Гавличек-Боровский – прощание с панславянскими иллюзиями
Карел Гавличек-Боровский (1821–1856) – поэт, публицист, основоположник чешской журналистики, политический ссыльный, герой, ушедший из жизни 34-летним, он стал символом чешского национального самосознания. Не случайно ему станут возводить памятники везде, где живут чехи, – от Кутной Горы до Чикаго, ведь именно поколение Гавличека впервые взялось за формирование чешской национальной политической программы. 31 октября со дня его рождения исполнилось 200 лет.
С Карела Гавличека-Боровского происходит перелом в чешском политическом сознании и начинается новый этап в развитии чешско-российских отношений, проходивших ранее под знаменами панславизма. Он и его современники стояли за рождением в недрах чешского народа первой подлинно политической программы, а Гавличек-Боровский софрмулировал идею австрославизма. Об этом Radio Prague Int. беседует с историком, сотрудником института им. Масарика Вратиславом Доубеком.
Идея славянского братства
Сегодня город, в котором он родился, носит его имя – Немецкий Брод превратился в Гавличкув Брод. Вряд ли об этом мог мечтать студент духовной семинарии, изгнанный оттуда в 1841 году за свободомыслие...
В. Доубек: «К 1842 году Карел Гавличек оказался невостребованным, без какого-либо конкретного места учебы или службы. И именно в этот момент его приглашает стать воспитателем своих детей русский славянофил, историк Михаил Погодин, который возвращался из Европы к себе на родину. Карел Гавличек буквально сорвался с места, стремясь воспользоваться этим замечательным предложением, чтобы попасть в Россию. Сборы были столь поспешными, что Гавличек даже забыл подготовить для путешествия необходимые документы. В результате он был вынужден прервать свой путь в Бродах, самом восточном пункте на границе между Австро-Венгерской и Российской империями.
В Россию Карел Гавличек в результате попадет на несколько месяцев позже Погодина, и русский историк откажется от его услуг. Однако Карел Гавличек не возвращается обратно домой, а находит себе место воспитателя в семье другой видного славянофила – литературоведа Петра Степановича Шеверева. У него Гавличек оставался около года, что позволило ему близко изучить мир русских славянофилов и их взгляды.
Карел Гавличек приехал в Москву с идеей славянского братства, вдохновленный мыслью Коллара о панславизме. На смену восторгу, однако, приходит разочарование.
Понимание славянофильства у чешского и других небольших народов базируется на идее самопожертвования. Однако русские славянофилы панславизму предпочитали панруссизм. Карел Гавличек не пришелся по душе русским славянофилам, равно как и они ему. По поводу Гавличека из России Палацкому и Шафаржику полетели полные возмущения письма».
Славяне – не единый народ
В 1844 году Карел Гавличек возвращается из России на родину, уже уяснив для себя суть подхода русских славянофилов к этой идее и принимая ее. Речь, однако, не идет о принятии панрусизма – он возвращается именно как уверенный в себе чех. До сих пор его интересовала чешско-славянская культурная общность, а из России он приезжает уже с чисто чешской политической программой.
В. Доубек: «Карел Гавличек по праву считается основателем чешской журналистики. Кроме того, что для чехов он был интересным и популярным поэтом, прежде всего, он являлся именно политическим журналистом. Как раз тогда, в 1846 году, по рекомендации Франтишека Палацкого он становится редактором «Пражской газеты» (Pražské noviny). Первая его статья вышла под заголовком «Славянин и чех». Сам Гавличек называет ее публикацию "объявлением войны"».
«Русские называют всё русское славянским, чтобы потом назвать всё славянское русским»
(Карел Гавличек)
Он переворачивает чешское восприятие славянофильства, понимание чешской роли и программы. Славяне не являются одним народом – это целый ряд народов. Это чехи, поляки, русские…
И если мы ищем какие-то связи между славянами, то необходимо их искать в общности интересов, пишет Гавличек. Наиболее близки чехам, считает автор, иллирийцы – южные славяне.
Карел Гавличек впервые начинает развивать славянскую программу, но в рамках Австро-Венгерской империи. Этим заканчиваются мечты о культурном славянофильстве и начинается разработка австрославизма. В полной мере австрославизм формируется в революционном 1848 году, когда чехи уже готовы к реализации этой программы.
В апреле 1848 года Франтишек Палацкий берется за разъяснение роли Австрии в судьбе чешского народа. Он защищает империю, призывая чехов относиться к ней с доверием, так как именно Австрия станет гарантом развития чешского народа».
В тот исторический период Россия уже не воспринимается в качестве страны, способной принести пользу чешскому народу. Более того, Россия воспринимается в качестве угрозы.
Йозеф Юнгман пишет о России, как об «универсальной державе, которая вдобавок универсализирует и все свое окружение».
В. Доубек: «Россия не воспринимает отдельные народы. Во главу угла ставится лишь один-единственный – великий и могучий русский народ. Чехи такой подход для себя полезным не считали. Им нужна была держава, которая по достоинству оценит их роль. Существовала уверенность, что будущее чешскому народу обеспечат Габсбурги, Австрия, а вовсе не Россия».
Соединенные европейские штаты
В июне 1848 года произошла еще одна важная встреча. В Славянском съезде, после которого в Праге вспыхнул мятеж, участвовал Михаил Бакунин (1814 – 1876). Параллельно с австро-славянской программой Гавличека и Палацкого разрабатывается альтернативный революционный план, вдохновителем которого в чешских землях является писатель и публицист, а тогда еще студент, Йозеф Вацлав Фрич (1829 – 1890). Фрич и Бакунин нашли общий язык, вдохновившись общей идеей осуществления европейской революции, результатом которой должно было стать создание «Соединенных европейских штатов».
Действующей силой этой революции должны были стать чехи и другие славянские народы.
В. Доубек: «Бакунин был в Праге и даже принял участие в пражском мятеже. В 1849 году он вместе с Фричом разрабатывал план второго пражского восстания, который не суждено было реализовать. Австрийская полиция планы Фрича и Бакунина раскрыла. Оба бунтовщика были арестованы. Михаил Бакунин потом оказался в Петропавловской крепости, а позже был отправлен в Сибирь.
В конце 50-х годов XIX века Фрич с Бакуниным вновь встретились в Европе, но их уже интересовало воплощение иных планов. Йозеф Вацлав Фрич, сначала в Лондоне, а потом в Париже, стремился основать чешский эмиграционный центр. Примером ему послужил русский центр в столице Великобритании. Именно в Лондон потом Бакунин и приезжает. Главной целью его поездки являлась встреча с Герценом, чтобы объединив силы, взяться за разработку славянской политики. Герцена, однако, это не заинтересовало. В его планы входила разработка альтернативной российской политики. Поэтому Фрич потом и переезжает в Париж.
Однако политика Австро-Венгрии к этому моменту вновь изменилась. Так называемый «Баховский абсолютизм» развалился и вновь начинается эра австрийского парламентаризма. Чешские представители вновь смирились с политикой Габсбургов и отказались от идей Фрича. Он остался за пределами своей родины и превратился в критика чешской политики 60-х годов».
Остается добавить, что преследования со стороны австрийских властей в глазах чешского народа сделали из Карела Гавличека-Боровского мученика. В 1951 году сатирик за «антиавстрийскую деятельность» без суда был выслан в Брессаноне (Бриксен) в Южном Тироле и был лишен связи с чешским обществом. Жил в Немецком Броде, который не мог покидать без разрешения. Умер, не дожив и до 35 лет. Похороны Карела Гавличека-Боровского превратились в многотысячную манифестацию.
