Кого касаются и как проводятся люстрации в Чешской Республике?
Сегодняшняя рубрика «На пути к демократии» посвящена теме люстраций. Чтобы сразу исключить возможные сомнения, давайте определим, что это такое. Согласно Большому толковому словарю русского языка, люстрация происходит от латинского слова lustratio, которое обозначает очищение посредством жертвоприношений. В современности этот термин употребляется в связи с очищением, освобождением ведущих государственных постов от людей с нежелательными для государства политическими взглядами, то есть от людей, которые осуществляли или помогали осуществлять политику тоталитарного режима.
Прежде чем мы расскажем о том, как выглядит чешский закон о люстрации и каким образом люстрации проводятся в Чешской Республике, мы должны сказать пару слов об учреждении, которое люстрациями (и не только ими) занимается. Я передаю слово Яну Калоусу, заведущему отделом документации в рамках Бюро по документации и расследованию преступлений коммунизма (БДР).
«Наше Бюро возникло в 1995 году объединением двух учреждений, которые работали одно под министерством юстиции и второе под министерством внутренних дел. Заново возникшее Бюро занималось как документацией, так расследованием преступлений, совершённых в эпоху коммунизма, и призванием к юридической ответственности конкретных лиц, обвинённых в этой преступности. В 1993 году Чешская Республика приняла закон о противозаконности коммунистического режима и о сопротивлении ему. На его основе министр внутренних дел создал Бюро по документации и расследованию преступлений коммунизма, и с января 2002 года БДР, согласно закону о Полиции ЧР, является составной частью Службы уголовного розыска и расследования».
В начале 90-х годов, когда ещё существовала общая воля народа приговорить живущих представителей коммунистического режима, участвующих в преследовании диссидентов и других лиц, БДР занималось, прежде всего, расследованием этих преступлений. По словам Яна Калоуса, в последнее время эта тенденция слабеет, так как постепенно умирают свидетели, а также преступники, во многих случаях не сохранились архивные материалы, кроме того, за последние 15 лет осуществилось и несколько президентских амнистий. В принципе, сейчас уже некого наказать. Но вернёмся ещё в начало 90-х годов, когда архивы коммунистической полиции только что открылись. Известно, что в последние дни существования коммунистического правительства, СТБ удалось уничтожить много архивных материалов. Известно сколько таких материалов останется навсегда неизвестными?
«Что касается ликвидации письменных документов бывшей государственной полиции, необходимо различать два этапа. В течение первого этапа, который проходил ещё во время бывшего режима на основе каких-то внутренних законов полиции, после истечения определённого времени письменные материалы или копировались на микрофильмы или уничтожались. Второй этап ликвидации архивов проходил в ноябре и декабре 1989 года по приказу первого заместителя министра внутренних дел Алойза Лоренца. В этом случае речь шла о «живых», разработанных материалах, которые тайная полиция, а также коммунистическая партия хотели спрятать от общественности».
С копированием архивных материалов на микрофильмы связан ряд проблем, так как в некоторых случаях лица, которые получили позитивное люстрационное свидетельство и, таким образом, не могли занимать ведущие посты в государственных учреждениях, заявили, что свидетельство является неправильным, и подали заявление в суд. Если материалы, свидетельствующие об их сотрудничестве с тайной полицией, были сохранены только на микрофильмах, суд не мог их считать достоверным доказательством, которым воспринимаются только оригинальные документы в бумажном виде.
Каких лиц касается чешский закон о люстрации, и что им запрещает?
«Закон о люстрации был принят ещё во время Чехословацкой федерации в 1991 году. Сейчас он действует и в правовой системе Чешской Республики, в отличие от Словакии, которая его после распада федерации уже не приняла. Закона о люстрации запрещает занимать ведущие посты в государственных учреждениях лицам, которые в эпоху коммунизма с 1948 по 1989 год являлись членами и агентами Государственной службы безопасности, членами Народных милиций, членами комитетов Национального фронта, высокими функционерами Коммунистической партии и так далее. Закон возник согласно интересу демократического общества, которое хотело воспрепятствовать вышеназванным лицам проникать в заново возникающие учреждения».
