«Чтобы давать гарантии Украине, Европа должна сначала научиться самостоятельно обеспечивать свою безопасность»
О воле Европы защищаться самостоятельно, гарантиях безопасности Украины и вероятности потери ей части оккупированной российским агрессором территории рассуждает в эфире «Чешского Радио» бывший посол Чехии при НАТО Якуб Ландовский, исполнительный директор центрально-европейского отделения Института Аспена.
Может новый избранный президент США Дональд Трамп, как этого многие ожидают, решить судьбу Украины?
– Да, в определенной степени. Конкретных действий Дональда Трампа после вступления в должность с напряжением ждет не только Украина, но и весь мир, включая Европу, а также и Пекин. Украина страшно утомлена этой тяжелейшей, продолжающейся уже три года войной. Политика материальной поддержки уходящего президента США Джо Байдена, хотя и была весьма дружественной, однако, так и не принесла главного ожидавшегося результата на поле боя. Сейчас в Украине ждут, что стратегия Трампа – «достижение мира посредством силы», как минимум, принесет какие-то изменения. Другой вопрос, какими эти перемены будут – позитивными или негативными, и для кого.
С учетом уже сделанных избранным президентом США Дональдом Трампом заявлений, можно прогнозировать его дальнейшие действия?
– Некие выводы можно сделать, например, из того, что Трамп изменил срок выполнения своего обещания остановить войну в Украине. Во время избирательной кампании он сулил это сделать чуть-ли не за нескольких часов, причем еще до своей инаугурации. Сейчас временной горизонт расширился до полугодия. Одновременно Дональд Трамп пообещал в ускоренном порядке собрать враждующие стороны, то есть агрессора и страну-жертву нападения, за столом переговоров. Причем важнейшим аспектом будет обеспечение равноценных позиций противоборствующих сторон.
Нельзя допустить воплощения российской мечты, чтобы общемировые проблемы решали только американцы и русские, а также, возможно, китайцы. Это худший вариант, причем не просто несправедливый, но также экстремально вредный для всей оставшейся части мира.
Новая американская администрация действительно способна заставить Украину и Россию начать мирные переговоры?
– Думаю, что в большей степени такая способность США распространяется на Украину. В этом случае рычагом влияния служит американской помощь, составляющая главную часть общего потока оказываемой украинцам поддержки. Это мощный аргумент, которым можно обусловить любые требования. Одновременно Украина действует абсолютно правильно, выискивая новые возможности не только на поле боя, но и в рамках переговорного процесса, поднимая вопрос о гарантиях своей безопасности. В глазах президента Украины Владимира Зеленского главную роль в этом отношении играют США.
Не является ли это знаком недоверия к Европе, так как украинская сторона сомневается в наличии у нее достаточной силы и решимости предоставить необходимые гарантии?
– Считаю, что в первую очередь речь идет о силе. Европа всегда была и остается пестрым коктейлем мнений. Взгляд стран Балтии уж точно отличается, например, от позиции Португалии. Украина в этом отношении реалистична и понимает, что единство Европы – это непрерывная борьба друг с другом. Чтобы это осознать, достаточно посмотреть на Венгрию и Словакию. Украина знает, что безопасность самой Европы еще не достигла уровня, чтобы она вдобавок гарантировала безопасность кого-то еще. В таком состоянии Европа находилась все ХХ столетие. Положение должно измениться, но это долгий путь. Чтобы предоставлять гарантии другим, а мы сейчас говорим даже не об установлении настоящего мира, а лишь о перемирии между Украиной и РФ, прекращении огня и определении неких линий разграничения, Европа сначала должна научиться обеспечивать свою безопасность собственными силами.
Проявляет Европа волю увеличивать военную мощь, чтобы потом без опасений отстаивать пинятые ей политические решения?
– По моей оценке, воля проявляется, но «в стиле Швейка, в рамках законности и умеренного прогресса». Я имею ввиду те самые 2% ВВП, которые членские страны НАТО обязаны инвестировать в оборону.
