Чехи и немцы: история непростого соседства
2 августа 1945 года президент Чехословакии Эдвард Бенеш подписал декрет, лишавший чехословацкого гражданства большинство лиц немецкой и венгерской национальности, постоянно проживавших на территории Чехословацкой республики:
Это решение Эдвард Бенеш сформулировал вскоре после возвращения на родину – вот фрагмент его выступления в Пльзене 15 июня 1945 года:
«Наше правительство, сознавая, что означала измена немцев и венгров в 1938 году, решило очистить республику от этих предательских элементов. (Продолжительные аплодисменты). Это большая задача. Мы не можем решать ее сами, мы должны договориться об этом с Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами. Но я не сомневаюсь... (аплодисменты) я не сомневаюсь, что это соглашение будет достигнуто».
В результате до конца 1946 года из Чехословакии в Германию и Австрию было выслано более двух с половиной миллионов немцев (хотя абсолютно точной статистики нет до сих пор), их имущество было конфисковано. Такой оказалась последняя глава непростого соседства чехов и немцев в чешских землях – Богемии, Моравии и Силезии. Что же предшествовало этим драматическим событиям?
С раннего средневековья для чешских князей отношения с могущественным соседом – «Священной Римской империей германской нации» были одной из главных дипломатических проблем. Решалась она по-разному: в одних случаях – тесным союзом с империей (иногда и вассальной зависимостью от нее), в других – наоборот, противостоянием или участием чешских монархов в многочисленных интригах и конфликтах, сотрясавших Германию. Как бы то ни было, чешско-германские связи были очень тесными. Об этом свидетельствует тот факт, что Чешское королевство стало единственным славянским государством, включенным в состав «Священной Римской империи», а чешский король входил в число курфюрстов, или князей-избирателей, выбиравших германского императора.
С XIII века на чешские земли начинают проникать немецкие поселенцы – крестьяне, ремесленники, торговцы. Селятся они главным образом в малолюдных горных районах вдоль границ Чешского королевства, но проникают и в города, все сильнее меняя национальную структуру городского населения. Изначально чешские государи поощряли приток немецких поселенцев в свои владения, так как немцы, упорные, деловитые и трудолюбивые, способствовали экономическому развитию страны. Однако рост численности немецкого населения вызывал неизбежные трения между немцами и чехами. Этому способствовали и некоторые политические и военные события – например, грабежи и насилие, творимое войском немецкого князя Отто Бранденбургского, который после гибели короля Пшемысла Отокара II в 1378 году на какое-то время стал фактическим правителем Чехии. Знаменитый чешский композитор Бедржих Сметана посвятил этим событиям свою первую оперу – «Бранденбуржцы в Чехии», написанную в 1863 году.
Хотя о нациях в современном смысле слова в те времена говорить еще нельзя, трения и конфликты на этнической почве проявлялись при многих исторических событиях позднего средневековья и раннего Нового времени. Так, битва на Белой горе под Прагой в 1620 году, в которой армия императора-католика Фердинанда II разгромила войско мятежных чешских сословий, преимущественно протестантов, позднее часто трактовалась как поражение чехов от немцев. Это не совсем соответствует исторической правде. Ведь политическое и религиозное противостояние в той войне было куда сильнее национального, да и на обеих сторонах воевали как чехи, так и немцы. Тем не менее последовавшие за битвой у Белой горы репрессии, вынудившие тысячи чешских дворян, горожан, представителей интеллигенции бежать из страны, действительно привели к упадку чешского языка и культуры и постепенному онемечиванию национальной элиты. Позднее для многих чехов Белая гора стала символом «беды» или «обиды», нанесенной чехам немцами. Конфискация имущества и изгнание немцев из Чехословакии после Второй мировой войны трактовались тогдашним правительством как месть за эту «обиду». В сентябре 1945 года на Белой горе было даже организовано посвященное этому торжество. Вот что заявил тогда премьер-министр Чехословакии, левый социал-демократ Зденек Фирлингер:
«Дорогие сограждане, товарищи, братья и сестры! Мы собрались на историческом месте, на Белой горе, чтобы отпраздновать принятие одного из важнейших революционных актов – конфискацию земель наших исконных врагов, немцев и венгров, и всех, кто в самое тяжелое для нашего народа время им помогал... Этим нашим праздником мы хотим показать, что поражение, которое постигло наш народ на Белой горе и которое должно было повториться при нацистском режиме, будет полностью искуплено».