В первоначальной версии закон о люстрации касался не только членов и сотрудников тайной полиции, но и так называемых «доверенных лиц» и «кандидатов на сотрудничество». Кандидатом подразумевался такой человек, которого тайная полиция выбрала, как потенциального агента, но, зачастую, он с сотрудничеством не согласился. Поскольку некоторые лица, находящиеся под этими категориями в архивах тайной полиции, хотели очистить своё имя в судебном порядке, в ноябре 1992 года Конституционный суд решил, что эти две категории уже больше не будут подвергаться люстрации. В этой связи интересно заметить, что, например, литовский закон о люстрации не касается случайных сотрудников КГБ, а только его постоянных членов, за исключением тех, кто занимался лишь уголовной деятельностью или тех, кто добровольно признался к своему прошлому. В отличие от чешского закона о люстрации, литовский ограничен по времени: профессиональное ограничение определяется на срок 10 лет. Украинский вариант, который пока находится в стадии проекта, тоже не распространяется на сотрудников тайной полиции и он тоже ограничен по времени на 5 или 10 лет.
Вернёмся ещё к ситуации в Чехии. Доступ к архивам тайной полиции, первоначально, был позволен только лицам, которых материалы непосредственно касались, и которые хотели познакомиться с их содержанием. Значит, в конкретные материалы архивов СТБ могли заглянуть или те, о ком стало известно, что он был сотрудником тайной полиции, или те, за кем СТБ следила и писала о нём свои материалы. Дело немножко осложнилось тем, что в Чехии появились и начали распространяться неофициальные списки сотрудников СТБ, благодаря которым широкая общественность могла узнать имена всех сотрудников, а также кандидатов на сотрудничество.
«В чешской общественности существуют две формы списков сотрудников СТБ. В 1991 году были изданы неофициальные списки Петра Цибулки, нынешнего лидера партии Правый блок. Эти списки не были авторизованы никаким учреждением. Потом, на основе закона о доступности списков СТБ, который был принят в 2002 году, Министерство внутренних дел должно было опубликовать свои списки сотрудников СТБ. Но в них отсутствуют категории сотрудников, которых закон о люстрации не касается, то есть категория «доверенное лицо» и «кандидат на сотрудничество». Кроме того, в официальных списках нет иностранцев, то есть лиц, у которых нет чешского гражданства».
Время от времени возникают скандалы, когда выходит наружу, что кто-то представил фальшивое люстрационное свидетельство. Как рассказывает Ян Калоус, некоторые из этих случаев были связаны с тем, что в 2001 или 2002 году военная контрразведка решила открыть имена своих информаторов и тайных сотрудников, которые до тех пор были неизвестными. Вследствие того многие лица должны были покинуть свои посты, так как оказалось, что у них было незаконное люстрационное свидетельство.
В последние годы регулярно возвращается вопрос о необходимости закона о люстрации. Его противники аргументируют тем, что архивы тайной полиции общедоступны, и поэтому все могут узнать, кто и как сотрудничал. Некоторые ссылаются на антидискриминационные нормы, которые должны охранять людей от репрессий из-за их расы, возраста, физического повреждения, а также убеждения. Но это уже спорно, так как закон о люстрации не имеет ничего общего с репрессиями из-за убеждения. Сторонники закона считают, что до сих пор существует общий моральный интерес воспрепятствовать лицам, которые активно поддерживали тоталитарный режим, действовать на ответственных государственных постах. И что по этому поводу считает Ян Калоус?
«Я думаю, что закон о люстрации в данный момент является ещё необходимым. Иногда говорится о том, что проблематика, которую решает этот закон, будет переведена в какой-то другой закон, например в закон о государственной службе. До тех пор является абсолютно неизбежным, чтобы у государства были какие-то барьеры, запрещающие проникновение бывших структур в новые государственные учреждения. Это также связано с вопросом, хотим ли мы полностью дистанционироваться от бывшего режима, или хотим ли забыть о прошлом и смотреть только вперёд. Второй вариант я считаю недальновидным, так как он может вести к возвращению некоторых тоталитарных направлений и идеологий».
