Фильм по Достоевскому привезли в страну Кафки

Город Угерске Градиште с 28 июля живет «Летней киношколой» – крупнейшим в Чехии кинофорумом с внеконкурсной программой. Он широко известен среди знатоков и специалистов, завоевав популярность и среди обычных зрителей. Свою новую картину «Кроткая» здесь представил украинский режиссер документального и игрового кино Сергей Лозница. Среди главных гостей – известный шведский режиссер Ян Труэль, популярная словацкая актриса Магда Вашариова. В прошлом году на киносмотре побывало 5700 человек. Аналогичное число посетителей, видимо, проведут эти летние дни в «киноклассах»» и в этом году. В программу включено более 200 фильмов.

В 43-й раз открываются «летние классы», в качестве главной темы на «доске» кинофестиваля в этот раз записан кинематограф Швеции. Предлагаем вашему вниманию интервью с режиссером Лозницой, который приехал в Угерске Градиште из Германии, где он живет вот уже 16 лет.

Сценарий к кинокартине, съемки которой проходили в Латвии и Литве летом 2016 года, Сергей Лозница написал на основе повести «Кроткая», которую сам Федор Достоевский называл «фантастическим рассказом». Фильм снят в сотрудничестве Франции, Украины, Германии, Литвы, Нидерландов и России и в апреле 2017 года был включен в основной конкурс 70-го Каннского международного кинофестиваля, где прошла мировая премьера картины. А в Чехии лента выйдет в широкий прокат осенью.

– В принципе, когда я писал сценарий, то в какой-то степени собирался следовать сюжету рассказа, сделав в конце неожиданный поворот, которого у Достоевского нет. У писателя рассказ заканчивается тем, что героиня выбрасывается из окна. Я же хотел, чтобы она совершила определенный поступок. Когда я начал писать, то понял, что это будет мое «авторское насилие»…

– Над образом?

«Кроткая» Сергея Лозницы

– Нет, над пространством, которое не предполагает подобного поступка, и это стало бы чужеродным телом. Характер, суть этого героя, или героини, подобного не предполагает. Я просто оттолкнулся от этого рассказа, поскольку и наше время, и ситуация – совсем другие. И герои у меня совсем другие, героиню никто не презрел… Там совсем иная история, которая в какой-то момент вообще абсолютно поменялась, и у меня начали появляться другие персонажи, они сами по себе возникали из этого пространства. Трансформировалась сама идея, это не история одного человека, который испытывает на себе давление этой государственной машины, а история того, каким образом, в принципе, устроена структура власти и как она себя ведет по отношению к населению. Я бы сказал, что она ставит себя не по отношению к гражданам, а именно как к подданным. Вот об этом картина, хотя все сказано не напрямую, а иносказательно и облачено в художественную форму.

Сюжет фильма относительно простой, он раскручивается вокруг женщины и отправленной ею посылки, не нашедшей своего адресата.

– Героиня – женщина средних лет, живет не пойми где, в каком-то поле, в доме в провинции, получает посылку, которую она отправила своему мужу в тюрьму. Посылка вернулась без объяснения причин, и это может значить что угодно. И она пытается узнать, почему, берет это все с собой, едет в то место, где муж сидит, но, как вы понимаете, эти институции работают так, что они вас просто отфутболивают. Узнать ничего невозможно. Это немного начинает напоминать «Замок» Кафки. Потом она попадает в эту среду и дальше … Приходите смотреть картину, развязка у нее – очень неожиданная.

В нас заглянули и Кафка, и Климт, и Саудек

– Мы все же коснулись Кафки, видевшего свои сны в Праге, – назовем его все-таки чешским писателем, хотя он и писал на немецком, – каково ваше отношение к нему? И к чешской культуре и истории?

– …Aвстро-венгерского писателя еврейского происхождения… У нас с ним – много общего, это тоже такая помесь… Я думаю, что нам всем не избежать этого влияния – Кафка, Музиль и …. да, Господи, живопись – Климт, Кокошка, Муха в какой-то степени. Все они побывали в нас. И, например, Ян Саудек, – говорит, смеясь, Лозница.

– И Саудек тоже?

– Конечно, конечно, да их много – Форман, впечатление детства…

– А Саудеком вы когда прониклись?

Сергей Лозница, Фото: официальный сайт «Летней киношколы Угерске Градиште»

– Это было еще в советское время, я где-то еще тогда раздобыл такой секретный альбомчик. Я был еще совсем молодым, и мы рассматривали его не только с художественной точки зрения – во всем этом присутствовал и интерес иного рода. Но все-таки это, конечно, впечатляет, это – великолепная художественная фотография. И не только это. Кафка, думаю, оказал очень серьезное влияние на всю мировую культуру. Потому что когда попадаешь в эти абсурдные ситуации – мы возвращаемся к фильму «Аустерлиц», потому что именно в этом месте возникает абсурдная ситуация, сразу вспоминаешь некоторые притчи Кафки. У него есть такой короткий рассказ «В исправительной колонии», где лирическому герою – назовем его лирическим героем, как все у Кафки, независимо от того, что он ни к месту там лирический – показывают новую пыточную машину и рассказывают, как она работает. Я об этом рассказе вспомнил, когда вдруг обнаружил себя стоящим в Бухенвальде напротив крематория, – а я отчетливо помню фотографии из освобожденного Бухенвальда. Там лежат тела убитых, приготовленные к сожжению. Я мог сопоставить одно с другим. Я вот не знаю, как быть: есть места, где не знаешь, как себя вести, и не понимаешь, что это такое. И Кафка выстраивает свои притчи вокруг таких вот мест. Я считаю, что это такие «разломы», когда существуют определенные нормы поведения, определенный жизненный нарратив и вдруг вы наскакиваете на разлом, который совершенно не укладывается в этот нарратив.

На таких «перекрестках» надо «переформатировать» свой нарратив, полагает Сергей Лозница.

Возникает, однако, вопрос – с какой стороны вообще к этому подступиться?

– Как это можно сделать? Ну, начинаешь метаться, это в какой-то степени шизофрения, места шизофрении или абсурда. Кафка как раз все это очень точно подметил – он гений, а мы-то только учимся,

– заключает в интервью «Радио Прага» Сергей Лозница.