Тем не менее многовековую совместную жизнь чехов и немцев в чешских землях нельзя сводить исключительно к вражде и конфликтам. Немало было и совместных будней и праздников, возникали смешанные браки, поэтому до сих пор среди чехов можно встретить немало обладателей немецких фамилий – Рихтер, Вагнер, Нойман... С другой стороны, десятки тысяч чехов ехали на заработки в Германию и Австрию, так что во второй половине XIX века Вену с ее огромной чешской общиной шутливо называли «самым большим чешским городом». Если открыть сегодня телефонный справочник австрийской столицы, можно натолкнуться на множество фамилий, звучащих по-чешски, хоть и написанных по правилам немецкой орфографии. Это живые следы исчезнувшей австро-венгерской империи Габсбургов, объединявшей два десятка народов – в том числе чехов и немцев.
Правившая империей австрийская династия старалась проводить умеренную национальную политику, справедливо считая, что национальные страсти – верный путь к распаду единого государства. Подъем чешского национального самосознания, начавшийся в середине XIX века, сопровождался ростом численности и богатства чешской буржуазии, активностью интеллигенции, возникновением большого числа национальных школ, театров, научных организаций, спортивных кружков... Между тем чешские немцы привыкли смотреть на своих славянских соседей несколько свысока, как на людей менее культурно развитых. Видный чешский историк и лидер национального движения Франтишек Палацки вспоминал, что в 40-х годах XIX века человек, который захотел бы в центре Праги спросить у прохожих дорогу на чешском языке, запросто мог натолкнуться на просьбу говорить по-человечески, то есть по-немецки. Уже через 15-20 лет такая ситуация была невозможной – чешский перестал быть языком преимущественно малограмотных сельских жителей. Конкуренция со стороны чехов начала беспокоить немцев и подстегивать их национальные чувства. Обстановка накалялась.
Остановить подъем радикального национализма, однако, было всё труднее. В Праге из-за беспорядков на национальной почве власти были вынуждены в 1893 и 1897 году на некоторое время вводить чрезвычайное, а в 1908-м – даже военное положение. Затем ситуация несколько успокоилась, но с началом Первой мировой войны стало ясно, что пути чехов и их немецких соседей расходятся окончательно. Деятели чешского национального движения опасались, что победа Германии, союзницей которой была Австро-Венгрия, приведет к усилению влияния немцев в империи Габсбургов. Представители австрийских и чешских немцев полностью подтверждали эти опасения, обратившись в 1916 году к императору с петицией, в которой требовали преобразования западной части империи в нечто весьма напоминающее немецкое национальное государство.
Масла в огонь подлила неосторожная фраза президента Чехословакии Томаша Масарика, заявившего 22 декабря 1918 года в Праге: «Наш народ, свободный и независимый, вступает, окруженный всеобщими симпатиями, в сообщество европейских народов... Мы создали наше государство, тем определено и положение наших немцев, которые изначально пришли в страну как эмигранты и колонисты. Я искренне хотел бы, чтобы мы как можно скорее договорились».Чешские немцы восприняли «эмигрантов и колонистов» как оскорбление – ведь предки большинства из них жили в чешских землях уже 500-600 лет, давно и оправданно считая эту страну своей родиной! Осложнил ситуацию и тот факт, что чехословацкое правительство так и не выполнило обещание, данное западным союзникам: не просто уважать права отдельных народов многонациональной страны, но и обеспечить им при необходимости широкую автономию – по образцу Швейцарии.
Первая Чехословацкая республика была демократическим государством, равные права в ней были гарантированы всем гражданам, но немецкое меньшинство настаивало на правах коллективных, на автономии. Однако предоставить ее немцам Прага не желала, опасаясь сепаратизма – особенно после прихода в Германии к власти нацистов. В результате отношения между чехами и немцами оставались весьма напряженными. Вот что говорил об этом в 1937 году комментатор чехословацкого радио:
«В Чехии, Моравии и Силезии рядом, соединенные друг с другом, живут два народа, каждый из который обладает собственной культурой и духовным наследием. Но это наследие остается почти везде неизвестным, скрытым от сограждан другой национальности. Между ними словно возведена Китайская стена. Известными строителями этой стены были в старой Австрии немцы – из-за своей надменности и презрения к чешской духовной жизни. Однако сейчас делом национального большинства, чехов, становится, чтобы эта несправедливая, пагубная практика не повторилась».
