Давид Герингас: Мы авторизованы слезами Шнитке
В позднюю неделю ноября Градец Кралове приоделся в янтарную листву и афиши, пестрящие незнакомыми для большинства горожан фамилиями. Они сулили в рамках фестиваля «Музыкальный форум» знакомство с творчеством современных композиторов России, Литвы, Латвии, Украины и других стран бывшего СССР в исполнении, по большей части, их знаменитых соотечественников. Заключительный концерт фестиваля «Музыкальный форум» был посвящен 10-летию со дня смерти исключительного композитора Альфреда Шнитке. В его программу были включены кантата «История доктора Иоганна Фауста» и концерт для виолончели и оркестра № 1 Шнитке в исполнении одного из лучших виолончелистов мира, Давида Герингаса и оркестра филармонии Градец Кралове под управлением Петера Врабела. А поскольку встреча с одним из ярчайших виолончелистов мира и замечательным человеком является праздником души, то мы хотим посвятить нашу праздничную программу вашему знакомству с Давидом Герингасом.
Родина его - Литва, однако сегодня виртуоз и многосторонний исполнитель, а также дирижер и тонкий интерпретатор современной музыки живет в Германии, куда он переселился год спустя после того, как его великий учитель, Мстислав Ростропович, оказавшись в опале, был вынужден покинуть СССР. Обладатель многочисленных международных наград, Давид Герингас выступал во многих легендарных залах мира, также давал концерты вместе со своей супругой, пианисткой Татьяной. Плодотворны и эксперименты виртуоза с электронными инструментами - к примеру, одна из новейших моделей электронной виолончели Silent Electric Cello фирмы Yamaha была создана специально для Давида Герингаса. Ныне он в качестве профессора преподает в Берлинской высшей музыкальной школе имени Ганса Эйслера, постоянно сотрудничает в роли дирижера с Литовским камерным оркестром, бывает с концертами также в России, с композиторами которой его связывают узы творчества и дружбы.
- Вас называют экспортером русского музыкального авангарда на Запад. Мне было интересно узнать, удалось ли вам продвинуть русскую авангардную музыку и в Азии, поскольку в 2007 году Вы дирижировали оркестром Токийской филармонии и Китайской филармонии, a также являетесь дирижером Симфонического оркестра в Кьюшу?
«Первый раз я играл в Японии в 1983 году, уже давно, и с тех пор в Японии пользовалась особым успехом моя идея привезти что-то новое, что-то никем неслышанное, потому что публика, в основном, в азиатских странах ходила на известные, большие имена, например, Бетховен, Моцарт. Но я как раз обнаружил, что на мои концерты публика приходила из-за Бетховена, а уходила из-за Дютийе, из-за Шнитке, уходила из-за Васкса, потому что современная музыка в исполнении современного исполнителя, который за этой музыкой стоит, производила на них очень большое впечатление.
Не потому, что я хуже играл Бетховена или вообще классику, а потому, что для них это была не только новинка, но и неожиданность. Потому что люди не знают, что ожидать, а в азиатских странах, где европейская культура относительно не так давно, они благодарны за все новости. И они, можно сказать, не так зазнаются знанием этой музыки, чтобы ожидать что-то особенное, или что именно так должно исполняться, а не иначе, и поэтому они очень открыты.
Я с самого начала перенял от моего учителя любовь работать с композиторами, потому что я считал, что это правильный путь для нас, для исполнителей. Я считал, чтобы быть хорошим соавтором композитора на сцене, надо хорошо его понять - как и чем он живет, как он сочиняет, какой жизненный путь им пройден. Мне, кажется, любая музыка отражает внутренний мир композитора, это обязательно, и у каждого есть свой язык, свои мысли и свои чувства, и если исполнитель в состоянии к этому приблизиться, то он может это очень правильно передать».
