А. П. Чехов - на сцене пражского поэтического клуба «Виола»
На прошлой неделе в поэтическом клубе «Виола», находящемся напротив Национального театра в Праге, состоялась премьера спектакля по рассказам А. П. Чехова «Тысяча и одна страсть». Это одновременно и название одного из включенных в программу рассказов. Подназвание «Вечер драматических миниатюр о любви» раскрывает, какое направление выбрали создатели спектакля. Лида Энгелова, поставившая этот спектакль, говорит, что вместе с актерами они старались найти такие рассказы, чтобы впечатление от миниатюр было как зеркало, которое отражает солнечные зайчики, когда светит солнце. И действительно, свет ранней и поздней, безыскусной и порабощающей любви преломляется в чеховских персонажах и насыщает атмосферу спектакля вспышками людских страстей. Кроме чешских актеров, в «Тысяче и одной страсти» играет и русская актриса Лилиан Малкина, запомнившаяся зрителю в колоритной роли бабушки в чешском фильме «Коля», который был в 1997 г. оценен «Оскаром».
Мы беседуем с режиссером Лидой Энгеловой.
- В Чехии достаточно часто ставят русскую классику...
- Я бы не сказала - всю русскую классику; очень мало авторов, которых я лично люблю, например, Островского. Достаточно много играют Чехова и Достоевского. Я сама несколько раз ставила «Преступление и наказание» в адаптации Андржея Вайды. Чехи, в общем - то, не такие дураки, как казалось после 1968 г., когда все старались забыть русский язык. Когда дело касается хорошего автора, они понимают, что надо пойти посмотреть.
- Если я не ошибаюсь, после периода, когда вы ставили много западных авторов, вы возвращаетесь к русской классике. Почему бы не ставить постоянно русскую классику? Почему надо убегать в западную драматургию и снова возвращаться к русской?
- Во-первых, у меня нет своего театра в смысле своей труппы. Это все закончилось девять лет тому назад, когда я последний раз работала в труппах муниципальных театров Праги. Потом я ушла на «вольные хлеба». Сегодня я выбираю труппы, с которыми хочу работать, и театры. И, естественно, стараюсь находить пьесы для тех людей, которые там работают. Бывают труппы, которые очень подходят к современному автору и, наоборот, есть актеры, подготовленные к классике. Я очень часто езжу в Лондон и Питер - это для меня два города, где «варится» театральная жизнь, две театральные «кухни». Не буду упоминать Москву - туда я так часто не попадаю. Питер мне очень близок и я там работала. Пьесы, которые не ставят в Лондоне, в Питере или Москве - не хочу сказать, что они второсортные, но все же они обычно не привлекают ярких режиссеров и актеров.
- «Виола» - очень маленький театр, почти пятачок. Как туда входит Чехов -на эту маленькую сценку? Или он просто рожден для нее?
- Мы старались, чтобы был рожден. Потому что Чехова - у него есть большие пьесы, естественно, можно ставить на больших сценах, но есть и маленькие пьесы. И мы так решили, что каждый рассказ Чехова - это фактически маленький орешек, на который достаточно постучать - и выскакивает минидрама.
- Для меня - было там смешное и грустное, но самое прекрасное - это те два человека, сидящие рядом на скамейке. Для вас тоже?
Вечер минидрам заканчивается одноактной пьесой «Медведь», где роль вдовы играет известная чешская актриса Татьяна Медвецка. Она согласилась ответить нам на несколько вопросов.
- Ваша встреча с Чеховым - впервые или вам уже приходилось играть в его пьесах?
- Я уже 27 лет в театре и, к сожалению, играла в чеховских пьесах только два раза: когда заканчивала школу -это был «Медведь», потом «Свадьба», и когда режиссер Вайдичка из Словакии ставил «Вишневый сад», я играла Дуняшу. Но я люблю, обожаю Чехова - это мой любимый автор, и я была счастлива вновь встретиться с ним.
- В «Медведе» вам уже пришлось играть - это возвращение или вы нашли что-то новое для себя в этом образе?
