестораны, винарни или господы (hospoda) только туда, где нас знали и неплохо к нам относились, зная, что мы не агрессоры в личном плане.
И вдруг я почувствовал, что по Праге ходят толпы самых различных русскоговорящих людей, говорят как всегда громко, как в России, иногда и чрезмерно громко, и ведут себя, не стесняясь ничего, и ничего, так сказать, того, что считается приличиями в консервативном плане, и никто на них не обращает внимания. Я бы сказал, что редко кто бросает косые взгляды. Но сказать, что отношения политические между двумя странами… Конечно, это вопрос вообще не мне, а послу, нынешнему послу, которого я уважаю».
«Знаете, я возьму на себя смелость сказать, что отношения нормальные, но говорить о том, что эти отношения очень дружеские или очень искренние - я имею в виду именно политический аспект, не улицу, не шоппинг, не все эти магазины и рестораны, где наши отваливают такие чаевые, что у чехов дух захватывает. Если говорить о политическом уровне, я бы сказал, что эти отношения сдержанно корректные».
- Вы покидаете Прагу после достаточно длительного периода, прожитого здесь - что для вас наиболее дорогое остается здесь, в Чехии и в Праге?
«Знаете, Вы, может быть, удивитесь или Вам не понравится моя сентиментальность, но сегодня утром умер мой любимый пес, ротвейлер Микки. Он меня любил, и я его любил. Он будет похоронен здесь, вот это меня связывает с Прагой».