Что же, вернемся из Японии в Европу, точнее в Градец Кралове, где 19 ноября состоялся один из наиболее впечатлительных концертов нынешнего музыкального сезона. Во многом благодаря драматургу Музыкального форума Мареку Грубецкому.
Марек Грубецкий:
«Каждый год фестиваль ищет самых выразительных исполнителей и думаю, что, несмотря на то, что в прошлые годы у нас играли редкие музыканты, господин Герингас - это вершина исполнительского мастерства, присутствие которой нам удалось обеспечить на нашем Форуме. И мы поменяли местами произведения в программе заключительного концерта, так как исходили из того, что катарсис, открывающийся в концерте для виолончели Шнитке, более мощный по воздействию, чем драматические события фаустовской кантаты, потому как дано ли слово музыканту столь крупного масштаба как Герингас, следует особенно внимательно вслушаться в его голос».
Да, вслушаться, потому как казалось, дух Шнитке витал в этот вечер над немного простуженной Эльбой и над Градец Кралове, буравил геринговской виолончелью сердечные скважины; самобытный музыкант с особенной трепетностью относится к творчеству Шнитке и к нему самому.
Давид Герингас:
«А с Альфредом Шнитке - это, можно сказать, очень специальные отношения, потому что он в конце 80-х приехал жить в Гамбург, и мы могли там с ним пообщаться, и не только пообщаться, но мы могли ему и поиграть, и пережить какой-то период жизни, пережить его смерть в Гамбурге… Так что это - тоже часть нашей жизни, поэтому не зря считается, что мы с моей женой, пианисткой Татьяной, записав пластинку из тех произведений Шнитке – нас называют аутентичными исполнителями, потому что мы постарались к нему приблизиться и как бы авторизованы им, aвторизованы также его слезами, когда он, не имея возможности говорить уже - он был болен, но он слышал прекрасно и чувствовал, и слезы были выражением этого одобрения, которое, конечно, мы никогда не забудем. И поэтому мы стоим за этой музыкой всей нашей душой и всем нашим искусством».
В концерте памяти А. Шнитке принимала участие и чешская звезда, скрипачка-вокалистка Ива Биттова, исполнившая партию призрака Мефистофеля в кантате «Истории доктора Иоганна Фауста». Мы разговорились с Ивой Битовой после концерта. И она, прослушав виолончельный концерт в интерпретации Герингаса, была заворожена его исполнением.
Ива Биттова:
«Господин Герингас выложился на максимум. Я чувствовала, как он, по сути, вытягивает энергию с земли, и наполнен ею. Думаю, что это - его музыка, для меня это нечто сверхъестественное. Я сама воспринимала возможность петь кантату как благословение и мне кажется, что он тоже, и это чувствуется в его интерпретации. Он не только сжился с музыкой этого поразительного автора, но вложил в нее и часть себя самого, и в этом такая сила, вибрация, нечто неземное».
И хотелось бы добавить, что Герингас с необыкновенной проникновенностью доносит до слушателя озарение, ниспосланное Шнитке свыше.
«Я хочу сказать, что этот концерт сегодня, в котором я исполняю концерт Шнитке, связанный с 10-летием его смерти, для меня очень важный. Я очень люблю это произведение, оно является продолжением традиций виолончельного концерта. По форме оно абсолютно классическое, а по содержанию, конечно, оно очень экспрессивное и поражает огромными контрастами. И особенно поражает тем, что там большое эмоциональное высказывание и, кроме того, это очень автобиографично. Потому что в момент сочинения этого произведения (оно было заказано ему в 1985 году) композитор получил свой первый инсульт и после двадцати дней пребывания в другом мире, вернувшись, он написал совсем другой финал, который является как бы гимном возрождению. Ведь он вернулся в жизнь второй раз, и финал никакого отношения не имеет к первым трем частям, которые написаны как бы из одного … »
- …целого…
«Из одного целого, да, можно так сказать. Все три части связаны разработкой вот этой одной темы, а в четвертой части этого совсем нет, там звучит хорал, который переходит в огромную кульминацию, где виолончель должна быть усилена».