Но до этого оставались еще годы нацистской оккупации чешских земель, начавшейся в марте 1939 года. Хотя она была не столь жестокой, как в некоторых других регионах Восточной Европы, цифры говорят сами за себя. Военные потери Чехословакии – частей, сражавшихся в составе сил антигитлеровской коалиции на Западном и Восточном фронте, а также партизан и подпольщиков, включая участников Пражского восстания 1945 года, – составили 18 тысяч человек. Потери гражданского населения (не считая евреев и цыган) – примерно 36 тысяч. Жертвы геноцида еврейского и цыганского народов – свыше 280 тысяч человек. После убийства чехословацкими парашютистами в 1942 году рейхспротектора (наместника) Гейдриха оккупанты провели ряд карательных акций, наиболее известной из которых стало поголовное уничтожение жителей деревень Лидице и Лежаки. Тысячи людей были казнены на бывшем армейском стрельбище в пражском районе Кобылисы. Все эти зверства не проходили бесследно, откладываясь в массовом сознании как преступления именно немецкие – несмотря на то, что были в оккупированной стране и немцы-антифашисты, помогавшие движению сопротивления и спасшие не одну жизнь... Ненависть рождала ненависть, бесчеловечность оккупантов готовила почву для будущей мести.
«Правительства трех стран со всех сторон изучили данный вопрос и признают, что должен быть осуществлен перевод в Германию того немецкого населения..., которое остается в Польше, Чехословакии и Венгрии. Правительства едины во мнении, что такой перевод должен осуществляться организованно и гуманно».Именно последнее условие при депортации судетских немцев выполнено не было. Стихийное бегство немецкого населения из приграничных районов Чехии началось уже весной 1945 года при приближении к этим территориям Красной армии. Однако большинство судетских немцев осталось дома, возможно, надеясь на милосердие победителей. В соответствии с «декретами Бенеша» эти люди подлежали выселению, но перед этим многие из них были брошены в лагеря, условия в которых зачастую не отличались от нацистских. Поскольку главным признаком, по которому человек подлежал депортации, был немецкий в качестве родного языка, нередки были случаи, когда выселению подвергались немецкоязычные евреи (в том числе и недавние узники нацистских лагерей) и немцы-антифашисты, не сумевшие или не успевшие документально подтвердить свое участие в движении сопротивления.
Но еще до организованной депортации, большая часть которой прошла в конце 1945-го и 1946-м годах, в ряде чешских городов и селений произошли погромы и массовые убийства представителей немецкого меньшинства. Наиболее известен «поход смерти» немцев из Брно, когда в конце мая 1945 года из столицы Моравии в Австрию были силой изгнаны около 20 тысяч местных немцев, из которых до 1700 человек погибло. В июне того же года в городке Постолопрты чехословацкими военнослужащими и полицией было убито около 800 немцев, в том числе несовершеннолетние. (Расследование этого массового убийства было проведено только в 2006 году).
Под городом Пржеров в ночь на 19 июня 1945 года военными и местными ополченцами убито 265 человек, включая 120 женщин и 74 ребенка. Всего, по данным современных историков, в ходе депортации судетских немцев погибли до 18 тысяч человек, включая умерших в концлагерях, жертв массовых убийств и погромов, а также несколько тысяч человек, которые покончили с собой, не желая быть выселенными.
Чешская сторона считает, что изменение правовых и имущественных отношений, сложившихся в результате послевоенных событий, могло бы вести к непредсказуемым последствиям в масштабах всей Центральной Европы – ведь немцы выселялись не только из Чехословакии. Высказываются опасения, что речь может идти о постепенном пересмотре итогов Второй мировой войны в этом регионе. Отказ от такого пересмотра закреплен в Чешско-немецкой декларации, принятой в 1997 году.
Однозначных ответов на эти вопросы нет и быть не может. Однако вполне однозначны и справедливы выводы, к которым пришел немецкий историк Иоганн Вольфганг Брюгель, автор многотомной монографии «Чехи и немцы». Он пишет: «Несмотря на то, что тогдашнее желание чехов распрощаться со всем немецким психологически можно понять, это не делает выселение судетских немцев решением политически мудрым и морально оправданным... Но то, что относится к причинам [послевоенного] разделения Германии, можно сказать и о тех немцах, которые в 1945-46 годах лишились своего дома. Могильщика судетских немцев и их мира зовут Адольф Гитлер».
«Я полностью разделяю точку зрения, высказанную здесь господином президентом Вайцзеккером, а именно – что уважение к праву наций на самоопределение должно сочетаться с определенной общеевропейской объединяющей перспективой. Народам следовало бы понять, что они лишь усиливают свою самостоятельность, независимость и суверенитет интеграцией в европейские демократические структуры, и это относится и к неспокойному посткоммунистическому региону».