В 2016 году надо мной многие посмеивались, что мол этого никогда не будет, но я как-то не терял надежды. Хотя и нельзя сказать, что это только наша заслуга, так как толчком к действию послужила российская агрессия против Украины, а также первый президентский срок Дональда Трампа и его повторное избрание, но сейчас мы к барьеру 2% ВВП на оборону подобрались очень близко. Я не верю, что Европа добьется консенсуса для вложений на уровне 4%, и уж точно мы не сможем соответствовать последним требованиям избранного президента США Дональда Трампа, чтобы государства НАТО инвестировали в оборону 5% ВВП. Хотя возможно все – в условиях войны страны вкладывают в оборону до 20% ВВП, а в период холодной войны Европа инвестировала 4-5%. В ближайшее время этим вопросом будет заниматься саммит в Гааге. В подготовленных для него документах фигурирует цифра – 3% ВВП на оборону.
Почему в Европе нет консенсуса по оборонным расходам? Европейцы до сих пор не поняли, что война в Украине это также угроза и для них, а Россию не воспринимают в качестве источника опасности?
– Жители европейских государств в первую очередь сосредоточены на двух вещах – экономическом процветании и безопасности. Экономическое процветание узко связано с социальным спокойствием в обществе, которое немедленно реагирует на малейшее колебание. Если нарушится система выплаты пенсий, например, то люди выйдут на улицы в течение месяца, а то и через неделю. А вот постепенное опустошение оборонного бюджета, от которого остается только оболочка, общество заметит лишь в момент начала войны. Поэтому-то безответственные политики часто и в долгосрочной перспективе перекрывают питание именно обороне, а расходы на социальную поддержку увеличивают. В Европе инвестиции в соцподдержку и обеспечение социального спокойствия самые высокие в мире, а в оборону, наоборот, минимальны. И это соотношение необходимо изменить.
Нам нужны ответственные политики, которые, получив власть из рук народа, на примере охваченной войной Украине разъясняли угрозы, с которыми мы можем столкнуться. Населению необходимо терпеливо объяснять, что инвестиции в велодорожки полностью теряют смысл, если территория вашей страны будет отнята агрессором или ее разнесут пух и прах бомбардировками. Необходим реалистичный подход.
Не получится так, что развитие событий последних лет превратится в доказательство того, что нарушать систему международного права можно и выгодно, если государство-нарушитель обладает достаточной военной силой?
– Все будет зависеть от того, чем завершится конфликт в Украине. Сейчас мы находимся на развилке. В условиях мироустройства, когда прав оказывается только сильный, мы уже жили. Такой мир гораздо опасней нашего. Я бы не хотел, чтобы политика с позиции силы превратилась в норму. Может, однако, получиться так, что конфликт в Украине разрешится исключительно прекращением «горячей фазы» и без необходимых политических выводов. Тогда мы получим «замороженный конфликт», подобный корейскому. Нам нужно быть весьма осторожными и следить за содержанием сигнала, который мы в результате дадим миру.
Мы, например, обходим вниманием Китай. Хотя роль этого государства в вопросе долговременного решения конфликта в Украине принципиальна. Также, как США влияют на выдвигаемые Украиной требования, Китай может значительным образом корректировать действия Российской Федерации. В тандеме КНР–РФ гораздо большим весом обладает Китай, и Россия это хорошо осознает. Китаю же в настоящее время очень выгодно, что на фоне общей драки он экономически процветает, а остальные ослабевают. В интересах Китая, чтобы слабыми оставались и Россия, и Запад. На этом фоне влияние Китая только возрастает.
Для достищения перемирия Украине, хотя бы временно, придется отказаться от части своей территории?
– Это зависит от положения на поле брани, которое через два месяца может быть совсем иным. Абсолютно ясно, что точкой отсчета для начала переговоров будет обмен оккупированными территориями, и в этом случае заключается суть операции ВСУ в области Курска – это формирование обменного фонда. Следующим этапом станут переговоры о долгосрочных гарантиях перемирия и обсуждение непосредственно линии разграничения. Установление же настоящего мира между Украиной и Россией будет весьма длительным процессом. Мир, как понятие, выходит за рамки политических договоренностей, мир зиждется только на отношениях между народами, между людьми.