- И там как раз, видимо, будет использована электровиолончель?
«Вы знаете, электровиолончель не будет использована, она будет просто электрически усилена. Я электровиолончель не привез, отказался от этого, здесь очень хорошо сделали усиление, я все время думал использовать для финала электровиолончель, но пока еще я к этому не пришел. В этом году я играл этот концерт по Гамбургскому радио, а это довольно консервативное заведение, и я решил сыграть это так, как написано композитором в оригинале, без всяких новинок».
- Мы упомянули об электровиолончели. Меня это также интересовало, потому что, кажется, шесть лет назад Вы впервые солировали на электровиолончели в Москве … Или я ошибаюсь?
«Нет, я просто удивляюсь, что Вы это знаете…»
- Я интересовалась, вы тогда играли Астора Пьяцоллу, да? Вы тогда впервые солировали на электровиолончели в Москве, в России она до этого вообще еще не звучала…
«Это в России было первое исполнение, был концерт, в котором я мог предложить любую программу, только чтобы я приехал. И поэтому нам в голову пришла идея - сыграть на электровиолончели. Первый раз я сыграл концерт Эркки-Свен Тюура, потому что он написал произведение, в котором есть очень много современных ритмов, он сам мечтал раскрасить это различными звуками.
И первым шагом на этом пути был выбор инструмента, и как раз мне Yamaha прислала мне новую Silent Cello, на которой я уже делал эксперименты, но вот так войти в традиционный зал, в Большой зал консерватории в Москве, и взбудоражить этот святой дух новым инструментом мне показалось очень интересным. Это послужило очень большим импульсом для следующих моих путей, интерпретация развивалась дальше, и Концерт Эркки-Свен Тюура прозвучал в других странах уже с роковыми звуками, в Москве еще этого не было. Меня, действительно, очень заинтересовал это инструмент. И у меня есть несколько произведений, которые я играю только на этом инструменте».
- Мы говорили о вашем «экспорте», но, может быть, точнее было бы сказать, что Вы являетeсь, скорее, чутким проводником, нежели ее экспортером, современной российской музыки России на Запад, но вы представляли и творчество своих земляков - Вы являетeсь прибалтийцем - творчество А. Шендероваса, Петериса Васкса, Лепо Сумеры…
«… И Эркки-Свен Тюура».
«Вы знаете, первое, что мне пришлось сделать после большой паузы, когда я вернулся в Литву, практически через 18 лет - я дал заказ пяти литовским композиторам написать для меня произведения. Также был отдан заказ Петерису Васксу, я заказал два концерта Лепо Сумере и Эркки-Свен Тюуру в Эстонию. Мне хотелось наладить творческие отношения, творческую дружбу с композиторами Прибалтики. До этого я был в очень близких дружеских отношениях с Софией Губайдуллиной, с Альфредом Шнитке, с Сашей Раскатовым, со многими композиторами».
- Также Вы представляли Эдисона Денисова, он как раз в программе нынешнего фестиваля …
«Эдисона Денисова я играл, первое исполнение его концерта для виолончели с оркестром в Германии. Я просто назвал людей, с которыми мне пришлось немного поближе общаться. В последнее время мы очень подружились с Родионом Щедриным, я сделал его фестиваль в Армении, четыре концерта из его музыки, они прошли с невероятным успехом у публики и даже у правительства - все пришли посмотреть на Майю Плисецкую и послушать музыку Щедрина».
- Интересно, что вы дирижировали и «Гамлет-балладой» Щедрина в Японии, как и Ростропович…
«Ой, как вы много знаете, но сначала дирижировал Ростропович в Японии».
- Но Вы также участвовали в концерте в Японии...
«Да, участвовал, я вел вторую группу».
