Дирижер Э. Топчан: Дай Бог, чтобы я мог чаще приезжать в Прагу

В рамках «Пражской осени» впервые состоялся концерт оркестра Армянской филармонии под управлением молодого дирижера Эдуарда Топчана. В пражском Рудольфинуме прозвучали скрипичный концерт и сюита из балета «Спартак» А. Хачатуряна, а также 6-я симфония П. И. Чайковского. Манера дирижирования Э. Топчана была тепло встречена публикой. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу с дирижером, записанную в день выступления оркестра в Праге.

- В нынешнем году в программе Пражской осени значительное место уделялось творчеству Д. Шостаковича. В данном отношении Армянский филармонический оркестр не является должником композитора, так как многие произведения Шостаковича исполнялись вашим оркестром...

«Исполнялись очень часто. Шостакович всегда писал против советского режима, но все равно все понимали, что это гениальнейший человек, и какая-то пропаганда Шостаковича, разумеется, была. Поэтому наш оркестр очень часто исполнял произведения Шостаковича еще в советские времена, а сейчас ... Я сам тоже очень большой любитель Шостаковича, особенно симфоний, и часто его играю везде, не только с нашим оркестром. То, что у нас существует традиция исполнения Шостаковича - это несомненно.

- Могли бы вы подробнее рассказать о традиции выступлений вашего оркестра на сцене зала имени Арама Хачатуряна в Ереване?

«Сейчас в Ереване это зал филармонии, практически это наш дом, мы там репетируем и играем. Конечно, акустика там не такая как здесь - здесь просто гениальнейшая, настолько хорошая, что нам уже мешает, потому что для нас это непривычно. Всякий раз, когда у нас гастроли в очень хороших залах - первая репетиция бывает очень трудной, у нас дома акустика сухая. Но, тем не менее, главный зал, единственный симфонический зал в Армении назван именем А. Хачатуряна, и мы репетируем там, все наши концерты проходят именно там».

- Этот зал помнит то время, когда люди приходили туда не только слушать музыку, но и согреваться...

«После провозглашения независимой Армении у нас несколько лет была электроэнергия по графику и дома вообще не отапливались. А тогда в зале Хачатуряна работал другой дирижер, был американский спонсор, который оплачивал все. Был установлен какой-то движок - в зале всегда был свет, было тепло, и, действительно, очень многие люди приходили туда для того, чтобы сидеть при свете и обогреваться, но это, конечно, уже давно не так».

- Несколько лет назад режиссер Борис Айрапетян сетовал, что на сером фоне культурной жизни в Армении соотечественники боятся проявлять себя неординарно и предпочитают работать в России или других странах. Какова сегодня ситуация в области армянской культуры?

«Я бы не сказал, что все люди искусства там серые, хотя есть и такие».

- Айрапетян не утверждал, что все, а говорил о преобладающем сером фоне.

«Дело в том, что хороших музыкантов, режиссеров или писателей везде немного, а плохих очень много. Армения в силу того, что она маленькая, если кто-то хороший - не знаю, может это момент ревности - его пытаются, если он из видных людей, перетянуть к себе, и это понятно. Но, в принципе, там возможно спокойно работать и заниматься чем-то. Вообще в маленьких городах, где все друг друга знают, трудно заниматься творчеством. Европа тем и хороша, кроме прочего, что здесь большие возможности, и везде своя культура. Я сегодня ходил по Праге, до этого был почти везде, но не здесь, это невероятный город. Прага такая, Париж совсем другой, Берлин тоже другой, здесь для всех есть место. В Армении это не так. Хороших немного, но их хватит на Армению, а нехорошим... Чем им заниматься, если все будут делать хорошие? Вот в этом проблема.

- Вы проходили мастер-классы у таких мастеров как Джордж Шолти, Клаудио Аббадо и Нелло Санти, какие воспоминания у вас связаны с ними?

«Очень ценные для меня, особенно Абаддо для меня это половина жизни, когда 6 лет назад он болел, и говорили, что, может быть, его не станет, мне было так страшно. Я подумал, что если Аббадо не будет, я не захочу больше заниматься дирижированием. Это большой человек, большой дирижер, я долгие годы сидел на его репетициях - один, такую возможность имеют не все, а он мне эту возможность предоставил. Может это не очень хорошо звучит, но всю свою молодость и даже детство, когда я не занимался музыкой, он был одним из самых любимых дирижеров, это нечто особенное, что сидит прямо в сердце. Я обожаю этого человека и всему учился у него. Шолти - также великий дирижер, я его тоже очень любил, у него тоже многому можно было научиться, вообще у таких мастеров есть чему поучиться. А вот у Санти я занимался оперным дирижированием, потому что я очень люблю дирижировать оперу и делаю это часто - и там, и здесь. Мне, по-моему, было 24 года, когда я в Цюрихе увидел, как он репетирует - мне стало страшно, до какой степени он все это знает. Я тоже почти все партитуры, которые дирижирую, знаю наизусть, но это было все равно что-то невероятное. И потом его дирижерская техника - частично идущая от Тосканини, но где-то совершенно новая - великолепный дирижер. Я преклоняюсь перед такими людьми. У мне была мечта увидеть Клайбер, но это не осуществилось, а у меня ведь даже был его адрес. Вообще я считаю, что музыка - это дело интерпретации, до нас сотни или тысячи больших музыкантов все это уже играли, и все это надо знать. Есть люди, которые говорят - не надо слушать исполнение других, а я думаю совершенно наоборот: надо знать, в какой период делали эту симфонию, потом что делал Караян, потом Тосканини и так далее - до великолепных новых дирижеров. Конечно, надо найти свое, но надо быть информированным, и я всегда любил слушать этих дирижеров. К счастью, у меня была такая возможность».

- С каким чувством вы будете покидать Прагу?

«Чтобы, дай Бог, когда-нибудь вернуться. Я сегодня утром приехал сюда и сразу в город, хотел видеть его, о многом наслышан. Вообще чешские люди, чешская культура - я человек интернациональный, и мне все здесь очень нравится: этот зал, эта атмосфера, это гениальная страна. Дай Бог, чтобы у меня были профессиональные связи, чтобы я мог когда-нибудь почаще сюда приезжать».