- Мне не хотелось сначала играть в этой пьесе. Тогда, когда я играла ее в первый раз, я была «молодой вдовой». Это было гораздо лучше, чем теперь - ведь мне исполнится 50 лет - это уже не так интересно. Но Лида говорила - попробуй. Это, как драгоценный камень -такая маленькая пьеса.
- Рядом с вами - ваш коллега по театру Лилиан Малкина. Помогает это как-то проникнуть к Чехову?
- Лилиан - просто чудесна. Я ее встретила впервые, когда у меня была «Женитьба» Гоголя. Она пришла и сказала: «Хорошо сделала». Это -откровенный человек с широкой душой. Вообще, когда делаете Чехова и слышите язык в оригинале -это замечательно. Правда, я могу читать по-русски, но говорю не так хорошо. Когда Лилиан говорит на русском, я все понимаю.
- Вам не кажется, Лилиан, что Татьяна «расцвела», говоря на русском? А вам приятно играть на русском языке?
- Очень приятно. Но есть боязнь все время - а вдруг не поймут.
- Я знаю, что большим жизненно-творческим идеалом для вас является Фаина Георгиевна Раневская...
- Дело в том, что когда я однажды увидела, как она это играет, я сказала, что когда-нибудь и я это сыграю. Но в России как-то не получалось. А вот здесь, и, причем - наполовину по-чешски, наполовину по-русски и не так, как я, может быть, хотела бы сыграть - но, видя ее (Раневскую - прим. пер.) перед собой, вообще невозможно так сыграть, потому что она играла это гениально, - в память о ней я сейчас это играю. И всегда она у меня перед глазами. Она всегда говорила, когда я играю, и мне не очень хочется, я всегда представляю себе, что в последнем ряду сидит Константин Сергеевич Станиславский. Так вот и я всегда, когда не очень хочу и боюсь, представляю, что в последнем ряду сидит Фаина Раневская.
- А если сказать так откровенно - часто не хочется?
- Очень. Потому что, во-первых, уже старая - 44 года уже на сцене. Во-вторых, очень сложный языковой барьер. Перед тем, как выскочить вечером на сцену, я весь день думаю, что надо повторить текст. Причем я не думаю о роли: играть -это я уже как бы сыграю, но вот текст... Поэтому у меня часто портится настроение.
- А как воспринимают чешские партнеры, когда вы начинаете с ними общаться по-русски вне сцены?
- Дело в том, что сейчас будет премьера «Sladke tajemstvi» («Сладкая тайна») английской комедии. Я играю там русскую мамашу. Так они почти все разговаривают со мной за кулисами по-русски. Здесь сейчас почти все мои говорят «матушка-барин», «батюшка-барин.
Послушайте отрывок, сыгранный на русском и чешском языках, где докучливая графоманка в исполнении Лилиан Малкиной изнуряет чтением своей пьесы потенциального критика и доводит его до исступления.
Еще один вопрос режиссеру Лиде Энгеловой:
- Во многих сценах, которые мы видели сегодня, чувствуется не только любовь в высоком понимании; есть там и немножко того, на что многие бросаются - эротика. Это - дань моде или приманка для сегодняшнего зрителя, или еще что-то другое?
- Естественно, после вашего вопроса хотелось бы спросить самого Чехова, каково было его личное отношение к физической любви, к эротике. Потому что я эротику нахожу во всех его произведениях, несмотря на то, что она заключена во всех сюжетах очень тонко. Есть такой рассказ о любви рыбы, о том, как карась влюбился в девочку. Это просто - одна физическая любовь - прекрасная, когда она купается, и он подплывает к ней... Как может рыба прикоснуться к телу любимой... И карась подумает, что лучше всего было бы, если бы она меня съела. Знаете, это для меня выражает суть физической любви до такой степени...
На этом мы сегодня прощаемся с создателями спектакля по рассказам А. П. Чехова и приглашаем вас на «Тысячу и одну страсть» в пражский клуб «Виола».