«Да, безусловно, просто весь этот проект… Надо только себе представить – 1066 виолончелей и 1066 футляров, для этого нужно найти место, каждый сидит и занимает место, это огромный зал. Кроме этого, 350 маленьких детей, которые играют методом Сузуки на виолончели, им четыре, пять или шесть лет. 350 детей пришли еще, нашли место, и мы им аккомпанировали «Сонату» Вивальди и еще что-то, это было что-то невероятное.
А когда сказали, что там 1066 виолончелистов, Ростропович сказал - нет, было 1067, я тоже виолончелист, он дирижировал несколько произведений. Это оставило большое впечатление. Звучит очень интересно, совсем неплохо, хотя ожидали, что будет звучать просто как хаос. На самом деле, они нашли такую систему, при которой каждый виолончелист слышал своего лидера, а лидеров было 12, они сидели в полукруг, и от них как лучи - все остальные виолончели.
Думаю, что «Гамлет – баллада» Щедрина удалась именно для такого большого оркестра, это невероятно мощный звук. А когда мы играли в Москве, было 70 виолончелей, в Берлине в Концертхаузе мы делали это с 17 виолончелями, тоже звучало замечательно, в Ереване у меня было 22, так что от этого не зависит. Там всего лишь четыре голоса, сколько есть, столько и хорошо, потому что самое главное, что это приводит нас всех вместе на сцену, и музицировать вместе виолончелисты очень любят».
- Мне бы хотелось вернуться к Анри Дютийе (концерт для виолончели с оркестром «Целый мир вдали…» композитор писал пять лет), которого Вы тоже пропагандировали. Возникает впечатление многострадального продвижения, потому что между отдельными концертами, когда Вы представляли его публике, возникали многолетние паузы. Насколько это проблема готовности публики и творчества на вырост?
«Вы знаете, хорошие произведения всегда находят свой путь. Некоторые находят сразу после первой премьеры, другие ждут много лет своего исполнения, а третьи находят своих исполнителей и постепенно входят в репертуар. Например, концерт Анри Дютийе сейчас вошел, можно сказать, после тридцати лет, а он существует почти сорок лет, вошел почти полностью в репертуар.
Вот он любил публику ошарашить такими своими решениями. Мне кажется, что очень важно, когда есть возможность послушать сразу два раза произведение, тогда люди начинают понимать гораздо больше, слышать эту красоту и что соединяет эту композицию. Очень трудно с первого раза, с непривычки, даже музыканту принять что-то новое, поэтому очень важно повторение. Ведь когда публика приходит на симфонию Моцарта g-moll, она уже знает этот мотивчик.
Они слушают, узнавая - популярные произведения, а когда приносишь им первый раз произведение, то они должны себя очень превозмочь и сконцентрироваться, чтобы с открытой душой и открытыми ушами найти, что понять, что им сегодня предлагают, и это полюбить или отклонить».
- Вы являетесь активным также в музыкальной жизни Кронберга, где Мстислав Леопольдович основал виолончельную столицу мира, каким, на ваш взгляд, представляется последний виолончельный фестиваль?
«Он проходит каждый второй год. И в прошлом году исполнялись очень многие произведения, посвященные Ростроповичу или им сыгранные в первый раз, в общем, связанные с ним. И, конечно, это было очень большое событие, и очень удачно отразилось это на пластинке, потому что постарались найти двадцать семь произведений. Двадцать семь - это очень символичное число, связанное с Ростроповичем - он родился 27 марта в 1927 году, умер в 2007 году 27 апреля, у него как-то так получилось…
И здесь решили двадцать семь произведений из этого фестиваля включить в пластинки, что как раз очень удалось. И это только маленькая часть того, которая открывает нам взор на то, что он сделал в жизни, на то, что он создал. Благодаря нему ведь было написано очень много произведений, и техника виолончели имела невероятное развитие, невероятный всплеск виолончельного искусства произошел благодаря нему».
Спасибо Мстиславу Ростроповичу. За многое, и за то, что он живет в своем ученике.
